— Ты же друг Аргенты! Ты должна за неё отомстить. Друзья для того и нужны, чтобы мстить! — Герант говорил это так уверенно, что Элисия даже не знала плакать ей или смеяться.

— Напомни мне как-нибудь на досуге рассказать тебе, как работает дружба, — усмехнулась она.

Элисия протянула руку и потрепала Геранта по волосам. Он посмотрел на неё удивлённо, но сопротивляться не стал.

— Пошли со мной, — Элисия махнула рукой, развернулась и пошла вперёд, отчего-то уверенная, что Герант последует за неё.

— Мы идём за Чёрным рыцарем? — спросил он, почти сразу же нагоняя её.

— Мы идём в эльфийский лес.

— Зачем?

— Нести грустные вести и думать, что нам делать дальше.

========== Экстра шестая «Все предатели заслуживают смерти» ==========

И наш девиз предельно ясен скоро станет тебе:

Предай их всех, останься верен себе.

Здесь всегда царил полумрак, душный, тесный и затхлый. К такому вообще-то не привыкать, но…

Стены и пол из серого грубого камня отдавали неприятным холодом. С этого ракурса было видно только их и маленькое зарешечённое окно в самом верху. Хотя окном это назвать трудно, больше похоже, что кто-то кирпич из кладки вытащил, заменив его перекрещенными железными прутьями. Но из этого окна лился тусклый, едва разгонявший мрак подземелья, но всё-таки свет. И совсем немного свежего воздуха.

Даже несмотря на то, что полжизни прошла в пещерах, хотелось припасть к этому окну и сделать хотя бы один глоток свежего воздуха. Но сил не было не то, что до окна дотянуться, чтобы голову повернуть.

А она гудела неимоверно, так что лучше бы вообще ничего не чувствовать, чем такое терпеть. Боль в теле тоже лучше бы не чувствовать, но боль в голове раздражала почему-то больше.

Лучше бы умереть поскорее. Но эти криворукие идиоты никак не могут его убить. А поддаваться, подставляясь под удары, гордость не давала. Лучше бы его на месте убили. Или казнили. Возни бы меньше было.

Шаги раздробили тишину коридора на части. Одни точно принадлежали охраннику. Эту тяжёлую, медленную поступь сложно с чем-то спутать. Вторые узнать не получилось. Лёгкие, плавные, тихие — так ходят шпионы или убийцы, в общем все те, кому жизненно необходимо быть незаметным.

— Так сколько, говоришь, битв он пережил? — голос лишь подтвердил догадку. В подземелья колизея действительно занесло кого-то нового. Впрочем, какая разница.

— Четыре вроде или пять, — сказал охранник задумчиво, — живучий гад попался.

В голове вспыхнула лишь одна мысль — «это о нём».

— Во-от как, — протянул незнакомец, и что-то в его тоне заставило насторожиться.

Шаги замерли напротив его камеры. Даже захотелось посмотреть, кто этот придурок, что зачем-то сюда пришёл, но повернуть голову казалось всё такой же непосильной задачей. Тело будто заржавело. Выброси его на арену сейчас — точно можно было бы всё это закончить. Но они не выбросят. Он уже давно понял, как здесь всё устроено.

— Почему бы его просто не убить, вот сейчас, например? — задал незнакомец вполне резонный вопрос.

— А людям-то что тогда показывать? — тон охранника почти удивлённый. — Заведено у нас так, что б только на арене. Хотя этот, может, и сам помрёт. Ему в последний раз сильно досталось.

Что верно, то верно. Следующий выход на арену, если он, конечно, до него дотянет, точно станет последним. Эта мысль уже почти радует.

— А он тебе на кой-вообще сдался? — спросил наконец охранник.

— Поговорить нужно, — уклончиво ответил неизвестный.

— Не, парень, так нельзя, не заведено у нас так, чтобы разговоры с такими разговаривать. Они не для этого тут, — пробормотал охранник.

Да, не для этого. А для того, чтобы умереть на потеху публике. К тому же, кому вообще взбрело в голову с ним говорить. И о чём?

Стало почти любопытно.

— У меня разрешение есть, — ответил неизвестный непринуждённо.

Тут же послышался тихий звон. Судя по звуку звякнул мешочек, туго набитый монетами.

— А, ну раз разрешение, — охотно согласился охранник. — Только ты это, не долго.

Уже через мгновенье его грузные шаги удалились, ещё через пару хлопнула тяжёлая деревянная дверь. И тишина вновь повисла в воздухе, но ненадолго.

— Ты ведь меня слышишь? — спросил незнакомец, присаживаясь рядом. Но, не поворачивая головы, всё равно удалось разглядеть лишь край его одежды. Она казалась белой, даже при этом ужасном свете.

— К несчастью, — выдавить это удалось с трудом, почти прохрипеть, кое-как шевеля губами.

— Не будь столь категоричен, в лучшем случае, это знакомство обернётся большой выгодой для нас обоих.

— А в худшем?

— В худшем, всё останется так, как есть. А твоё положение, извини за прямоту, самый что ни на есть худший случай.

И не поспоришь даже. Хуже, пожалуй что только пытки. Хоть их удалось избежать.

— Что тебе нужно?

Слабо верилось, что в подобном положении от него хоть кому-то что-то может быть нужно, но зачем-то же этот странный парень пришёл.

— Для начала неплохо бы твоё имя узнать.

Собрав все силы, удалось всё же немного повернуть голову. И лишь для того, чтобы одарить этого человека холодным взглядом. Зачем ему имя? Такими вопросами только время тянуть.

— Элрион, — произнёс он на выдохе, лишь потому, что представится проще, чем доказывать, что это бессмысленно.

Странный человек кивнул так, будто ему это хоть что-то дало.

Он весь белый и какой-то не настоящий. Будто кукла, у создателя которой вдруг закончились краски, и он оставил её такой, бесцветной, незаконченной. Белые волосы, почти белая кожа, одежда тоже белая. Только глаза светло-серые, холодные точно металл клинка.

— Так вот, Элрион, ты же работал на Елену? — он сощурил глаза, и выражение его лица стало хитрым и хищным, как у лисицы, почуявшей дичь.

— Допустим.

Работал. Смешно.

Элрион не работал на Елену, скорее уж он ей служил. Беспрекословно выполнял все её приказы, подчинялся каждому слову. За что в итоге и поплатился. Она была его наставником, сестрой и матерью. Она была его жизнью. Скоро, видимо, станет и смертью.

— Если я помогу тебе выбраться из этой камеры, ты согласишься поработать на меня? Мне бы очень пригодился свой… тёмный эльф рядом с Еленой, — несмотря на свои слова, этот человек нравился Элриону всё меньше и меньше.

Стоит ли ему согласиться обменять свою жизнь на верность Елене? Верен ли он ей до сих пор?

— Смотря чего ты от меня потребуешь, — нечто внутри всё же не дало согласиться сразу же. Элрион предпочитал считать, что это осторожность.

— Ничего ужасного или слишком трудного. Просто хочу иметь доступ к той информации, к которой не смогу подобраться другим образом. Ну и, возможно, кое-что ещё. Но я не попрошу тебя убивать Елену или кого-то из твоих сородичей.

— А не сородичей, значит, попросишь? — Элрион вложил в голос столько яда, на сколько хватило сил.

— Не исключено, — юноша развёл руками. Его тон остался таким же спокойным и ровным.

— И как ты меня вытащишь, если я соглашусь?

— Согласишься — узнаешь.

Элрион злился от того, что с ним затеяли какую-то дурацкую игру. Этот человек вечно ходит вокруг да около, так что о его истинных намерениях можно лишь догадываться. Как и о том, кто он вообще такой.

Но согласиться всё равно хочется. Хотя бы потому, что хуже уже точно не будет. Ну и потому, что чувство обиды и бессильная злость рвут что-то внутри на части, и это доставляет большую боль, чем все его раны вместе взятые.

В конце концов, он оказался здесь по вине Елены. Это она заставила его напасть на стражей, патрулировавших Бессонную лощину, только чтобы убедить короля и его свиту в том, что это место опасно. Тогда тот человек сможет послать туда свой отряд. Зачем ему это — неизвестно. По крайней мере Элриону этого не сказали. Неизвестно, знала ли об этом сама Елена.

То, что она стала подчиняться тому человеку и этому их королю, Элрион расценивал, как предательство. Но ничего не мог с собой поделать, словно по привычке продолжая подчиняться приказам Елены, и ненавидя за это и себя, и её.