Слизеринцы окинули глазами шушукающиеся стайки красно-золотого факультета, которые обычно появлялись на Трансфигурации раньше всех, вроде бы ожидая, что в отсутствие слизеринцев Макгонагалл выдаст им секретное заклинание для одержания победы над Волдемортом. Идиоты.

— Да, сразу после того, как заведу дружбу с троллями, хотя меня уже вряд ли напугает чья-то тупость после твоих шуточек, Блейзи.

Хотя бы за эти моменты можно было дорожить Блейзом. Его непринужденность и их обыденный обмен колкостями были одним из трех китов, на которых держался шаткий мир Драко.

— Ты не хочешь говорить с моей сестрой, — сказала Дафна, положив локоть им на парту.

— Мне не о чем с ней разговаривать, — ответил Малфой, подбрасывая золото вверх.

— Драко, я вообще не понимаю, чего ты упрямишься, — цокнула языком сокурсница. — Сам знаешь, что это неминуемо, а Астри — чудесная…

— Просто, чтоб ты знала, я в секунде от того, чтобы наложить на тебя Силенцио, — предупредил он.

— Перестань, Даф, это правда ни к чему, — встал на сторону друга Забини, прерывая девушку.

Честное слово, если еще хотя бы один человек заговорит с ним об Астории и ее проблеме, то Малфой его просто вырубит самым примитивным маггловским методом. Пытаясь сохранить спокойствие, слизеринец покрутил монетку еще один раз и, подняв глаза, увидел, как Грейнджер заходит в класс.

Ее длинные кудри спадали вниз по плечам, наполовину закрывая сосредоточенное лицо. Он прошелся глазами вниз по ее телу и заметил, что сегодня она надела гетры. Холод прокрался в замок, и Драко сам сидел в свитере под пиджаком. Но эти небольшие лоскутки ткани, заканчивающиеся над коленями и подчеркивающие стройные ноги, заставили его сжать челюсть и отвернуться к окну, чтобы перестать представлять, как она выглядела бы в них, если бы не эта чертова форма. Грейнджер была одета во все серое, но гордая осанка и то, как она держалась, все равно выделяли ее среди всех, неважно, насколько кричащей была форма стоящих рядом. Их места были практически соседними — девушка сидела в ряду справа, на парту впереди, но все равно умудрялась ни разу не повернуться, даже случайно. Хотя он знал, что она была сегодня там. В гостиной.

Устав бороться за попытки поспать, он спустился вниз, призвав эльфа, чтобы тот принес чай. Грейнджер, как обычно, оставила целый погром на столе, будто ее кто-то может расчленить за попытку придерживаться порядка. Вынужденный сон от усталости в гостиной не слишком помог — через два часа его вновь разбудил кошмар с глазами Матильды. Но, проснувшись, он был укутан в одеяло, которое пришлось очень кстати, учитывая, какое сумасшествие устроила утром погода.

Какая же ты все-таки трусиха, Грейнджер. Его колотило от злости, когда он видел, насколько точно она отмеряет, куда посмотрит в следующий миг, пока будет доставать учебники. Драко не удивился, если бы узнал, что Грейнджер начертила себе схему, чтобы не дай бог не кинуть на него взгляд. Малфой пытался себя убедить, что его злило ее проявление заботы, сотканное из шерсти. Будто ему было противно знать, что пока он спал, она касалась его, видела безоружным. Но на деле это все было шито такими белыми нитками, отчего не верилось даже самому. Ему до дрожи было интересно, что происходит в этой голове, которая так хочет казаться равнодушной. Но она, как на зло, избегала его взгляда.

От созерцания пейзажа за окном его прервал этот звук. Ее стон. Краткий и хлесткий вынудил Драко тут же повернуть голову. Проходя мимо, Гойл задел ее плечом. Конечно, это был стон боли и неожиданности, но, черт возьми, как сильно он был похож на те, что она издавала в раздевалке. Ярость, вдруг вспыхнувшая по отношению к Гойлу, была такой неожиданной, что чуть не заставила его сорваться с места.

— Грейнджер, ты стала такой коровой, что не помещаешься в проход, — загоготал Грегори. — Неужели тебе не хватило мозгов придерживаться специальной диеты в подземельях?

Хохот пронесся по слизеринским рядам, несмотря на то, что утверждение Гойла, которому уж точно не помешала бы утренняя пробежка три раза в день, было совершенно нелепым.

— Как видишь, моих мозгов оказалось достаточно, чтобы оттуда выбраться, так что советую не проверять, на что их хватило бы еще, — отчеканила Грейнджер, ничуть не смутившись.

В этом была вся она: неважно, какая толпа выступала против нее, Гермиона держалась уверенно и смело.

— Это что, угроза, Грейнджер?

— Это констатация факта, Гойл. Значение слова «констатация» можешь посмотреть в словаре, — ответила гриффиндорка, садясь за парту и показывая, что разговор закончен.

Драко хмыкнул, смотря на разозленное и нелепое выражение лица Грегори. Его попытка была забавной, но противник явно был ему не по плечу. Неугомонная девчонка все же оставила последнее слово за собой.

Ричи Кут влетел в класс, немного сдвигая первую парту, но все же успел к началу и приземлился на стул за минуту до звонка.

— Минус тридцать баллов с Гриффиндора, Кут, — произнес Драко, играясь галеоном. — За опоздание.

Снимать баллы с гриффиндорцев было его второй любимой забавой после наблюдения за выражением лица «львят», когда они пенились от злости.

— Я не опоздал! — возмутился парень, смотря на него.

— Тогда, видимо, мне показалось, — наигранно пожал плечами Малфой. — Жаль, что сделанного не поправишь.

Слизеринцы хихикали, поддерживая его поведение. Да, что не скажи, а такое развеивание скуки могло спасти любое утро.

Справа Драко услышал сдавленный хмык и, повернувшись, увидел, как Грейнджер сжала губы, смотря в книгу. Что, чувство несправедливости мучает? Он едва сдержался, чтобы не расплыться в улыбке Чеширского кота. Малфой буквально чувствовал, как от нее исходили волны негодования, и оставалось только представлять, какие моральные силы она прикладывала, чтобы промолчать.

— И с тебя еще минус тридцать, Пикс, — произнес Драко.

Студент в красно-золотой форме, который сидел в классе с самого начала, повернулся к нему, не скрывая злости.

— Какого черта, Малфой? За что?

— Просто за то, что ты уебок, — улыбнулся он.

И вот оно. С гораздо большей силой, чем того требовалось, она отложила книгу и произнесла:

— Не обращай внимания, Джимми, он того не стоит.

— Что, Грейнджер, у тебя недостаток недоумков? Этих двух нет, так теперь ищешь новых дефективных, чтобы опекать? — спросил Драко, складывая руки на парте.

— Я не собираюсь вступать с тобой в полемику, Малфой, — нарочито спокойно ответила она, отбрасывая шоколадные пряди с лица, и все еще смотря куда-то в сторону. — Гриффиндорцы слишком умны, чтобы опускаться на ваш уровень.

— Называй вещи своими именами — вы просто беспомощны.

Резко развернувшись на стуле, она посмотрела ему в глаза. Да, Грейнджер, смотри на меня, ты, маленькая трусливая сука. Злость заставляла ее глаза лихорадочно блестеть и, твою мать, выглядеть так живо.

— Тогда я назвала бы тебя напыщенным индюком, дорвавшимся до власти, но понятия не имеющим, как ей распоряжаться, — каждое слово девушки было внушительно снабжено гневом.

— Да? — лукаво улыбнулся Драко. — А я думал, что ты должна называть меня Богом.

Он бы встроил фотоаппарат себе в голову, только чтобы сделать колдо с этим выражением ее лица. Понимание промелькнуло в глазах девушки, и от шока Гермиона раскрыла рот, будучи не в состоянии произнести хоть что-то. Да, вспоминай, Грейнджер, как ты не была так резка в словах, когда я выколачивал из тебя крики. И все, что ты могла, так это хныкать и просить, шепча мое имя, вперемешку с именем Господа. Щеки девушки тут же налились румянцем. Она поверить не могла, что он это сказал.

— П-пошел ты, Малфой, — заикаясь ответила Грейнджер, тут же отвернувшись и спрятав лицо за копной волос.

Хорошо, что слизеринцы были слишком восторженны выходками своего старосты, чтобы хоть что-то понять или заподозрить. И когда в класс зашла Макгонагалл, поспешно извиняясь за опоздание, настроение Драко было куда лучше, чем двадцать минут назад.