― У тебя чернила на щеке, мам, ― засмеялся сын, вытирая их ладошкой.

― Я тоже рада тебя видеть, Малфой, ― сейчас даже его замечание не могло испортить ее настроения.

― Очень жаль, что тебя не было с нами, ― вздохнул Скорпи. ― Как твои выходные?

― Они были… неплохими, ― ответила Гермиона, понимая, что ребенку совершенно незачем знать подробности.

― Всегда считаю свои выходные неплохими, когда сижу над пергаментами, переписывая хрень с одного листка на другой, ― мечтательно произнес Драко, и ее уверенность в стойкости своего настроения немного пошатнулась.

― Не выражайся, ― произнесла девушка сквозь зубы.

― Знаете что? ― спохватился мальчик, скинув рюкзак, из которого вылетел десяток ракушек. ― Давайте сходим в кино! И вы не можете мне отказать, потому что уже давно не проводили время со мной вдвоем!

― Кино? ― Малфой скривился так, будто ему предложили сходить на скотобойню, хотя даже в этом случае, кажется, он был бы более сдержан.

Гермиона усмехнулась, понимая, что если сын настоит, Драко придется переступить через себя и отдаться маггловскому развлечению.

― Знаешь, я тоже давно хотела сходить в кино.

Слизеринец прищурился, понимая, зачем она это делает, и осознание сделало ситуацию еще более сладкой. Ну что теперь скажешь?

― Отлично, папа, пойдем, тебе понравится. Уверен, ты еще ни разу не был в том торговом центре! ― вряд ли у Малфоя была возможность отказать, когда малый уже так загорелся этой идеей, но по взгляду мужчины можно было прочитать, как сильно он ненавидит эту затею, что было буквально как бальзам на душу Грейнджер.

― Только переоденусь! ― почти пропела Гермиона, смотря ему в глаза.

Толкотня в выходной день была безумной, но судя по выражению лица Драко, она действительно сводила его с ума.

― Теперь я понял: жизнь магглов настолько скучна, что они то и дело разбавляют ее унылое течение, размножаясь, ― проговорил он при входе в торговый центр, где несколько девушек пытались запихнуть ему в руки листовки с названием новых открывшихся магазинов.

От любого другого человека это высказывание было бы верхом грубости, но для Малфоя это было даже сдержанно, поэтому Гермиона решила просто проигнорировать его реплику.

― Вот, я хочу на этот! ― мальчик указал пальцем на большой постер с видом зеленого существа у входа в кинотеатр. ― Помнишь, мы видели рекламу?

― Поверить не могу, что я на это согласился, ― чуть ли не простонал Малфой, стоя в очереди.

― Это твой первый раз? ― ехидно усмехнулась Гермиона, наслаждаясь его дискомфортом, который обычно приносил ей он, и Драко бросил на нее испепеляющий взгляд.

Скорпиус попросил три билета на «Шрэка», сеанс которого уже начался пять минут назад, и, взяв какое-то невообразимое количество вредной еды в виде снеков, они протолкнулись в зал, уже погрузившийся во тьму и во всю транслировавший будущие кинопремьеры.

Мальчик упал на свое место рядом с другим ребенком и, обложившись крекерами с колой, уткнулся в экран, который начал показывать мультяшных героев. Гермиона понимала, что теперь Малфой будет сидеть рядом, и уверяла себя, что попросить Скорпиуса пересесть, чтобы он оказался между ними ― это детский сад. В конце концов, пусть слизеринец пересаживается. Она сжала зубы от трусости своих мыслей и забросила ногу на ногу, решив, что это ее совершенно не волнует.

Когда все опоздавшие заняли свои места, Гермиона честно пыталась сосредоточиться на фильме, но, казалось, что касание его локтя, где их руки встретились на подлокотнике, было практически болезненным, потому что было очень концентрированным. Темнота ничуть не помогала: перед глазами вместо сюжета разворачивались совсем другие воспоминания, которые тоже были окрашены в черно-белые цвета из-за отсутствия освещения, разве что луны. Плотно зажмурив глаза, Гермиона незаметно глубоко вдохнула. Фильм длится полтора часа, максимум два. Это сто двадцать минут. Пустяки.

― Грейнджер, неужели нарисованные коты тебя ввергают в такую панику? ― спросил Малфой, и, услышав насмешку в его голосе, она повернулась, чтобы увидеть, что он смотрит на ее ладони, которые были плотно сжаты в кулаки.

Состроив гримасу на его реплику, Гермиона разжала руки и боковым зрением увидела, что, как на зло, возле Малфоя пустое сидение. Боже, почему нельзя было взять ему билет в соседний зал? Спустя пятнадцать минут, гриффиндорка поняла, что ее сосредоточенность на сюжете была настолько минимальной, что она едва ли понимала, с чего смеется Скорпиус и почему удивляется зал.

― Как ваш отдых? ― внезапно спросила она, повернувшись к Драко.

Игнорировать присутствие Малфоя было невозможно, темнота будто увеличивала его влияние на нее, и само нахождение слизеринца рядом чувствовалось так, будто если он снова случайно дотронется до ее руки, то их обоих убьет статическим электричеством.

Драко повернулся к ней и поднял бровь, словно оценивая, стоит ли ему отвечать или нет.

― Скорпиус учился плавать, ― наконец, решил ответить он, вновь отводя глаза к экрану.

― Моя нервная система не выдержала бы этого волнения, ― покачала головой Гермиона.

― Все становится гораздо легче, когда на пляже только вы вдвоем.

Она подняла брови в удивлении.

― Безлюдные пляжи это моя страсть.

― Знаю, ― ответ Малфоя был немного резким, что даже отвлекло ее внимание от того, откуда он мог это знать.

Гриффиндорка вновь взглянула на него и поняла, что за исключением последней реплики, они проговорили около минуты без угроз, вспышек неконтролируемой злости и провокаций. На данный момент, это был рекорд.

― Если уж мы ведем светскую беседу, то наверняка я должен спросить, как прошли твои выходные, хотя мне ни черта не интересно, ― вздохнул Драко, вроде бы вынуждая себя говорить.

Что ж, видимо, «благоприятное общение» окончено.

― Ничуть не хуже, чем твои, уверяю, ― фыркнула Гермиона.

― Что, даже наличие частного пляжа не добавило мне очков? ― она услышала, как его голос потеплел и стал заговорщическим. Ему действительно нравилось, когда Грейнджер бесилась.

― Место, где есть ты, не спас бы даже трехъярусный шоколадный фонтан, ― отрезала девушка, не отводя взгляда от нелепого осла на экране.

― Да-да, ты так сильно меня ненавидишь, я помню, ― его губы изогнулись в издевательской ухмылке, и она была благодарна, что в зале было достаточно темно, чтобы Малфой не увидел, как она покраснела.

Из-за одной единственной глупости, теперь все ее едкие замечания звучали смешно. Из-за глупости, которая не выходит у меня из головы.

― Скорпи, не поделишься попкорном? ― произнес Драко и наклонился, чтобы взять стакан, который протянул ему мальчик не глядя, и Гермиона ощутила, как его плечо прижалось к ее груди.

Она вжалась в спинку кресла, насколько это было возможно, но он все равно был слишком близко. Мята и свежий аромат каких-то мужских нот, которые Гермиона не могла разобрать по составляющим, но так обычно пахли мужские гели для душа, ― все это слишком сильно ассоциировалось с ним, чтобы просто игнорировать. Годрик, кажется, она больше никогда не сможет спокойно съесть мятный леденец, чтобы не вспомнить, как чувствуется его язык на губах, который даже с привкусом соли все равно оставался мятно-свежим, словно жвачка.

― Что-то не так? ― Драко улыбался, и Гермиона скользнула взглядом по его улыбке, что точно было ошибкой.

― Прекрати, ― она схватила его за плечо, пытаясь оттолкнуть, но вряд ли у нее хватило бы сил.

― Прекратить что? ― фальшиво невинное выражение лица буквально провоцировало ее на насилие.

― Ты специально это все делаешь, ― проговорила девушка сквозь зубы. ― Заставляешь меня чувствовать себя некомфортно.

― А я тебя настолько волную, Грейнджер? ― кажется, с каждым ее словом его настроение повышалось.

― Ты — последний, кто меня волнует. Я пытаюсь с тобой общаться исключительно ради Скорпиуса, но ты такой ублюдок, что даже эти попытки превращаешь в невыносимую работу. Терпеть тебя не могу, ― тирада Гермионы вылилась неожиданно даже для нее.