— Представляю, — хохотнула Грейнджер.
— По поводу Илоизы не переживай. Она классная, к тому же, от тебя будет в восторге, — подмигнул Марк. — Честное слово, если бы я не стоял на ступень выше твоего, меня бы раздавила жаба размером с Африку, когда я увидел, как быстро ты все схватываешь.
— Ты мне льстишь, серьезно, — махнула рукой Гермиона, вспоминая, сколько материала проштудировала в свободное время и сколько продолжает изучать после перевода в другой отдел.
— Но, думаю, тебе повезло. Я попал сюда, дай подумать… — парень загнул несколько пальцев, считая в уме года. — Через шесть лет после начала работы в Министерстве. У тебя есть все шансы добиться очень многого.
Он звучал добродушно и искренне, отчего сердце гриффиндорки наполнилось теплом. И это было, наверное, единственное тепло в ее жизни на данный момент. Прошло несколько дней с момента, когда она уснула на диване, выплакав всю возможную боль на груди у Малфоя. И поразительно: боли не стало ни на каплю меньше. Словно она не должна была остаться соленым размытым пятном на футболке у парня. Отрицание собственных чувств привело Гермиону к тому, что сейчас бумажный стаканчик норовит лопнуть в любую секунду, пролив на хозяйку кофе из-за металлических тисков, в которые сжималась ее ладонь при мыслях о слизеринце. Ей нужно съехать, и Грейнджер на сто процентов приняла это решение. Квартира, которую Гермиона снимала в маггловском районе все еще принадлежала гриффиндорке, так как она позаботилась о предоплате, так что у нее в планах было попросить у Кингсли в ближайшие дни еще раз проверить защитные заклинания вокруг дома. Пусть там действительно не было так безопасно, как в Мэноре, но в особняке у Малфоя была явная опасность для ее душевного здоровья. Эта опасность пила мятный кофе, возвращалась с тренировок с потрепанными волосами и разбивала ей сердце своими ухмылками. От этого нужно было избавиться, больше она просто не выдержит жить с ним под одной крышей. Гермиона пообещала себе сказать ему лично, когда увидит. Если увидит. Потому что после того, как она чудесным образом проснулась в своей кровати тогда, они ни разу не пересекались. Даже мельком или случайно. Плевать. В крайнем случае, она оставит ему громовещатель.
— Здесь намного больше возможностей как-то повлиять на мир, — Гермиона пыталась не потерять нить разговора, бродя в своих мыслях. — С самого начала этот отдел был моей целью.
— У многих так. Уверен, тебя сейчас ненавидит как минимум четверть Министерства, — засмеялся Марк, потушив бычок.
— Перестань, разве что Мокридж, — Грейнджер покачала головой. — Хотя от него мне достались хорошие рекомендации. Возможно, именно работа у него как-то повлияла на мой перевод.
— Сомневаюсь, честно говоря, — повел плечом парень. — Я работаю с ней уже четыре года и могу сказать, что ей абсолютно плевать на чьи-то рекомендации. Возможно, она наблюдала за тобой.
— Звучит пугающе, — рассмеялась Гермиона, расплескав кофе, и тут же схватилась за салфетку, которую протянул Марк.
— Но не так пугающе, как завидующие люди, — поддержал он ее настроение. — Ты ведь работала с Мэри, верно? Мерлин милосердный, клянусь, о тебе наверняка ходит десяток-второй сплетен с ее легкой руки.
Гермиона знала о любви Мэри посудачить за спинами людей, но никогда не ловила сотрудницу за тем, чтобы она перемывала кости конкретно ей.
— На самом деле, поражаюсь, как ты смогла проработать с ней столько времени, — закончил Марк свою речь.
— Наверное, все дело в моей патологической скучности, — пожала плечами Грейнджер. — Обо мне не слишком приятно сплетничать — в моей жизни нет ничего особенного.
Проговаривая последнее предложение, Гермиона немного осеклась, понимая, что стоило говорить в прошедшем времени, потому что сейчас ее жизнь едва ли не тянула на мексиканский сериал. Сериал с плохим концом.
— Поверь, — фыркнул Марк, — я учился с ней на одном потоке в Хогвартсе и знаю, о чем говорю.
— Правда? Вы одногодки? — подняла брови Грейнджер.
— Мне льстит твое удивление, это значит, что я не выгляжу с Мэри на один возраст, — засмеялся Марк. — Да, Когтевран. Она была на Хаффлпафф.
Проговорив еще какое-то время, они восполнили желудок несколькими сэндвичами с курицей, которые могли быть гораздо вкуснее за те деньги, за которые их продавали. Хотя, иногда Гермионе казалось, что после стряпни в Мэноре она с ума сойдет от насилования ее вкусовых рецепторов хоть чем-то иным, что не было приготовлено в стенах особняка.
Вернувшись к работе, гриффиндорка еще раз отметила, как ей нравится спокойная рабочая атмосфера. Четкие задания, четкий график. Вычеркивая очередную выполненную задачу из листа, она услышала, как открылась дверь, и в следующий момент в комнату зашла женщина, высокие сапоги которой так бросились в глаза, что даже отвлекли внимание от лица.
— Марк, ты скучал? — Гермиона очнулась, услышав голос.
— Илоиза, кажется, вы с каждой неделей выглядите все моложе. Это нечестно! — фальшиво возмутился помощник, и они прислонились щеками в приветствии.
— Ты льстец! — она повернулась и, уткнувшись взглядом в Гермиону, сняла черные очки, которые заслоняли пол-лица. — А это же… мисс Грейнджер.
Начальница протянула ее имя так, будто бы в нем скрывалось какое-то тайное значение. Скользнув взглядом по лицу Гермионы, женщина закусила позолоченный заушник.
— Здравствуйте, я очень рада с вами познакомиться, — девушка встала, немного улыбаясь и пытаясь понять ее реакцию.
— Это взаимно, Гермиона, — Илоиза подошла, чтобы пожать руку. — Мне Марк пару раз говорил о вас, но я ждала момента, чтобы познакомиться лично. Хорошо, детки, кто из вас делал отчет по последним форс-мажорам на юге? В чем там дело? — она повернулась, поправляя блондинистые волосы.
— Гермиона вчера закончила его, — ответил Марк, щелкнув в ее сторону пальцами.
— Чудно, тогда я буду рада, если вы подойдете ко мне через часа полтора, я ознакомлюсь, — улыбнулась Илоиза, повернувшись к Гермионе.
— Конечно, — кивнула та.
Забрав сумочку со стола своего помощника, Селвин поприветствовала еще нескольких работников, с которыми пересеклась по пути и скрылась в своем кабинете. Переведя впечатленный взгляд на Марка, Гермиона получила дружеское подбадривание жестом и принялась за просматривание своего собственного отчета еще раз, чтобы не ударить лицом в грязь.
— Что ж, я впечатлена, — кивнула Илоиза, сидя в своем кресле, спустя пару часов. — Вы действительно очень хорошо справляетесь. Я посмотрела весь перечень заданий, порученных вам во время моего отсутствия, и должна сказать, что у меня нет претензий.
— Спасибо, — огромный валун упал с сердца Грейнджер, когда она услышала эти слова.
— Обычно я не смотрю на таких юных девушек. Считаю, что у них еще нет опыта, чтоб обладать хваткой.
— Вы были не намного старше моего, когда возглавили отдел, — произнесла гриффиндорка и тут же сомкнула губы, думая, не прозвучало ли это грубо.
Илоиза оторвалась от просмотра бумаг и, подняв взгляд, загадочно улыбнулась.
— Понятно, — проговорила она, хмыкнув. — Так или иначе, я благодарна тебе за работу. Драко говорил, что я не пожалею, что рискнула, взяв тебя к себе, и пока что я не жалею.
Гермиона отступила шаг назад, немного шокированная. Что?
— Драко? — переспросила она. — Вы знакомы с Малфоем?
— Еще с детства, — объяснила Илоиза, явно не замечая ничего особенного в данной беседе. — Нужно чаще к нему прислушиваться, если он везде так попадает в точку, как с тобой.
Гермиона открыла рот в изумлении. Этот разговор оставил ужасный осадок. Быть того не может. Но потом она вспомнила, о ком именно они говорили, и все стало очевидно. Может. Невысказанную речь Грейнджер прервал Марк, вошедший с несколькими письмами, и она отправилась на свое рабочее место, все еще до конца не сумев переварить произошедшее.
Гермиону взяли на работу, потому что ее на это место всунул Малфой. Не потому что она была молодцом все эти годы, а из-за него. Это настолько разрушило ее самооценку, что девушка удивилась, как такое возможно. Остаток рабочего дня прошел в тумане, хорошо, что незаконченных дел осталось еще порядочно, Гермиона смогла загрузить свой мозг от постоянного самопоедания. Она так гордилась собой все эти недели, а сейчас чувствовала себя полнейшей идиоткой, вспоминая, как рассказывала Драко о своем повышении так, будто это было ее заслуга. Это унизительно.
