– А будет ещё что-то? – вступила в разговор Ольга, едва начала дышать марсианским воздухом.

– Да. Тише. Слушайте. – рыжебородый приложил палец к губам, и снова указал на горизонт.

Через несколько секунд над пустыней пронёсся странный звук. Казалось он зародился где-то среди скальной гряды, на которую смотрели люди. Из тихого, он стал достаточно громким, разрастаясь, словно дерево, добавляя к своему звучанию всё новые и новые тона. Звук развивался, переходил из тональности в тональность, в нём появлялись одни аккорды, а другие, вспыхнув, пропадали, создавая настоящую музыку. Да! Теперь Гэлбрейт был уверен – он слышал музыку. Постепенно она захватывала его сознание, заставляя думать о высоком. Он увидел всю Вселенную, увидел Землю, Марс… Крохотными песчинками в океане Космоса показались ему те планеты, которые прежде он считал огромными. Все дела, заботы, обиды и огорчения так же стали такими не значительными, что он запросто мог бы отказаться от всего, чему прежде уделял большое внимание. Ему стало весело. Просто легко и весело, словно он сбросил какую-то невероятную тяжесть.

Затем всё пропало. Осталось ощущение радости и покоя. И ещё была Ольга. Она стояла рядом такая простая и понятная, но в то же время Гэлбрейт чувствовал как она важна для него. И только теперь он осознал, что во время звучания марсианской музыки он отказался от всего, кроме неё. Ещё он почувствовал, что рука девушки, такая тёплая и доверчивая, лежит в его руке. И Ольга стоит рядом и улыбается ему. И только ему.

К посёлку ехали все вместе на вездеходе. Первым нарушил молчание Гэлбрейт.

– Что это было? – тихо спросил он.

– Музыка. – так же тихо и спокойно ответил рыжебородый. – Эти горы расположены так, что марсианский ветер создаёт эти звуки, проходя между них. Такой необычный музыкальный инструмент марсиан.

– Марсиан? – удивилась Ольга. – Но мы не нашли никаких следов их деятельности».

– Ну, вот вам первый. – подмигнул рыжебородый, и весело улыбнулся. – Что это? Храм или концертный зал? Мы пока не знаем. Но то, что и эти скалы и эти места для слушателей, где можно дышать и не боятся бури, были сделаны искусственно, мы не сомневаемся. Ведь прежде, мы считали, что цивилизации заявляют о своём величии, оставляя после себя горы бесполезного мусора, руины крепостей и миллиарды тонн промышленных отходов… А если кто-то после своего ухода не оставил ни одной помятой травинки, то его и вовсе не было? Видимо марсиане так не считали. Все свои постройки они создавали так, чтобы они ни в коем случае не мешали остальному миру. Именно в этом они видели гармонию своего бытия. Потому до сих пор люди не заметили их присутствия».

– Вы хотите сказать, что они есть? – удивился Гэлбрейт.

– Пока я могу сказать лишь то, что удивительный концертный зал существует. И ни одному человеку не под силу создать что либо подобное. – тихо произнёс геолог. – Но если они есть, нам придётся очень многому научиться, чтобы их понять.

В посёлке было тепло, тихо и уютно. Две тарелки синей хвостятины с синей картошкой аппетитно дымились на столе. Рядом с Гэлбрейтом сидела Ольга, и улыбалась, от чего на её щеках появлялись симпатичные ямочки. Ольга была рядом, и тот был счастлив. И это было самое главное событие случившееся с ним за сегодняшний день.

Отчёт о раскрытом деле Марк Гэлбрейт отправил на Землю лишь на следующий день. Таким способом он хотел хоть ненадолго оттянуть расставание с Ольгой. Часа через два пришёл и ответ от шефа: – Молодец! Ждём твоего возвращения! Я и новые дела.

Последняя фраза была традиционной шуткой в его стиле, но Марка сейчас это не веселило. Печаль он видел и в глазах Ольги, обвившей руками его шею, словно желая задержать любимого человека, не пускать его на такую далёкую и желанную землю. Кажется, это уже была ревность. Ревность к целой планете, по которой скучали все колонисты Марса, ради которой здесь работали, рискуя и здоровьем и жизнью. Только биолог посёлка Курчатов Ольга Белова очень не хотела отпускать на эту, главную для каждого землянина, планету детектива Марка Гэлбрейта, изо всех сил удерживая его своими тонкими руками. И желание её было исполнено.

Марк и Ольга уже стояли на пустом вокзале, возле всепродающего робота, готовясь расстаться на целых три года. Ровно столько будет ещё длиться контракт Ольги. Но мелодичная трель в коммуникаторе Гэлбрейта помешала этому расставанию. В пакете информации межпланетной связи было новое сообщение от шефа: «Если ты ещё на Марсе – стой там! Ответь. Есть дело».

«Ещё на Марсе. Жду». – тут же ответил Марк, и в глазах Ольги мелькнули огоньки радости.

– Ты остаёшься? – тихо спросила она, не скрывая надежды на положительный ответ Гэлбрейта.

– Остаюсь. – спокойно ответил тот, стараясь осознать такую неожиданную перемену в его планах. А осознав, Марк поднял Ольгу на руки, закружил по сверкающему чистотой, гранитному полу вокзала, словно в танце, и уже целуя её в губы повторил: – Я остаюсь.

А потом детектив Гэлбрейт нежно опустил любимую на пол, и уже серьёзно добавил: – Появилось новое дело.

– Что случилось? – встревожилась Ольга.

– Пока не знаю. Жду сообщение от шефа. – ответил Марк, и влюблённые вернулись в гостиницу, попросив у робота-консьержа поселить Марка в тот же самый номер.

Сообщение от шефа пришло уже минут через двадцать. Но Марк открыл его лишь через час.

– Далеко отсюда до Брэдбери? – спросил Гэлбрейт, прочитав послание.

– Часа два на монорельсе. – ответила девушка, крутясь у зеркала. – А что там случилось?

– Тоже что-то странное. – вздохнул детектив. – Колонистам мерещится какое-то привидение.

– Серьёзно? – брови Ольги взметнулись домиком, а на щеках появились, любимые Марком, ямочки. – Тут скорее врач нужен, чем сыщик.

– Врач тоже видел эту штуковину. – Марк кинул на стол коммуникатор, и подошёл к окну. Вдалеке, за домами виднелся прозрачный купол, отделяющий мир людей, от мира ещё не познанного, практически дикого Марса. – Мне кажется, эта планета нас не отпустит. – добавил он, задумчиво глядя, на желтоватое небо, и загорающиеся огни в окнах домов посёлка.

Город ещё спал, когда Марк и Ольга пришли на вокзал. Монорельс с единственным прозрачным вагоном уже ждал на платформе. Робот-уборщик добросовестно полировал гранитный пол, и без того сверкавший, как зеркало.

– Когда мы теперь увидимся? – спросила девушка, обнимая за шею любимого, и заглядывая ему в глаза.

– Я бы сам хотел это знать. – Марк поцеловал Ольгу, и улыбнулся. – Но надоедать телефонными звонками я буду ежедневно.

– Ага. – кивнула девушка. – И почаще! А то я буду волноваться.

– Всё будет хорошо. – Марк провёл рукой по мягким волосам любимой, и постарался запомнить это ощущение. Ведь и правда, никто не знает, когда им теперь придётся увидеться. Может через неделю, а может через год. Ведь что там происходит, в этом Брэдбери, ещё предстоит выяснить.

Едва прозрачная дверь вагона с тихим шипением закрылась, разделяя влюблённых, как вагон тронулся, и пока он не покинул просторный вокзал, Марк видел Ольгу, смотрящую в след уходящему монорельсу огромными и печальными глазами.

Но вот шлюзовые ворота Курчатова закрылись, и маленький вагончик стал набирать скорость, уносясь всё дальше в бескрайние просторы марсианской пустыни. Стада хвостарусов всё так же мирно паслись, поедая свой любимый желтолистник, и не обращая никакого внимания на проносящийся мимо состав. Где-то вдали показался купол Маска – первого посёлка марсианских колонистов. За две сотни лет, из маленькой станции, он превратился в благоустроенный жилой комплекс, по размерам приближавшийся к городу. Гэлбрейт помнил, что где-то там, за этим посёлком, находится обелиск в честь первых переселенцев, с выбитыми на нём именами всех участников экспедиции. Раз в год, именно в тот день, когда произошла первая высадка людей на красную планету, чтобы остаться здесь навсегда, маленький компьютер, скрытый в обелиске, исполняет Гимн Земли, чаще всего, звучащий в пустоте марсианской пустыни.