― Остолбеней! Сектумсемпра! Конфринго! ― кричала гриффиндорка, но из ее палочки вырывались лишь красные искры.

― Инкарцеро! ― воскликнула Кэрроу, и в ту же секунду тело Грейнджер сковали веревки, не позволяющие ей пошевелить даже пальцем.

― Кажется, кто-то заслужил наказание за нападение на учителя! ― Пожирательница с удовольствием растягивала слова, смакуя каждую часть предложения.

Гермиона почувствовала, как ее дернули за руку, протаскивая к выходу.

― Нет! Вы не можете так поступать! Это незаконно! Это просто… бесчеловечно! ― краем глаза она увидела, как Стюарт Акерли поднялся, взывая к разуму профессора.

― Не нужно, Стюарт… ― начала Гермиона, но тут же получила пощечину.

― Заткнись, тварь! А ты, ― указала Кэрроу на когтевранца, ― также получишь наказание, защитник! Только пойдешь сам. Империо!

Под застывшие в ужасе лица Акерли опустил руки по швам и безвольно поплелся за учителем маггловедения.

Сумасшедшая сука тащила их коридорами Хогвартса, приговаривая угрозы. Пусть подавится ими. Гермиона крутилась, пытаясь выбраться из оков, но магия плотно держала ее руки в неподвижном состоянии. Она слышала шаркающие звуки шагов парня сзади и чувствовала жгучую вину. Он был здесь не при чем. Это были практически личные счеты. Мало того, что Кэрроу ненавидела магглорожденных, но, видимо, она не забыла того случая, когда Гермиона помешала ей истязать второкурсника, а Снейп не позволил злобной учительнице отыграться. Что ж, видимо, сейчас преподавательница восполнит пробелы.

Они подошли к одному из кабинетов, и, когда двери отворились, увидели щуплого мужчину, сидящего за столом и очень похожего на свою сестрицу: чертами лица и безумием в глазах.

― Амикус! ― рявкнул женский голос за спиной, привлекая внимание мужчины. ― Грязно-сука посмела напасть на меня! Ей, видите ли, не понравились лица ее родителей в предсмертной агонии!

Она засмеялась, видя улыбку брата, который, судя по всему, знал, что она устроила на уроке.

― В школьных правилах за это положено наказание, если я не ошибаюсь, ― протянул Амикус, фальшиво задумавшись.

― Придержи ее, пока я отведу этого идиота в подвал — пусть посидит несколько дней без еды, ― кивнула Алекто на еще одного пленника в своих руках. ― Дай мне закончить урок и убедись, что она уяснила, что бывает, если нападаешь на представителей высшего общества.

После этих слов Гермиона почувствовала резкий толчок в спину, который не позволил ей удержаться на ногах.

После звука хлопнувшей двери, Амикус присел возле нее, смотря прямо в глаза.

― Так, так, так… подружка Поттера. Неужели тебя не научили уважению?

Девушка подняла взгляд и скривилась, смотря на подобие человека перед собой.

― Чтоб ты сдох.

― Что ж, я научу тебя уважать ближайшее окружение Темного Лорда, грязнокровка. Круцио!

Гермиона думала, что после пыток Беллатрисы смогла запомнить эту боль, привыкнуть к ней. Но она чувствовалась снова и снова, как в первый раз. Будто и нет этой мышечной памяти. Крик, разрывающий глотку, вырывался из ее горла, и она больше не чувствовала под собой земли. Только котел, полный страданий.

― Ты прочувствуешь то, что совсем скоро прочувствуют твои магглы-родители. Расскажешь им потом, насколько это мучительно! Круцио! Круцио!

Сквозь пелену агонии она слышала, как Пожиратель смеялся, смотря на ее извивающееся тело. Канаты вокруг нее исчезли, давая возможность в кровь исцарапать кожу, будто девушка действительно пыталась вырваться из собственной оболочки. Пожалуйста, пусть это прекратится, пожалуйста.

Когда очередная волна боли подошла к концу, девушка сделала вдох, кашляя и интуитивно пытаясь отползти подальше от своего мучителя. Он улыбался, смотря на ее муки, и само это осознание вызывало в ней рвотные позывы.

― Скажи, что ты будешь подчиняться и больше никогда не посмеешь перечить! ― потребовал он, направляя палочку на Гермиону.

― Не трогай ме…

― Неправильный ответ!

Она была уверена, что все кости в ее теле сломались. За раз. А потом срослись, чтобы вновь раскрошиться в фарш. Визги, которые она слышала, были просто невыносимы, но прекратить их было невозможно — они доносились прямо изнутри. Смерть действительно казалась вполне неплохим вариантом. Лучше быстрая кончина, чем такая жизнь. Ее отпустило внезапно, как всегда, хотя казалось, что агония будет длиться вечно. Будучи не в состоянии поднять голову, она услышала знакомый голос. Тот, который часто слышит за стенкой своей комнаты, когда он приводит очередную девушку. Злой и ненавидящий, когда говорит с ней. Наверное, Гермиона могла его угадать уже с полутона.

― Мерлин, Амикус, она верещит на весь Хогвартс, неужели нельзя ее как-то заткнуть?

― Так ведь неинтересно! ― рассмеялся мужчина, оглядывая свою жертву.

Гермиона слегка повернула голову, чтобы видеть, что происходит. Малфой стоял, улыбчиво ведя беседу с учителем ЗоТИ. В его голосе не было ни капли паники или страха. Ему не страшно было оказаться на ее месте.

― Что грязнокровка учудила в этот раз? ― беспечно спросил он, будто бы обсуждая последний матч по квиддичу.

― Напала на Алекто. Чертова неуправляемая дрянь.

Она заметила, как брови Малфоя на мгновение поднялись вверх в удивлении.

― Это ж какой нужно быть тупой… ― пробормотал Малфой, все еще не смотря в ее сторону. ― Но я зашел не просто так. Жаль тебе говорить это сейчас, когда, очевидно, ты занят кое-чем поинтереснее, но тебя звала к себе Амбридж.

― Черт возьми… что ей нужно? ― выругался Амикус.

― Я не уточнял. Она что-то там проблеяла про расписание… плевать, я просто передал, ― равнодушно ответил Драко.

― Придется задержаться. Этой, ― он ткнул палочкой в сторону Гермионы, ― еще недостаточно.

― Не думаю, что Амбридж будет в восторге от ожидания. Не переживай, профессор Кэрроу, думаю, я здесь отлично ей преподам нужные уроки, ― наконец, она увидела, что Малфой перевел на нее серые глаза. ― Давай, грязнокровка, шевелись, а то шоу будет слишком скучным.

Он толкнул ее рукой и Гермиона привалилась к стене, откашливаясь. Повреждены были связки и бог еще знает что. Его взгляд был жестоким и холодным. Как голос, когда он с ней общался. Иногда его разбавляли искры злости и омерзения, но обычно это был леденящий душу холод. Сейчас он отомстит ей за те слова, которые она сказала о его родителях и о нем самом. Это идеальная возможность заставить ее страдать. Почему-то это делало ей больно уже сейчас, словно отголосок прошлой волны.

― Ты? Сколько ты уже не практиковался? ― недоверчиво протянул Кэрроу.

― Не смеши меня, Амикус, ― вот и нашлись эмоции, которые вмешались в привычный поток речи: превосходство и оттенок злости. Она так хорошо изучила его реакции.

― Докажи, ― проговорил мужчина, смотря на ученика.

Гермиона увидела, как в секунду Драко достал палочку и, равнодушно направив деревко ей в лицо, проговорил:

― Круцио.

Боль уже привычным насосом разнеслась по телу, но… это было терпимо. Никто не дробил ее кости, это, скорее, были слишком сильные удары. Но уже истощенный организм не мог сдержать крика.

― Меня бесят ее вопли, ― с отвращением сказал Драко, прекращая действие заклятия. ― Я отведу ее в подземелье, чтоб никто не слышал, как она орет. Ты идешь?

― Да, я быстро. Дождись меня и не отпускай девчонку, ― ответил Кэрроу.

В следующую секунду Гермиона почувствовала, как ее схватили и грубо поставили на ноги, выталкивая в дверь. Она не могла видеть, кто ее ведет, но точно знала это, даже если бы не слышала обрывков разговора через звон в ушах. Сандал, миндаль и мята — так пахли его вещи. Она практически не видела ничего перед собой. Только передвигала ногами, повинуясь толчкам сзади. Гриффиндорка всеми силами пыталась набраться храбрости, почерпнуть ее у своего факультета, но, как на зло, на ней даже не было любимых цветов. И все же она должна выдержать.

Спустя какое-то время, которое показалось ей пробежкой длинной в вечность из-за изнеможенных мышц на ногах, она споткнулась о что-то. Услышав, что он чертыхнулся, Гермиона открыла глаза и тут же почувствовала запах хвои. Той, которую домовые расставили вчера утром в небольшие вазочки в их гостиной, пытаясь добавить живости в интерьер. Какого черта?