Закончив замах, булава стремительно пошла вниз, стремительно для всех остальных, но не для чернокнижницы, для неё всё это происходило ужасно медленно. Ей стоило бы воспользоваться этим и увернуться, или телепортироваться, сделать хоть что-то, но назойливый звенящий шум в ушах мешал думать, а белая пелена перед глазами видеть.

Монстр уже почувствовал победу, толпа затаила дыхание, хотя в тайне каждый знал, что волшебнице не жить, стража хотела что-то сделать, но попросту не успела. Секундную тишину разрезал отчаянный крик:

— Эли!

Яркая красная вспышка перед глазами, столб пламени и гробовое молчание на трибунах.

***

Столб пламени, взорвавшийся на том месте, где только что было тело её лучшей подруги, на секунду ослепил Куруми, и она бы упала на колени, если бы Рион вовремя не подхватил её. Смотря вниз на арену широко распахнутыми изумрудными глазами, эльфийка лишь беспомощно открывала и закрывала рот, словно беззвучно зовя кого-то. В шокированном состоянии она протянула руки к арене, сделав рывок вперёд, собираясь спрыгнуть туда, но тёмный эльф крепко держал Куруми. Эльфийка перевела удивлённый взгляд на Элриона, словно не понимая, зачем тёмный эльф её держит.

— Отпусти, — через силу выдавливая звуки, почти по слогам произнесла Куруми, упираясь руками в грудь Риона и отталкивая его.

— Ты ничего уже не сможешь сделать, — твёрдым и холодным тоном произнёс Рион, лишь сильнее удерживая Куруми, — просто прими это как факт.

Как она и ожидала, ни капли сочувствия, но разве ей нужно было его сочувствие? Эти слова, словно вывели её из ступора, сознание наполнилось одним единственным чувством — злостью, злостью на чёртового эльфа, который даже в такой момент выставляет себя конченым циником. В тот момент, когда ей нужно было его сочувствие.

Куруми размахнулась и отвесила Элриону звонкую пощёчину, но эльф даже не шелохнулся, он явно был готов к этому, точнее, он специально спровоцировал Куруми на этот жест, выведя её из ступора.

Уж лучше пусть сейчас она ненавидит его, чем её прямо сейчас накроет осознание непоправимого. И когда это он стал задумываться о чужих чувствах?

***

Сдавленный смешок, нервный, нет, даже истеричный, показался ужасно неуместным в данной ситуации, но он вырвался из её рта как-то непроизвольно. Подумать только…

— Это было близко, — снова хихикнула Элис, — но мимо.

Волшебница стояла за спиной Багровой пасти, крутя в руках посох, на лице её блуждала какая-то странная улыбка, и почему-то ей было ужасно весело, так весело, что хотелось смеяться.

Монстр медленно повернулся, переводя взгляд с того места, где несколько мгновений назад была Элис, на ту Элис, что стояла теперь на некотором расстоянии от него, и явно никак не мог понять, как это волшебница смогла выскользнуть из-под удара. Монстр этого не понимал, и сама Элис этого не понимала, и оттого вся эта ситуация казалась ей до невозможности смешной.

— Кажется пора с тобой заканчивать, — кривая ухмылка отразилась на лице чернокнижницы, - ты, случайно, не хочешь немного полетать? — снова хихикнула волшебница.

Через мгновение она уже была около Багровой пасти, а ещё через мгновение вокруг волшебницы образовалась пентаграмма, так же самая, что подняла в воздух тёмных эльфиек. Смена гравитации, конечно, не смогла поднять в воздух такую махину, как Багровая пасть, но заставила потерять равновесие и упасть, монстр сразу же попытался подняться, но не смог. Сверху его придавил гравитационный шар. Многократно усиленная гравитация буквально вдавливала чудовище в землю, и теперь массивность его доспеха играла против него. Послышался хруст, такой приятный, похожий на музыку. Треск. То ломалась броня. Хруст. То дробились кости. Это было невыразимо прекрасно, невыразимо забавно и ве-се-ло!

Как только действие гравитации закончилось, Элис отскочила чуть назад и свалила на тело слабо шевелящегося монстра комету, тяжёлый камень окончательно пробил панцирь, войдя в тело и оставив глубокую рану, из которой на землю хлынула кровь. Но одного камня Элисии показалось мало.

— Метеоритный дождь! — волшебница раскинула руки, её тело в столбе синего света поднялось над землёй. — Склонитесь перед великой волшебницей!

С неба начали падать кометы, обрушиваясь на тело Багровой пасти, превращая его в фарш, дробя кости и остатки брони. Как только действие заклятья закончилось, Элис опустилась на землю. Арена была просто в ужасном состоянии, всюду валялись ошмётки брони монстра, но главный ужас наводила куча сваленных камней, из-под которых растекалось обширное кровавое пятно. И это было забавно…

Новый смешок, истеричный, почти безумный. Ей хотелось бы смеяться долго, громко, без остановки, но сил хватило только на этот короткий, еле слышный смех.

Комментарий к Квест одиннадцатый «Королевская битва» (Тур 1)

Не прошло и двух месяцев, как я выложила проду… Да, не прошло.

========== Квест одиннадцатый «Королевская битва» (Тур 2) ==========

Солнечные лучи, путаясь в полупрозрачных занавесках, проникали в комнату, отбрасывая блики на стены и отражаясь зайчиками от стекла. Хоть Элис бесчисленное количество раз повторила друзьям и лекарям, что прекрасно себя чувствует, её решили продержать в госпитале до конца первого тура. Нет, с тем, что лечение после поединка ей было необходимо, соглашалась даже сама волшебница, но не держать же её три дня в лечебнице!

Было раннее утро, Элис спокойно спала на больничной кровати. В госпитале было до ужаса скучно, и всё, что оставалось делать волшебнице — завидовать друзьям, гулявшим по Небесной гавани, и спать. Но один из особо назойливых солнечных лучей явно желал прервать утренний сон Элисии. Волшебница попыталась накрыться одеялом, чтобы избавиться от бившего прямо в глаза света, но не успела она этого сделать, как лучик исчез. Чья-то рука неслышно задёрнула плотную штору, закрыв спящую от солнца.

Стражем снов Элисии оказался Огами, который решил в день выписки заглянуть к волшебнице пораньше, но, обнаружив, что девушка спит, не стал будить. Темноволосый клирик сидел на подоконнике, созерцая вид залитой солнечным светом Небесной. Город уже давно очнулся ото сна. Снова закрутилась эта привычная городская жизнь, полная суматохи и спешки. И чем больше он смотрел на этот город, тем больше понимал, что успел отвыкнуть от всего этого. Спокойное проживание в доме на окраине Ведьминой топи было ему куда дороже суеты большого города. Хотя в последнее время покой ему только снился. Снова Огами мысленно помянул Лайта недобрым словом, но беззлобно. Конечно, иногда Огами искренне ненавидел Лайта, но в целом какой-либо неприязни к нему не испытывал. Правда в последнее время отношения двух клириков заметно ухудшились. Огами всегда относился к Лайту как к толковому, но взбалмошному наставнику, к его заскокам — как к неизбежному злу. Лайт же относился к Огами как к младшему брату, вечно порываясь обучить неразумного всем премудростям жизни, и в общем-то даже заботился, но очень специфически.

Задумавшись, клирик не сразу заметил, что волшебница уже проснулась и теперь внимательно смотрела на него. Пара тёмно-фиолетовых глаз глядела как-то слишком внимательно, словно изучала, подмечала что-то, ведомое только одной Элис. Он обернулся, почувствовав взгляд. Она улыбнулась, так искренне-радостно, как никто больше не умел. На душе Огами сразу стало теплее, даже солнце не грело так, как её улыбка.

— Доброе утро, — сказала Элис немного сонным голосом.

— Доброе, — ответил Огами. — Как себя чувствуешь?

Клирик знал, что Элисии до ужаса надоел этот вопрос, но он волновался, поэтому ждал ответа.

— Всё хорошо, не беспокойся, — на лице Элисии всё та же мягкая после сна улыбка.

Он знал, что Элис всегда отвечает так, даже если на самом деле плохо, даже если на самом деле больно. Иногда он ненавидел её за это, всегда он ненавидел за это себя. Но всё равно он будет продолжать спрашивать о её самочувствии, пытаясь по голосу, по глазам и жестам отличить правду от лжи.