Стояла самая холодная зима из всех, что Лени довелось пережить. Холод обжигал сильнее пламени, но то, что вымораживало душу изнутри, было вовсе не зимним холодом, даже не страхом, а отчаяньем. Лани знал, что ничего не сможет изменить, что отец уйдёт и больше уже не вернётся, но всё равно выбежал за ним прямо в объятья зиме.

Он бы побежал за отцом, догнал его и остановил, но метель не унималась уже несколько часов, и сугробы намело почти по колено, а ветер сшибал с ног, залепляя глаза снегом. Зная, что не сможет догнать отца, Лени кричал, что было силы, не понимая толком, зачем всё это делает.

Лени и сам не помнил, сколько он так кричал, как далеко смог пройти, он помнил, что отец так и не обернулся. Ещё он помнил, что в какой-то момент руки Ноэ схватили его за плечи и потащили назад к дому, но Лени так и продолжил вырываться, кричать, что нужно вернуть отца, ведь без него мама точно умрёт. И тогда руки Ноэ разжались.

Потеряв равновесие, Лени свалился в снег, а когда поднялся, встретился взглядом с глазами Ноэ. Это уже не были глаза его брата, спокойные тёмно-синие, словно зимнее небо, это были два ярко-красных тлеющих уголька. А по щекам катились слёзы, падая в снег маленькими льдинками.

Тогда Лени понял, что мамы больше нет.

***

Ноэ навсегда запомнил тот момент, когда она исчезла.

Он, как обычно, зашёл в мамину комнату, даже не надеясь, что она его узнает, да и вообще как-то отреагирует на его приход. Она не поднялась с кровати, но повернула голову в его сторону и посмотрела взглядом человека, только что очнувшегося от очень долгого сна.

— Мама, — Ноэ упал на колени рядом с её кроватью, стиснув её холодные пальцы в своей руке. — Ты меня узнаёшь?..

— Конечно, милый, я тебя узнаю, — она улыбнулась, совсем слабо, кончиками губ, но улыбнулась. — Слушай меня внимательно, мой хороший, я очень тебя люблю.

Она мягко высвободила свою руку из руки Ноэ и погладила его по голове, почти как в детстве, спустившись ладонью на щёку, будто стирая несуществующие слёзы.

— Передай отцу и Лени, что их я тоже очень люблю.

— Подожди, — Ноэ сам испугался того, как дрогнул его голос, — сейчас я позову их и ты сама им всё скажешь, они будут рады. Лени так вообще…

— Я не успею, милый, — улыбка на её лице стала совсем печальной, а глаза потускнели. — Так что береги себя и брата и не злись на отца.

Ноэ чувствовал, что дрожит, хотя в комнате не было холодно. Всё что он мог, лишь судорожно кинуть в ответ, чувствуя, что из-за слёз не может сделать и вдоха.

— Грядёт такая буря, — голос мамы вдруг стал далёким и тихим, будто она была уже не здесь, а где-то там, куда не добирался ещё никто, — будьте стойкими, не заблудитесь в ней, вы же всё-таки мои сыновья.

Она чуть вскинула голову и улыбнулась широко и весело, глаза её блеснули задорно и ярко, совсем как раньше, но всего на мгновенье. А потом свет в них померк.

***

Ноэ ушёл на следующий день, не сказав куда и не пообещав вернуться. Он лишь оставил записку, в которой написал, что вернёт отца, чего бы ему это не стоило.

Он не знал, зачем хочет найти отца, что-то в душе Ноэ просто хотело его увидеть, а что-то ненавидело настолько, что хотело убить. Ноэ знал лишь то, что одна часть его души ненавидит весь мир и хочет его уничтожить, а другая просто хочет исчезнуть. И, наверное, поиски отца были тем, что удерживало Ноэ где-то на грани между двумя крайностями, несмотря на то, что ему очень хотелось упасть.

Уходя из дома, Ноэ считал, что это лучший способ сдержать обещание, данное маме. Ноэ казалось, что сейчас самая страшная угроза для Лени — это он сам. Он не знал, сколько ещё сможет контролировать тьму, и что может сделать потом, когда она возьмёт верх.

Уходя из дома, Ноэ не знал, куда идёт, а когда в Альтере не знаешь, куда идёшь, обычно приходишь в Небесную гавань, так уж оно сложилось. Ноэ много где расспрашивал о Ламберте, но ни в Зелёной заставе, ни в Колдроке ничего не знали о том, где он сейчас. Словно бы зима поглотила его так же, как поглощала следы на снегу.

Небесная гавань была настолько большой, что Ноэ не знал, куда податься. Он терялся среди множества улиц, занесённых снегом, заледеневшие окна домов смотрели на него, словно белёсые глаза слепых. И даже само время, казалось, застыло, и что-то в самом Ноэ застыло тоже. Ведь в сердце его поселилась зима.

Он сидел на краю заледеневшего и занесённого снегом фонтана на центральной площади города и смотрел в холодное серое небо, с которого вот-вот должен был пойти снег.

— Я вот думаю, что же такого случилось, что сыну Ламберта приходится повсюду его искать?

Ноэ резко развернулся на этот неуместно весёлый голос и удивлённо уставился на его обладателя. Он был, как показалось Ноэ, белее снега. Красиво уложенные белые волосы, бледная кожа и светло-серые с холодным стальным блеском глаза, которые вовсе не смеялись, а смотрели с хитрым прищуром. Вряд ли незнакомый юноша был намного старше Ноэ, но было в нём что-то такое непонятное, заставляющее насторожиться и задуматься, а успеешь ли ты, если что, дотянуться до рукояти меча.

— Не твоё дело, — грубо ответил Ноэ, чувствуя, как ему на лицо опускаются первые снежинки.

— Ну, грубо говоря, да, — согласился юноша, — но оно может стать моим хотя бы отчасти.

Губы его растянулись в улыбке, коварной и острой, такой, от которой холодок пробегает по коже. Ноэ всё это не нравилось, но что-то не давало ему просто встать и уйти.

— Чего тебе от меня нужно?

— Нет-нет, ну кто же так ставит вопросы? — юноша сокрушённо покачал головой. — Всегда нужно спрашивать не только о том, что от тебя требуют, но и о том, что предложат взамен. Спрашивать о чём-то одном в высшей степени глупо.

Ноэ только хотел ответить что-нибудь грубое, колкое и холодное, точно лёд, но его перебили.

— Но на первый раз я тебя прощу. Скажу так: я хочу кое-кому отомстить, и твоя помощь мне бы не помешала. С другой стороны, я могу помочь тебе найти Ламберта. Ну как, по рукам?

Он резво вскочил и, встав напротив Ноэ, протянул ему руку. Поколебавшись немного, Ноэ всё же протяну руку в ответ, хоть ощущение, что он сейчас заключает сделку с самой Вестениэль, его не отпускало.

— Вот и отлично, — юноша снова улыбнулся, но теперь его улыбка не выражала ничего, кроме веселья и полной удовлетворённости происходящим.

Резко развернувшись, он махнул Ноэ, чтобы тот шёл за ним, и направился куда-то вглубь разыгравшейся метели.

— Скажи, кому ты хочешь отомстить и как? — поравнявшись с ним, спросил Ноэ.

— Если в двух словах, то я хочу отомстить одному своему горячо любимому родственнику. Хочу сломать ему жизнь, — на лице юноши появилось мечтательно выражение, но отчего-то Ноэ показалось, что всё это лишь маска. — Возможно, получится вдобавок ещё и Альтеру спасти, но это вторично. Примерно с одинаковой вероятностью мы можем и её разрушению посодействовать.

Ноэ начинал понимать, что ввязался во что-то совершенно безумное, практически суицидальное. Но ему было на это плевать, ведь он знал, что нужно делать хоть что-то, иначе зима и тьма в сердце сожрут его изнутри.

— В общем, пока не буду вдаваться в детали, — всё так же весело говорил юноша, — но, именем богини клянусь, будет весело.

***

А в большом пустом доме около Зелёной заставы Лени каждый день задавался вопросом, как дожить до весны или хотя бы до утра… и стоит ли.

Комментарий к Экстра «В сердце твоём зима»

Примечание от автора: я достаточно сильно изменила историю Ламберта и его жены. Если в каноне она умерла лишь для самого Ламберта, потеряв свою истинную личность, то здесь смерть вполне себе буквальная. К тому же, в каноне Сетила (я надеюсь, что правильно записала произношение её имени), сойдя с ума, стала всего бояться, здесь же опять всё не так. Очень вольная авторская трактовка событий, да)

========== Квест восемнадцатый «Временная спираль» (часть 2) ==========

Один. Два. Три. Лист на ближайшей к окну ветке вспыхивает ярко-алым огоньком, словно свечной фитиль. Один. Лист быстро темнеет и обугливается. Два. Сворачивается в трубочку, словно скукоживаясь от холода. Три. Слышится раздражённый выдох, и лист, мгновенно покрываясь льдом, падает на землю, не выдержав своей тяжести. А Фукуда вновь начинает мысленно считать: один, два, три… И всё повторяется снова.