― Ты лжешь, грязнокровка, ― Джагсон подошел, скривившись. ― И тот мальчик… Увидев его, я практически уверовал, что это сын Малфоя, но убедиться никогда не помешает. Ты расскажешь мне все, что знаешь.

― Развяжи мне руки, и я уничтожу тебя, ― Гермиона прищурилась, чувствуя, как в горле першит от осознания собственной беспомощности, что делало злость внутри еще более обжигающей.

― Ты должна быть более покладистой, сука. Круцио!

Сквозь туман боли она слышала его смех — отвратительный, безумный и до краев полный удовлетворения. Цепи не давали ей согнуться напополам и перетерпеть эту пытку, сухое, как наждак, горло не давало кричать. Каждый раз это была сумасшедшая агония. Когда ее отпустило, она поняла, что лежит на полу вместе со стулом, а кожа на щеке саднит. Голова раскалывалась, и девушка чувствовала, как капли крови сбегают за шиворот из раны на затылке. Боже, она умрет в чертовом подвале от руки Пожирателя. Было такое чувство, что судьба за ней бегала все эти годы и вот, наконец, догнала.

― Ну что, попробуем еще раз? ― елейно протянул похититель. ― Что ты знаешь о мальчике?

― Пошел ты, ― Гермиона едва ли могла разобрать собственное бормотание, но если Джагсон думал, что она под пытками скажет что-то о Скорпиусе, то он был наивен, как дитя.

Мужчине что-то было известно о будущем, и Пожиратель хотел перестраховаться, поняв, что известно ей, зная, что это может поломать его планы. Черт возьми, какими они все были идиотами, гоняясь за преступниками, когда тот, кто хотел оживить Волдеморта, каждый день ездил с ними в лифте.

― Круцио!

Если ее крик заполнит эту комнату, то, возможно, ее кто-то услышит? Это были такие же наивные мысли, потому что Гермиона понятия не имела, где они находятся. Вряд ли для своих целей он выбрал центр Хогсмида или еще какое-нибудь место с большой концентрацией людей. Скорее всего, здесь нет никого, кто мог бы услышать ее крики и позвать на помощь. Но больше всего гриффиндорка боялась не смерти. К ней девушка уже привыкла — таким близким другом она стала всему Золотому трио. Гермиона боялась безумия. Сойти с ума от боли, как родители Невилла. Мерлин, последнее, что она хотела для Скорпиуса ― это такой судьбы.

― …и защитное поле вибрирует. Не знаю, с чем это связано, но я не могу наложить еще больше оглушающих заклинаний на это место, ― Гермиона слышала другой голос, кашляя и пытаясь насладиться секундами, когда боль отпустила.

Открыв один глаз, она увидела Пиритса что-то лепечущего Джагсону, а в руках у него была ее палочка.

― Ты сможешь продолжить пытать ее потом. Нужно узнать информацию, чтобы он был доволен, ― в ушах Гермионы будто была вода, и она слышала реплики через слово, а голос Джагсона размазывался по сознанию, как масло. Должен же быть какой-то выход.

― Ладно, неси, ― недовольно гаркнул «старший», и Пиритс посеменил по винтовой лестнице вверх.

Пожиратель подошел к Гермионе и грубым движением руки повернул кресло в вертикальное положение. Ее голова вспыхнула болью без всякого Круцио, но она не подала виду, лишив ублюдка этого удовольствия.

― Знаешь, кажется, пытки ― это слишком большое варварство, и я придумал кое-что получше, ― Гермионе было стыдно в этом признаться, но леденящий душу страх охватил ее внутренности, когда девушка услышала это. Боль была невыносимой, но страшно представить, что придумал Джагсон, если отдал этому предпочтение перед пытками. ― Круцио ― это больше для забавы, и я уверяю тебя, мы еще позабавимся, ― он улыбнулся, а она лишний раз попробовала двинуть руками, но волшебные цепи держали крепко.

Вновь послышались шаги Пиритса. Оказавшись в подвале и встретившись глазами с девушкой, он потупил взгляд, смотря в пол. В его руках была стеклянная небольшая емкость, а в ней, кажется, вода. Мысли о воде привели ее чуть ли не в восторг, учитывая то, насколько жажда сковывала ей горло.

― Мы такие негостеприимные, даже не предложили тебе выпить, ― произнес Джагсон, и, переведя на него взгляд, Гермиона опомнилась. Что бы ни было в емкости — это не вода. ― Мы немного усовершенствовали сыворотку правды. Я подумал, это так скучно — задавать вопросы и получать на них правдивые ответы. Гораздо интереснее покопаться в искренних чувствах, да? Когда человек не держит в себе свои ощущения. Ведь все мы знаем, что вы, гриффиндорцы, только строите из себя храбрых, а на самом деле боитесь не меньше пуффендуйских первокурсников.

Когда весь кошмар сказанного дошел до ее мозга, Гермиона наплевала на головную боль и начала вырываться изо всех сил, травмируя кожу рук на запястьях. Рукой мужчина пригвоздил ее стул к полу, чтобы она вновь не свалилась, и забрал флакон из рук Пиритса.

― Нет, нет! ― девушка кричала, понимая, что все бессмысленно.

Гермиона прекрасно знала, как работает веритасерум. Достаточно лишь трех капель, и она не сможет лгать. Девушка действительно расскажет им все, что они хотят знать.

― Держи ее, болван! ― крикнул «Маркус» помощнику, не в силах справиться с дергающейся девчонкой.

Через секунду ее схватили и, сжав шею, придавили щеки и влили жидкость без вкуса и запаха. Она пыталась вытолкнуть ее языком, но ей закрыли нос и по подбородку вытекла лишь тонкая струйка, когда все остальное потекло в горло. Грейнджер закашлялась, все еще надеясь, что ее стошнит, но предательский серум даже не думал вызывать рвоту.

― Через сколько оно подействует? ― спросил Пиритс, отходя на несколько шагов назад.

― Говорят, это моментально, ― протянул Джагсон, сомневаясь.

Буквально спустя мгновение Гермиона ощутила жар во всем теле так, будто ее вдруг поместили в баню. Девушка молилась, чтобы вещество не подействовало, чтобы они что-то напутали в формуле, чтобы она могла притвориться.

― Сейчас проверим. Грейнджер, кто тот мальчик, который был с тобой в Министерстве, и какое он имеет отношение к Малфою?

― Скорпиус мой сын и сын Драко. Он прибыл из будущего, где мы с Малфоем женаты, ― ей захотелось выдрать себе язык, просто отрезать его, чтобы он больше никогда не мог выдать ничего, что может кому-то навредить.

После ее слов в подвале повисла пауза.

― Он ничего об этом не говорил, ― удивленно промямлил Пиритс.

― Он вообще мало о чем говорил, это не наше дело, ― рыкнул Джагсон. ― Ну и ну, неужели Малфой действительно спутался с таким отребьем? Темный Лорд будет недоволен.

― Он не может вернуться, не вернется, не вернется… ― Гермиона повторяла это, как мантру, понимая, что ее разум затуманивается, а она вовсе не хотела этого говорить.

― Что ты знаешь о будущем?

― Волдеморт убьет меня, убьет Гарри, он победит в этот раз, ― слова лились из нее нескончаемым потоком, и с каждой секундой она все хуже себя чувствовала, теряясь в реальности, ― снова завербует Малфоя.

Джагсон победно похлопал, выглядя действительно счастливым.

― Ты же знал это, ― сказал Пиритс.

― Слушал бы вечно, ― отмахнулся Пожиратель. ― Но теперь другой вопрос: кто может этому помешать? Кто еще знает о таком будущем?

― Все Уизли, Поттер, Малфой, ― по ее щекам начали течь слезы, и Гермиона закричала.

Пусть это закончится, уж лучше Круцио — это гораздо безопаснее. Ее безумие никого не подставит.

― Хренов мальчишка растрепал всем, кому не попади, ― Джагсон злился, но Грейнджер едва ли что-то различала за расплывающимся миром. Будто ее зрачки плавились.

― Эй, успокойся, главное, мы теперь знаем наверняка. Он уничтожит их всех, и все сложится даже лучше, чем должно было. Все произойдет даже раньше, ― пытался успокоить его Пиритс.

― Боже, как больно, это просто невыносимо, ― Гермиона хватала ртом воздух, что-то неразборчиво лепеча.

― Что с ней? ― нахмурился один из них, подходя ближе.

― Плевать. Грязнокровка! ― она ощутила пощечину, которая привела ее в сознание, но не в чувство, потому что происходящее все еще казалось изжеванной кинолентой. ― Где ребенок?

― К черту ребенка, без взрослых он ничего не сделает. Просто переносчик информации, ― фыркнул Пирис, но гриффиндорка перебила его своим ответом.