― В Мэноре. Не трогайте его, не трогайте Скорпи… ― она чувствовала, как горячие слезы попадают на губы, но ничего не могла с собой сделать. В ее эмоциях будто пробили пробоину, и они лились из нее, не останавливаясь.

― Она не знает ничего важного. Мы и так догадывались о ребенке, но не знали, что он — выродок грязнокровки, ― разговор двух мужчин что-то перебило, и они оглянулись. ― Черт.

― Что это?

― Я говорил тебе. Это может быть из-за того, что это маггловский дом. Щит вибрирует, ― нервно пояснял помощник, теребя свои перчатки. ― Она больше ничего не знает. Убей ее, и это будет самой большой помощью Темному Лорду.

Они посмотрели по сторонам так, будто разваливающиеся от чрезмерной влажности стены должны были дать ответ.

― Иди сотри память Кингсли. Мне нужно, чтобы он остался жив, ― сказал Джагсон и, не дождавшись ответа, повернулся к Гермионе, которую уже трясло от лихорадки. ― Пару криков боли напоследок, м? Считай это моим подарком, это ведь последняя возможность что-то почувствовать.

Ее гланды взорвались криком, и буквально каждая вена смогла передать всю силу страданий, потому что она больше не могла сдерживать свои ощущения. Возможно, Гермиона о чем-то просила, но даже этого не смогла разобрать, захлебываясь в криках.

― Я что, непонятно выразился, Пиритс? ― произнес Джагсон после того, как дверь сверху в очередной раз хлопнула. Он будто сидел на каких-то веществах — его настроение скакало от безграничного счастья от наблюдения человеческих страданий до невероятной агрессии.

― Замена на поле, ― Гермионе показалось, что она сходит с ума, и ее самые ужасные опасения оправдались, потому что голос, который она слышала был все таким же холодным и высокомерным, каким девушка его помнила, но звучащий для нее абсолютно по-особенному.

Пожиратель дернулся и, обернувшись, направил палочку на соперника, полностью повторяя его позу.

― Малфой, ― его связки дрогнули, но всего лишь на мгновение.

― Джагсон, ― если Драко и был удивлен, то голос его не выдал. ― Сколько лет, сколько зим.

― Неужели ты смог повредить щит? Я тебя недооценил, ― поцокал языком Пожиратель. ― Ты вырос хорошим магом, жаль, имеющим дурной вкус, ― мужчина хохотнул, косясь на Гермиону. ― Темный Лорд будет взбешен.

― Меня не волнует мнение мертвых, ― прищурился Драко.

― Ты же знаешь, что это ненадолго. Брось, Малфой, будущее еще не наступило, а от прошлого не убежишь. Нам нужны такие люди, как ты, ― по размытым движениям Гермиона смогла определить, что мужчины медленно ходят по кругу.

― Пожалуй, это самое не заманчивое предложение в моей жизни, ― видимо, это какая-то врожденная фишка всех аристократов — всегда вести себя так, будто вы на светском рауте.

― Твой сын может вырасти достойным человеком. Как его там, «Скорпи»? И Темный Лорд сможет простить тебе твою низость.

― Даже имя его не смей произносить, ― спокойствие Малфоя будто ветром сдуло.

― Перестань, тебе со мной не тягаться. Ты смог разрушить чары, найти девчонку, но сколько лет ты не дрался? ― поднял брови Джагсон. ― Хотя, умереть в бою вполне достойно, в отличие от брака с грязнокровкой.

― Думаю, я всегда могу рассчитывать на чью-то помощь, ― медленно выговорил он каждое слово, не жалея яду.

Два хлопка аппарации были такими громкими в этой комнате, что Гермиона сжалась, когда они ударили по ушам. Ее щеки горели, и все, что она слышала ― это крики заклинаний, которые посыпались через мгновение. С ее организмом что-то происходило, затылок раскалывался от боли. Гермиона понятия не имела, кто прибыл, возможно, это другие Пожиратели — теперь она не была уверена, что они посадили в Азкабан хотя бы треть. А, может быть, Малфой ей просто причудился. Возможно, она уже на полпути к могиле, и это просто бред.

― Освободи ее! ― Гермиона услышала женский крик в хаосе борьбы и вспышек света.

Спустя секунду она почувствовала касание родных рук.

― Гермиона? Гермиона, я здесь, сейчас, сейчас… ― Поттер попытался коснуться цепей, но они обожгли руки и тому все же пришлось вспомнить все имеющиеся знания в его голове, чтобы вызволить подругу.

Он бросил на нее взгляд, ожидая, как обычно, помощи и подсказок, но Грейнджер просто плакала, и ему на секунду показалось, что это вовсе не она.

― Пусть они его не трогают, боже, как больно… ― отрывки фраз, которые Гарри мог расслышать, пускали жуткий холод по его позвоночнику. Что с ней?

― Что с тобой? ― попытался задать вопрос Гарри.

― Сыворотка правды, ― отчеканила она, как на экзамене. ― Мои чувства… я ничего не контролирую… я ничего не…

Цепи спали, и Гарри едва успел наколдовать щит от рикошета.

― Джагсон! Кингсли исчез! Он просто… ― толстячок сбегал по ступенькам, и через мгновение его глазенки налились ужасом, когда он осознал, что произошло.

― Авада кедавра, ― спокойный голос Драко умертвил того, кто все это время называл себя Маркусом и повернул голову к его помощнику.

― Малфой! Забери ее отсюда! Мы догоним Пиритса! ― крикнул Гарри, подходя к своей девушке и огибая тело мертвого Пожирателя.

Драко перевел взгляд на Гермиону, сидящую на полу возле стула и обхватившую руками голову.

― Ее накачали веритасерум, ― быстро проговорил Поттер, смотря на выражение лица Малфоя. ― Да, оно обычно не имеет таких последствий, но, видимо, с ним было что-то не так.

Услышав, как они побежали наверх, попав в плен своих же противоаппарационных чар, Драко подошел к ней, присев.

― Грейнджер, иди сюда, ― его руки были в крови от заклинаний, задевших его, и, возможно, щека, потому что она подозрительно пощипывала, но сейчас все, что его волновало — совершенно рассеянный взгляд гриффиндорки. Совершенно несвойственный ей.

― Ты здесь. Ты в порядке, ― она коснулась его лица и выглядела, как Луна Лавгуд — безумно.

Он подхватил ее на руки и, поднявшись наверх, вытащил палочку и, сделав в стене огромную дыру, вышел на улицу. Где-то выше Драко слышал звуки сражения, но был уверен, что трое смогут справиться с Пиритсом.

― Пожалуйста, держись за меня, ― эти слова были обращены к Гермионе, но вряд ли она что-то соображала, поэтому, схватив ее так крепко, что потом, наверное, у нее на коже останутся синяки, они перенеслись в дом к девушке.

Кухня успела окраситься в приятные тона, залитые солнцем на рассвете, но Малфой даже не успел дать себе выдохнуть, оказавшись в безопасности.

― Они хотели его… Скорпиус, он… ― у Гермионы началась истерика, и Драко просто прижал ее к себе, не отпуская. Так, будто им прямо сейчас нужно было аппарировать прямо в Китай — слишком тесно.

― Ему ничего не угрожает, слышишь? Он с Тинки в Мэноре, видит сладкие сны и даже не подозревает о происходящем, ― Малфой гладил спину девушки, думая о том, что знал о лечебных снадобьях. ― Все, тише, тише.

Вдруг Гермиона затихла, и это тут же заставило его плечи напрячься. С ней серьезно что-то не так.

― Мне нравится, как ты пахнешь, ― произнесла она ему в ухо, все еще прижимаясь подбородком к его плечу.

Он вскинул брови от неожиданности и немного отстранился, чтобы посмотреть на ее лицо. Глаза Гермионы выглядели немного затуманено, но все еще искренне. Ну, конечно. Потому что сейчас они только так и могли выглядеть: правдиво.

― Ла-адно, ― протянул Драко. ― Ты сейчас словно пьяна.

Гермиона рассматривала его лицо, будто впервые видела, касаясь подушечками пальцев подбородка Малфоя.

― Я постоянно думаю о тебе.

― Я знаю, ― он криво усмехнулся.

― И мне страшно, ― она сглотнула, поднимая на него глаза.

У Драко было чувство, что он не должен этого слышать, но не мог остановиться. Они с ней всегда ходили вокруг да около, прикрываясь масками, ненавистью, которая испарилась еще после школы, но стала таким себе безопасным планом действия, что они боялись от него отклониться.

― Садись, ― Драко отодвинул стул сзади нее и, немного надавив на плечи, усадил. Достав чашку, он обернулся. ― Где у тебя?.. А, черт с ним, Агуаменти, ― из кончика палочки полилась вода прямо в емкость. ― Держи, тебе нужно попить.