Мерлин, это не может быть настолько приятно.

― Еще, ― потребовал Малфой, шепча ей на ухо. ― Повторяй еще.

― Драко, Драко, Драко, ― сказала она со стоном, ища его губы, но он не позволил себя поцеловать, смотря на нее.

― Да, вот так, ― Малфой смотрел, как капли пота бегут вниз по ее лицу, по груди и запечатывал эти кадры себе в сознание, зная, что они больше не повторятся. ― Хорошая девочка.

― О Боже! ― пошлая, грубая похвала из уст Драко была практически последним градусом в точке кипения.

Ток пронесся по всему телу Гермионы, заставляя поджилки трястись, а связки почти порваться от стона. Наверное, так бы и случилось, если бы он не заткнул ей рот поцелуем. Если бы Малфой не держал ее, она свалилась бы прямо на окно. Мерлин. Все вокруг развеялось, как дым.

Она ощущала его движения, которые становились все прерывистее, впитывала каждый глухой стон в губы, когда он кончил, растворяясь в ней. Слизеринец ощущал ее руки на потной спине и вдохнул десертно-вкусный запах глубже, который стал максимально концентрированным у шеи. Вот и все. Он чувствовал, как мираж распадается, уступая место суровой реальности. Драко, отпустив Гермиону, отошел, чтобы застегнуть штаны. Они оба были в крови, и он уже не различал, где на нем собственная кровь, а где ее. Трясущимися руками она застегивала свою блузку, и Малфой уже видел, что несколько пуговиц не сходятся. Он знал, что должен сделать в данный момент, и внутри него что-то сжалось, вновь подарив живые ощущения, но чертовски неприятные. Это было почти богохульством ― уйти от нее сейчас. Вдруг, натянув на себя квиддичную водолазку, потому что его рубашка была испорчена, он услышал шаги. Быстро толкнув Гермиону к дальним шкафчикам, Малфой закрыл ее собой.

― Драко, я так и знал, что ты будешь здесь! ― произнес Крэбб с восторженной улыбкой, будто первый нашел прячущегося в игре. ― Мы тебя искали… Какого хрена?

Кажется, глазенки сокурсника вдруг все-таки сфокусировались, и он обвел глазами разгромленные зеркала.

― Небольшое происшествие, ничего серьезного, ― скучающим тоном ответил Драко. ― Иди, я скоро к вам присоединюсь.

― О, а кто это там у тебя? ― заговорщически расплылся в улыбке Винсент. ― Пэнси будет недовольна.

― А если ты сейчас же не съебешься, то недоволен уже буду я, ― нетерпеливо предупредил Малфой. ― Вали отсюда.

Не решившись спорить, Крэбб ушел, не удовлетворив своего любопытства. Переведя дух и дождавшись, пока шаги стихнут, Драко повернулся к Гермионе и бросил ей колготки, которые валялись на самом видном месте.

Еще смотря на его спину, Гермиона чувствовала, что того, кто находился в этой комнате с ней только что, уже нет. Малфой все еще стоял в комнате, но это был уже совсем другой человек.

― Одевайся, Грейнджер, если, конечно, не хочешь обслужить еще кого-нибудь.

Колючие слова ударили наотмашь, плевать, что щека не горела от удара. Она совершенно точно ощутила физическую боль. Гермиона знала, что это не он — видела. Отработанный тон, прилепленная гримаса — все это было ненастоящим, но жгло так натурально, что уговоры не помогали. Повременив еще секунду и задержав на мгновение взгляд на ее оголенных ногах в кровавых мазках, Малфой развернулся и закрыл за собой дверь, оставляя Гермиону сталкиваться лицом к лицу с реальностью в одиночку.

***

― Мат, ― лениво протянул Драко, смотря, как кровожадная маленькая фигурка исполняет приказ.

― Какого черта? ― разочарованно простонал Нотт, откидываясь в кресле. ― Я же все идеально просчитал.

― Или нет, ― усмехнулся Малфой.

В гостиной Слизерина догорали последние угли в камине, которые, впрочем, не делали это место теплее. Конец последнего выходного, но кроме трех друзей в креслах не было практически никого, не считая двух группок третьегодок в другой части комнаты. Завтрашний доклад, порученный Снейпом, выбил все силы из однокурсников. Зная, что накануне тяжелый день, все разошлись по спальням, в отличие от Блейза с Драко, у которых доклад был готов еще несколько дней назад, а Теодор, по всей видимости, обрел бессмертие, потому что оставил его недописанным.

― Драко, видимо, штудировал книги по волшебным шахматам, прежде чем вернуться к социальной жизни, ― предположил Блейз, меняясь с лучшим другом местами, чтобы сесть за игральный стол.

― Да, мы так скучали по твоему хорошему настроению, ― начал строить ему глазки Тео, расставляя шахматы и посмеиваясь, ― но больше всего скучала Астория. Она, кстати, просила меня передать, если не дождется тебя сегодня, что вам нужно поговорить.

― Понятия не имею, что нам обсуждать, ― буркнул Драко.

― Нет, серьезно, реши все с ней, потому что, мне кажется, Пэнси утопит ее в озере еще до Хэллоуина, ― ответил Нотт, делая первый ход.

― В смысле?

― Мы искали тебя в субботу, ― объяснил слизеринец. ― Крэбб расчесал всем вокруг, что нашел тебя с какой-то кисой, стоны которой заглушали ливень за окном, пока он шел к мужским раздевалкам.

Тыквенный сок, который Драко потягивал скорее от скуки, чем от желания, встал ему поперек горла.

― Представляю, как он впечатлился. Уверен, это были первые женские стоны, которые Крэбб слышал в жизни, ― прыснул Блейз, забирая очередную фигуру соперника.

― Пэнси решила, что ты был с Асторией. Хотя мы знаем, что это не так, потому что она в это время писала доклад по гербологии рядом с нами, ― продолжил Тео. ― Так что, видимо, причина твоего хорошего настроения кроется где-то в другом месте.

Тео усмехнулся, подмигивая другу. В эту секунду Драко был полностью уверен, что найдет самый большой кляп, который вообще существует, и затолкает его Крэббу в рот, если тот забыл, зачем, в большей степени, он использует это отверстие всю жизнь.

― Боже, Малфой! ― Блейз хлопнул в ладоши. ― Я слышал, что наш лесник недавно появился в Хогвартсе, как-никак вернулся, чтобы тоже за твое сердце побороться!

Забини и Нотт засмеялись, давая друг другу пять.

― Ха-ха, придурки, ― закатил глаза Драко. ― Мне похер. Я не собираюсь лезть в их разборки.

Он пытался изобразить полное безразличие к происходящему, но сжатый в руке стакан полностью его выдавал. Хорошо, что оба друга увлеклись сватаньем ему подружек и уже дошли до Спраут. Он честно старался не думать о произошедшем, но их разговор возвращал его в раздевалку.

После того утра Малфой вновь почувствовал, что дышит, происходящее вокруг снова оставляет на нем эмоциональные оттенки, а он смеется с шуток не машинально. Дело было в экзотических чувствах. Что-то необычное, будоражащее сознание. Трахать грязнокровку было чем-то вроде экстрима, в этом все дело. Это все объясняло. Но внутри все равно скреблось отвратительное чувство, в сути которого он не желал разбираться и упорно заталкивал его в черный ящик, пытаясь игнорировать.

Малфой с ней даже не виделся. Грейнджер с завидным мастерством ускользала из своей норы, когда его не было, и возвращалась, пока он не видел. Сегодня днем, выходя из ванной, Драко даже задержался на секунду у ее двери, но потом буквально отпрянул и со скоростью убегающего от самого дьявола скрылся в комнате. Еще не хватало. Его невероятно бесило, что она пряталась от него да еще и так удачно. Драко хотелось знать, что с ней происходит. Конечно, Грейнджер вряд ли лежит и заливается слезами — ей бы это не позволила гриффиндорская гордость. И ему было плевать, по большому счету. Драко надеялся, что смог показать ей, насколько она ничтожна. И что он может делать с ней все, что захочет. И ему было необходимо видеть это в ее глазах. Видеть понимание. Но сука вела себя, как загнанный зверек. Видимо, запасы гриффиндорской храбрости не завезли.

На этой неделе дни перетекали один в другой медленно, как кисель. Среда была просто сборищем бесполезных уроков, и буквально на каждом ему с Блейзом приходилось придумывать себе занятие поувлекательней. У Грейнджер, кажется, сломалась шея, потому что она никогда не поворачивалась в ту сторону, где, предположительно, он мог находиться. Вроде бы заела. Иногда в Большом зале он чувствовал то покалывающее тепло, которое бывало только от ее взгляда, но, видимо, ему мерещилось, потому что когда Малфой поднимал глаза, она всегда смотрела в другую сторону. Стало легче. Он с каждым днем ожидал возвращения состояния мумии, но ему действительно полегчало. Несмотря на это, все так же поспать в общей сумме удавалось часа три за сутки, но это уже было не так важно. Зелье Бодрости спасало ситуацию, и на данный момент этого было достаточно.