«Малыш». Тони проводит по лицу Питера пальцами и смахивает слезинки. «Тебе больно. Не надо».
«Я не могу по-другому». Питер начинает двигаться. Он чувствует теплые, крепкие руки на своих бедрах, которые не позволяет ему полностью опуститься вниз, останавливая. «Пожалуйста, дай мне почувствовать эту боль. Тони, прошу тебя. Мне надо».
И он срывается.
Тони срывается, ему сносит крышу, он не слышит и не видит больше ничего, кроме Питера, который теперь снова лежит под ним. Тони входит глубоко, крепко обхватывая Питера за талию, прижимая к себе. Заставляет прогнуться в пояснице, чтобы входить еще глубже. Чтобы чувствовать. Сильнее. Ближе. Питер сжимает его, Тони чувствует, как напрягаются мышцы парня, крепко обхватывая его член. Его мальчику больно. И приятно. И Старк чувствует то же самое. Он утыкается лицом в шею Питера, в абсолютно белоснежную шею, на которой нет ни единого изъяна.
«Ты исчезнешь». Питер стонет эти слова, но это такой горький стон, что Тони готов остановиться. Прекратить все. Но этот чертов пацан какой-то неведомой силой заставляет его двигаться, заставляет снова и снова входить в податливое, теплое, родное тело. «Оставь после себя хоть что-то, Тони. Дай знать, что ты был тут».
Старк впивается зубами в белоснежную кожу. Какая глупость, этот знак сойдет с шеи парня уже через несколько минут. Тони прикусывает кожу сильнее и слышит, как из горла Питера вырывается то ли стон, то ли крик. Его оголенный член трется о живот Тони, и Старк просовывает руку между их телами. Едва ли касается пальцами головки, как Питер тут же захлебывается в стоне, начинается метаться по постели, запрокинув голову. Из его карих, таких невинных даже сейчас глаз льются слезы. «Не останавливайся, Тони, я тебя умоляю, не останавливайся, не…»
Питер шепчет эти слова как мантру. Тони продолжает двигаться, плавно, но все так же глубоко. Парень в его руках как податливая тряпичная кукла. Глаза затуманенные пеленой оргазма, пульсирующие изнутри мышцы. Тони кажется, что он сейчас потеряет сознание: перед глазами взрываются мириады звезд. Он только слышит: «Я тебя люблю. Люблю, люблю, люблю. Не исчезай, Тони, прошу, не исчезай».
Питер погружается в темноту. И выныривает из нее, совершенно обескураженный. Он вскакивает на кровати, чувствуя, что что-то изменилось. Например… «О черт!» Питер думает, что он давно разучился краснеть. Но прислонив руку к внутренней стороне бедра, он чувствует что-то мокрое и липкое. И начинает смеяться. Он смеется, пока не начинает сводить скулы и мышцы пресса. Он смеется, пока не осознает, что чувствует еще какие-то отголоски уже проходящей боли. Он просил Тони оставить знак, что это было правдой — Тони и оставил. Как смог. Питер опять смеется и тянется опять к пепельнице и сигаретам. Поджимает коленки к груди, все еще продолжая чувствовать липкую сперму на ногах. Ему вообще ни разу не противно. Питер затягивается, впервые за долгое время получая удовольствие. Ему интересно, осталось ли еще что-то. Питер срывается, бежит в ванну, так и продолжая держать сигарету между губ. Он видит себя в отражении и впервые чувствует себя… «живым»? На шее виден след уже почти сошедшего укуса. Питер вдыхает дым, глубоко затягивается, до кашля. Он опять смеется. На раковину сыпется пепел и откуда-то капает вода. Питер не сразу осознает, что это его слезы.
Тони погружается в темноту. И выныривает из нее, как почти утонувший человек покидает захлестывающую его воду. Тони чувствует тяжесть в мышцах плеч. Питер так отчаянно цеплялся за него, не желая отпускать. Его Пит. Его карапуз, малыш, паучок. Тони вскакивает, буквально несется в ванную, к своему отражению. Да. Синяки. Следы от цепких пальцев. Ему не приснилось. Это не была галлюцинация. Каких же огромных усилий стоит Старку сохранять спокойствие. Он включает воду в душевой кабине. Ледяные струи хлещут его по телу, но это меньшее, что его сейчас волнует. Ледяная вода отрезвляет, расставляя взбалмошные мысли по полочкам. У него есть шанс вернуть Питера. У него есть шанс. Тони наспех приводит себя в порядок. Если все получится, он меньше всего хотел бы шокировать своего пацана жутким внешним видом.
«Старк, ты ж не девка на первом свидании».
«Старк, ты же только что был с ним. Он тебя видел. Он тебя чувствовал».
Внутри накатывает чувство эйфории. Тони пытается одернуть себя. Это еще ничего не значит. Ему еще предстоит как-то решить эту задачу. Но Тони уже плевать на эти формальности. Он чувствует, что ещё чуть-чуть — и он сможет вернуть Питера. И он порвет нахрен весь мир, если ничего не получится.
Питер наспех выдергивает белье, джинсы и толстовку с полки в шкафу. Он делает это настолько нервно, настолько поспешно, что сначала не замечает, что что-то не так. На полке, где хранились вещи Тони, не хватает чего-то. Там нет его вещей. Не всех, конечно, но Питер видит, как «похудела» стопка аккуратно сложенных им же кофт и штанов.
Тони наспех хватает футболку, рубашку в клетку (подарок Питера, фанатевшего от этих непонятных Старку фланелевых изделий) и какие-то штаны. Он делает это настолько быстро, увлеченный своими мыслями, что сначала не замечает, что что-то не так. На полке Питера все раскидано. Там не хватает части вещей. Совершенно точно отсутствует красно-синяя толстовка, которая всегда напоминала Старку костюм паучка. Тони почти близок к сумасшествию. Питер, его Питер, совершенно точно здесь. Осталось найти дорогу к нему.
Питер несется как оголтелый вниз, в мастерскую. Подошвы кед скользят по полу, и парень наверняка упал был, если бы не паучья ловкость и дикая порция адреналина в крови. Он несется вниз, чтобы в итоге врезаться в стеклянную дверь мастерской. «Черт. Пятница». В голове роем копошатся мысли, Питер пытается их усмирить, честно, пытается. Он сам понимает, что в таком состоянии он не сможет сделать ничего путного. Он не сможет вернуть Тони, его Тони, если в мозгу будет такой раздрай. Ему как-то надо открыть эту чертову дверь. «Как открыть дверь, запертую изнутри?» Питер скатывается по стене и смотрит в темноту. Ему кажется, что темнота движется. Он видит силуэт. «Попросить того, кто ее там закрыл, просто открыть». Парень подскакивает. Он мечется по коридору перед мастерской, пытаясь найти хоть что-то, чем можно будет написать на стекле. Ни единого маркера, карандаша, ни черта. Питер оббегает всю базу, но то ли из-за того, что он спешит и нервничает, то ли какой-то сучий закон подлости забрал все пишущие принадлежности. И у Питера остается самый очевидный и простой для него вариант. Он берет нож на кухне, спускается в мастерскую уже спокойным шагом, со стороны выглядя как помешанный, как маньяк. Он крепко сжимает рукоятку ножа, прислоняется лбом к стеклянной двери. Питер пытается что-то разглядеть внутри, но там лишь какая-то смутная тень. В любой другой момент Паркер испугался бы, потому что все выглядит как в хорошем хоррор-триллере. Сейчас единственное, чего он боится – что ничего не получится. Питер уверенно держит нож. Он уверенно рассекается острым лезвием ладонь. Из белоснежной разрезанной плоти начинается капать кровь, и Паркер откидывает в сторону нож, начиная правой рукой быстро писать своей кровью на стекле. «Тони, открой дверь».
Старк мечется по мастерской. Он пытается успокоиться, пытается здраво соображать. Он, человек, создавший костюм из говна и палок, не сможет что ли создать портал для перемещений во времени? Конечно, как два пальца. Все он сможет. Осталось найти место временного разлома, через которое их с Питером выкидывает друг к другу. Этот проклятый разлом их возвращает на свои места. Тони чувствует спиной, что происходит что-то странное. Он поворачивается к стеклянной двери и видит, как на ней вырисовываются кровью слова. Старк готов был поклясться, что после смерти Питера он ничего больше не боится, но в этот момент по спине пробегает приличный табун мурашек. А вслед за этим Тони готов хлопать в ладошки как ребенок, отхвативший самый большой кусок пирога. На стекле кровью написано: «Тони, открой дверь». Питер умничка. Питера самый гениальный человек, которого Старк знал. Тони зажигает свет в мастерской и судорожно ищет чип, на котором записан код Пятницы. Просто вручную открыть дверь не вариант, вряд ли это сработает. Но в своем ИИ Железный Человек был уверен… железно. Тони прыскает от смеха, продолжая искать. Он выдрал этот хренов «картридж» в порыве ярости, гнева, пьяный. Куда он мог его закинуть? «О. Ну, конечно». Старка озаряет очень быстро. Он несется к столу, за которым работал всегда Питер. Там до сих пор валяются какие-то его чертежи, наработки, вроде бы даже несколько тетрадок с домашкой, напоминающие Тони лишний раз о том, что его Пит не только супергерой, любовник и супергеройский любовник, но и все еще подросток. Старк испытывает такой невероятный подъем настроения, что осознает: в случае провала он не простит себя.
