— Хотя, знаешь, может быть я и мог бы великодушно выделить тебе полчаса, чтобы ты взяла нужные книги и притащила их в свою хижину.

Гермиона нахмурилась и сложила руки на груди. Голос слизеринца не предвещал ничего хорошего, а благородства от него можно было ждать в последнюю очередь.

— И что ты за это хочешь?

— Ничего такого, что ты не смогла бы, зубрила, — презрительно улыбнулся он. — Будешь делать за меня домашнее задание.

Брови Гермионы взлетели вверх, и уже через секунду ее настигло понимание. Ему совершенно не нужно было просить кого-то о выполнении его домашки. Во-первых, вряд ли учителя что-то скажут Малфою, зная, кто он теперь такой, и на что способна его семья, даже если слизеринец и вовсе забудет о существовании домашнего задания. А во-вторых, она не помнила, чтобы хоть раз оценки хорька опускались ниже «В».

Ему не нужны были задания. Малфою хотелось просто унизить ее. Самым тупым и примитивным методом и оттого более оскорбительным. Вся ясность происходящего отразилась в глазах Гермионы, и он, увидев это, расплылся в еще большей улыбке, зная, что она не откажется.

— Мразь, — шепнула ему девушка, но, понимая, что это ее единственный выход, девушка выдохнула, пытаясь утихомирить злость. — Хорошо.

— И да, получишь вознаграждение после проделанной работы. Я скажу, когда понадобишься, — решил добить Гермиону слизеринец.

Впервые за этот длинный-длинный год он почувствовал отголосок какой-то эмоции. Радость. Насмешка. Удовлетворение.

Комментарий к Глава 4

Все в срок, как мы и договаривались:D

Обещаю, что со следующей части размеры глав будут увеличиваться, чтоб вам было не так мучительно ждать.

Ну что, рассказывайте как вам эта глава? Как диалоги парочки?

========== Глава 5 ==========

Что за черт?

Ужиная, она правой рукой ковырялась ложкой в супе, бегая глазами по страницам учебника Трансфигурации, который покоился на коленях девушки, а левая ладонь, перемотанная белыми бинтами, лежала немного дальше, вроде бы и не ее вовсе.

Какого хрена? Почему он не видел этого раньше?

Драко вздохнул, отпивая тыквенный сок и отводя глаза, чтобы не казалось, будто слизеринец действительно слишком долго на нее смотрит.

Сегодня была пятница, и прошла уже практически неделя с момента ее «заточения». Да, вот так она называла это место. Тупая грязнокровка, видимо, уже забыла, что такое настоящее заточение. Они практически не виделись, и этим Малфой пытался оправдать себя, но не получалось.

Он слишком плохо следил за ней. Конечно, Гермиона всегда была на уроках, а вечером сидела в своей комнате, словно мышь. Каждый раз, возвращаясь в башню, он заклинанием проверял, на месте ли она. Но, очевидно, этих усилий не хватило, чтобы Драко заметил, что Грейнджер уже куда-то успела вляпаться.

Вряд ли ее палочку кастрировали настолько, что она не в состоянии заживить даже элементарную царапину. Что еще он мог пропустить?

Блять, херова дура только приносит ему проблемы, и никакие акты унижения не возместят ему этой ненужной ноши, которую возложил на его плечи Темный Лорд.

Перелистнув страницу, она бездумно накрутила кудрявый локон на палец. Закатное солнце, проникая в Большой Зал, плясало на шоколадных прядях, придавая им едва заметный красноватый оттенок. Глубокий и насыщенный, как цвет древесины.

Доев обед, Гермиона принялась за красное яблоко, даже не отрывая глаз от текста. Сделав несколько укусов, гриффиндорка отложила фрукт и прикусила кончик указательного пальца, слизав с него сок.

Малфой поморщился. Никаких манер и умения вести себя в приличном обществе.

— Пытаешься заставить Грейнджер левитировать силой мысли? — усмехнулся Блейз, заметив, куда смотрит его друг на протяжении десяти минут.

— У нее на руке повязка, — сказал слизеринец, проигнорировав подкол.

И словно услышав его слова, рука гриффиндорки слегка дернулась, как от спазма. Она сжала губы и опустила рукав чуть ниже, пытаясь полностью закрыть бинты.

— Куда ее лохматая башка уже успела влезть?

— Амбридж, — сказал Забини, делая несколько глотков воды.

— Что с ней?

— Она отбывала наказание у нее, не тупи, — закатил глаза мулат.

Чокнутая Амбридж и ее чокнутые писульки на коже. У этой женщины было не так много отличий с его в край обезумевшей теткой. Они вдвоем отличаются склонностями к садизму.

— За что? — спросил Драко, еще раз чертыхаясь про себя из-за упущения чего-то, возможно, важного.

— Дерзила ей или типа того. По крайней мере это то, что я слышал, — пожал плечами друг. — Что, Пэнси так сильно забирает твое время? Пытаетесь вкусить всю прелесть отдельной башни за максимально короткий срок?

— Отвали, Забини, — отмахнулся от него Малфой, слыша хихиканье однокурсника.

Бесило то, что он был близок к правде. Паркинсон, Турпин, Фосетт и еще несколько пуффендуйских юбок. Драко отчаянно пытался вести себя так, как раньше: развлекаться с ними, будто и не было этого года. Иллюзия того, что все как прежде.

— Нет, я серьезно, Драко, — из тона Блейза исчез весь смех. — Учитывая выходку Грейнджер, я бы присматривал за ней получше, тебе еще с ней жить. Не хотел бы я однажды утром найти своего лучшего друга с перерезанной глоткой.

***

Болезненное покалывание в левой руке возобновилось и явно набирало обороты. Гермиона размотала бинты и увидела уже слегка заметную, слава Мерлину, фразу «я не должна лгать». Господи, это просто безумие.

Она провела у Амбридж всего два вечера, поэтому, скорее всего, эти буквы затянутся, а не останутся очередным клеймом на теле гриффиндорки. Одного ей уже достаточно.

Сев на кровать, Гермиона полила рану раствором растопырника, и легкое жжение, которое вот-вот должно было пройти и подарить облегчение, вернуло ее в воспоминаниях на несколько дней назад.

— Вы опоздали, мисс Грейнджер, — видимо, ярость директора успела успокоиться за несколько дней, потому что слащавый голосок вернулся вновь.

— На две минуты. Из-за уехавшей лестницы.

Она пообещала себе держать эмоции в узде. Это ей не поможет. Все, чего Гермиона может добиться — усиленного контроля, а это ей совершенно не нужно.

— Что ж, тогда задержитесь еще на час, — практически сочувственно вздохнула Амбридж. — Я хочу, чтобы вы уяснили всю ложность ваших заявлений о небезопасности. Это было крайне нагло с вашей стороны — говорить подобные вещи, ведь именно вы были одной из тех, кто способствовал беспричинной панике.

Десять, девять, восемь… дыши, Гермиона, просто дыши. Не позволяй ее речам пробраться тебе под кожу.

— Но я счастлива, что один из ваших друзей уже это понял, плотно сотрудничая с Министерством, поэтому пришло время преподать урок и вам.

Нет-нет, молчи. Она просто провоцирует. Ей нравится упиваться твоей злостью и беспомощностью. Оставь сегодня эту суку без топлива.

— Ладно, — ответила Гермиона, практически не раскрывая рта.

— Чудно, — улыбнулась директриса. — Присаживайтесь за парту и пишите, что вы не будете больше лгать. Перо я вам одолжу.

Переведя взгляд на парту, Гермиона сразу поняла, что за черное перо лежало поверх чистого пергамента. Гриффиндорке было жаль, что кентавры тогда не забили ее насмерть.

Не сказав больше ни слова, Гермиона принялась выводить знакомую фразу на листе бумаги и практически мгновенно почувствовала режущую боль на тыльной стороне левой ладони.

Боже, эта женщина была больной.

Плотно перемотав руку свежей повязкой, Гермиона прислушалась: в башне стояла тишина, а значит, Малфоя снова не было. В выходные, когда она была свободна от занятий, часы тянулись катастрофически долго. Гермиона не могла находиться в местах, где не было скопления народа, чтобы он, якобы, мог ее контролировать, но хорек, судя по всему, и сам забыл о своих словах, потому что девушка его практически не видела, кроме редких сдвоенных уроков и приемов пищи в Большом Зале.

Плевать, гриффиндорка не собирается сидеть здесь, как в заточении. Всю неделю у нее не было уроков с Макгонагалл, она не видела ее за учительским столом, и это порождало ощущение тревоги. Присутствие профессора здесь будто бы гарантировало безопасность. Пусть пустую, иллюзорную, потому что сейчас нигде не было безопасно, но когда это чувство дало трещину, внутри что-то ощутимо похолодело.