— Я просто знаю и всё, — Эдем улыбнулась, глаза её до сих пор серебрились в лунном свете, и на этот раз Ноэ не смог отвести взгляд.

— Этого недостаточно, — возразил он.

— Нет, достаточно, — Эдем снова нахмурилась, но в этот раз притворно. — Просто ты дурак и многого не понимаешь.

— Чего, например? — с тем, что он дурак, Ноэ даже не видел смысла спорить.

— Например, того, что я тебя люблю.

***

Утро дня, на который было назначено отправление, обрушилось на Элисию почти непосильным грузом. Это было даже тяжелее, чем тогда, когда они отправлялись в логово Питера, потому что угроза, что ждала там, была хотя бы примерно известна и понята, а здесь…

Неизвестность не столько пугала, сколько вводила в странную, неприятную нервозность. Сейчас, вспоминая об этом дне, она не могла вспомнить, вела ли она себя правильно, удавалось ли ей выглядеть спокойной и уверенной. Она не помнила. Единственное, что вспоминалось сейчас — глаза Куруми полные веры в неё, но всё равно бесконечно печальные.

Сейчас Элисия была бы счастлива, если бы Куруми была рядом, но проверять, выдержит ли она влияние Туманных земель, уж очень не хотелось.

Нет, каждому, кто пошёл с ней, Элисия доверяла. Ошибка явно крылась не здесь. Нужно было вспоминать дальше.

========== Квест двадцать пятый «Туман и морок» (часть 2) ==========

Нужно собраться с мыслями, вспомнить всё произошедшее, восстанавливая цепочку событий шаг за шагом. А потом записать. Записать, чтобы потом во дворце прочитали, покивали головами, возможно, даже посочувствовали, подивились жестокости этого мира, а потом отправили эти бумаги в архив покрываться пылью.

«Отчёт номер…» — Элисия выводит это на бумаге нарочито медленно, почти отрешённо.

Отчёт номер… какой?

Она никак не может вспомнить не то, что номер предыдущего отчёта, а даже того, на чём она остановилась, хотя это было только вчера.

— Может, тогда стоит начать сначала? — этот голос плавный и тихий, как движения змеи, подползающей к своей жертве. И Элисия каждый раз внутренне напрягается, слыша его.

— А как же все труды, затраченные на предыдущие отчёты? — она отвечает непринуждённо, стараясь не выдавать напряжения. Этому человеку лучше не показывать не то, что страха, даже настороженности.

— Предыдущие отчёты? — его голос становится наигранно задумчивым. — Разве не их ты вчера бросила в камин?

Точно. Вот на чём она вчера остановилась.

— А я ведь даже не успел их прочесть, — он вздыхает, снова очень театрально.

— Тебе-то это зачем? Я их вовсе не для тебя пишу, — холодно бросает Элисия, положив перед собой чистый лист и поставив на нём цифру один.

— Зачем? — проигнорировав её грубость, переспрашивает он. — Мне просто интересно, как это выглядит с твоей точки зрения.

— «Это»? Что именно? — Элисия оборачивается, оторвав взгляд от пустого листа.

Человек, стоящий за её спиной, всё также смотрит на неё с отстранённым интересом, как учёный, наблюдающий за подопытным.

— Всё. Абсолютно всё, — на его лице появляется лёгкая полуулыбка, — но, пожалуй, мне интереснее всего знать, как ты видишь сам Мистланд. Так что начни с этого. К тому же, так будет логично, не находишь?

— Хорошо, — Элисия вздыхает и вновь берёт перо в руки. — Только не стой у меня над душой. Это раздражает.

— Ну-у, — тянет он расстроенно, почти жалобно. — Это же мой дом, разве я не могу сам решать, где мне стоять?

— Что ж, решай, — раздражённо фыркает Элисия, — только тогда я ничего не напишу, а значит, ты ничего не прочтёшь.

— Один — один, — он вскидывает руки в знак поражения, а затем уходит. Тихо. Так тихо, что Элисия, научившаяся различать беззвучный эльфийский шаг, скорее чувствует, чем слышит его отдаление.

Вскоре она остаётся наедине с невысказанным. Перо будто двигаясь само по себе начинает выводить на бумаге: «Мистланд — это…»

***

Воздух был холодным и противно-влажным, словно вдыхаешь жидкий лёд. Снег, возможно, последний этой зимой, падал с неба мелкой крупой. Куруми стояла и смотрела, как снежинки опускаются ей на руку. Зима таяла на кончиках её пальцев.

Куруми ждала то пристально и напряжённо вглядываясь в расплывающуюся вдали дорогу, то опуская взгляд.

— Ненавижу зиму, — раздался недовольный голос рядом с ней. — Раннюю весну, кстати, тоже.

Она не знала, когда Элрион вернулся и каким путём, равно как не знала и где он пропадал. В последние время он явно изнывал от безделья, поэтому частенько шатался по Небесной гавани без особой цели.

— А что ты не ненавидишь? — спросила Куруми, продолжая вглядываться вдаль.

— Тебя и осень.

Куруми посмотрела на Элриона удивлённо. Его лицо оставалось невозмутимым, почти безразличным, а взгляд был отведён в сторону. Он бы мог выглядеть загадочно-отстранённым, если бы не снежинки, изредка приземлявшиеся ему на нос и заставлявшие его забавно морщиться.

Куруми усмехнулась. Элрион фыркнул.

— Вот поэтому я и ненавижу зиму.

Ещё какое-то время они стояли молча, а потом вдали появились два расплывчатых силуэта. Они приближались так медленно, что у Куруми почти кончилось терпение, но буквально за пару мгновений до того, как оно кончилось совсем, Акира и Фукуда вошли во двор штаба Фрихет.

— Выглядишь чуть живее, чем Лайт, когда его только выпустили, но всё равно больше похож на удачный эксперимент некроманта, чем на человека, — заметил Элрион, критично оглядев Фукуду.

— Спасибо, что хоть на «удачный», — неловко улыбнулся Фукуда, поправляя перевязь на которой держалась рука.

— Куруми, научи уже своего пса нормально здороваться, а не лаять на всех прямо с порога, — голос Акиры был в сотню раз холоднее погоды на улице.

— Я встану в очередь на обучение, сразу после тебя, — Элрион наградил Акиру таким взглядом, что всем стало не по себе. Кроме самой колдуньи. Она явно собралась ещё что-то сказать, возможно, сразу перейти к произнесению заклятия. Да и Элриону, судя по его виду, ещё было, чего добавить.

— Может, вы хоть раз не будете ссориться? — в тоне Фукуды не было угрозы или раздражения, он даже не повысил голос, но и эльф и колдунья мгновенно замолчали и даже попытались сделать вид, что не хотят убить друг друга на месте.

Куруми удивилась, но ничего не сказала. Как не сказала ничего и о внешнем виде Фукуды, потому что, хоть Элрион был груб, но она была с ним согласна. Побледневший, похудевший, с рукой, крепко перемотанной бинтами, Фукуда выглядел скорее как больной, чем как тот, кто идёт на поправку.

— С рукой всё совсем плохо? — спросил Элрион, пока они шли по дорожке к дому.

Акира тут же метнула в него подозрительный взгляд, словно проверяя не издевается ли он. Но слова Элриона не содержали ни капли иронии. К своему удивлению, Куруми даже уловила в них что-то похожее на сочувствие.

— Я её не чувствую, — ответил Фукуда, и в голосе его слышалась не боль, но холодная обречённость.

Элрион тоже уловил это и нахмурился. Какое-то время он молчал, словно о чём-то напряжённо размышляя, и, когда они зашли в гильдийский дом, наконец сказал:

— Я один раз очень неудачно упал и что-то себе повредил. Не знаю что конкретно, я в этом не разбираюсь, но, в общем, у меня отнялась нога. В смысле совсем. Я думал, что мне конец, но Лайт взял и это «что-то» починил.

— Подожди. То есть Лайт умеет лечить подобные травмы, а ты знаешь об этом и молчишь?! — перебила его Акира, при этом окинув таким взглядом, что удивительно, как Элрион не сгорел на месте.

— Во-первых, я уже, как видишь, не молчу. Во-вторых, Лайту себя подлечить сначала не мешало бы. В-третьих, не перебивай меня. Никогда, — Куруми показалось, что Элрион и Акира вот-вот снова сцепятся, но обошлось. Акира умерила уровень ненависти во взгляде, и Элрион спокойно продолжил: — Если коротко изложить всю суть его метода лечения — то он ударил меня током…

— Просто ударил током? — переспросила Акира.

— Сложно ударил! — почти прорычал Элрион. — Я же говорил не перебивай меня. Или ты не в силах запомнить то, что тебе говорили секунду назад?