Драко кивнул, соглашаясь, но сам понимал, что проблема именно в том. В том, что он ее не знает.

― Мама рисует, я помню, ― начал Драко, отпивая из стакана морс, который был полезен и входил в его диету, но вкус оставлял желать лучшего. ― Расскажи, какая у нее комната? Наверное, она вся завешана картинами.

― Три гостиные, в зимнем саду, парочка на кухне… но нет, ваша комната нет, ― задумался малый, вспоминая. ― Она решила не трогать ее интерьер, потому что тебе слишком нравились цвета, а картины сделали бы это все аляпистым.

Малфой сглотнул, вновь откидываясь на мягкий стул и смотря, как под ночь море начинает волноваться сильнее. Скорпи рассказывал об их комнате. Значит, она не спала в спальне миссис Малфой. Эту комнату Драко считал чуть ли не единственным спасением, потому что тогда брак не казался такой клеткой, которая сковывает по рукам и ногам. Замок был достаточно большим, чтобы сохранять личное пространство и то, что можно избежать постоянного столкновения по вечерам с той, кого тебе выбрали в жены, делало все более терпимым. Господи, он всерьез начинал думать, что в будущем Грейнджер будет подмешивать ему в яичницу любовное зелье. Если бы она была способна поджарить яичницу.

― Я думаю, что тебе стоит отправиться спать. Я еще побегаю по набережной, все-таки у меня скоро игра, а ты отдыхай, ― встал Драко.

― Ты недолго? ― нахмурился мальчик. ― Я еще не хочу спать.

― Нет, ты сможешь меня увидеть, если посмотришь с балкона, ― ответил Малфой. ― Но ты не будешь смотреть, а отправишься в кровать, потому что завтра мы поедем на снорклинг. Думаю, тебе понравится.

Увидев, как на лице сына расплылась улыбка радостного ожидания, Драко приободрился. Малфою не хотелось заканчивать такой прекрасный день грустными разговорами. Уложив ребенка спать в одной из спален виллы, которая была выбрана слишком спонтанно, чтобы быть идеальной, Драко поцеловал его на ночь. Переобувшись в беговую обувь, он отправился на берег, чтобы сильный морской ветер очистил его мысли от тревог, которые в последнее время атаковали его все чаще.

***

Рон откинулся на подушки, тяжело дыша.

― Это полностью покрывает то, что ты вчера уснула прямо после ужина, ― произнес он, выравнивая дыхание.

Гермиона улыбнулась и, притянув одеяло к горлу, подала ему бутылку воды.

― Что с тобой? Ты не выглядишь слишком довольной, а это, честно говоря, бьет по моей самооценке, ― хохотнул он, делая несколько глотков.

Что с тобой? За эти два неполных дня, что они провели вместе, Рон задавал Гермионе этот вопрос раз двадцать, и ни единого раза у нее не нашлось ответа. Что с ней? И сейчас дело было не в том, что Рон был плох, а в том, что она совершенно не могла расслабиться. Была не здесь.

― Я просто… переживаю, ― ответила она, вставая и дотягиваясь рукой до халата, чтобы накинуть на себя.

― Не понимаю, чего переживать. Это из-за Скорпиуса? ― спросил Рон, потягиваясь. ― Не думаю, что Малфой что-то ему сделает, зная, что ты так о нем печешься, и снесешь ему башку тут же, если…

― Боже, Малфой ничего не сделает Скорпиусу, потому что он обожает сына, ― почему-то постоянные упоминания о том, что Драко будто спит и видит, как навредить мальчику, злили и раздражали ее.

― Не думаю, что он примерный отец, ― фыркнул Рон, не замечая ее настроения.

― Зря, потому что Малфой отлично справляется, ― сухо сказала Грейнджер, затягивая волосы в тугой хвост.

― О, перестань, Гермиона, я был на парочке фан-встреч квиддичных команд, и все, чем занималась его рожа ― это выискиванием, с кем бы перепихнуться, ― закатил глаза Рон. ― Предполагаю, что от стадии «я не пропускаю ни единой легкодоступной юбки, хотя вроде как помолвлен» до стадии «я примерный семьянин, и плевать, что мне свалился ребенок на голову» должно пройти больше, чем пара месяцев.

Она сглотнула, выходя из комнаты. «Не пропускаю ни единой легкодоступной юбки». Это то, кем она на самом деле была всю жизнь, просто не подворачивалось удобного случая? Легкодоступной юбкой? Гермиона понимала, что Рон не имел в виду ее, но горечь под языком собралась так быстро, что ей пришлось вонзить ногти в ладонь, чтобы задвинуть скребущее чувство в груди подальше, пока парень, надев штаны, шел сзади.

― Мы сегодня увидимся вечером? ― спросил он, подбрасывая виноградинку вверх, и, не попав ему в рот, она разбилась фруктовой кляксой на полу.

― Экскуро, ― провела Гермиона кончиком палочки по воздуху, тут же убирая пятно. ― А ты уже уходишь?

― У меня есть еще час-полтора, а потом мне нужно кое-куда отлучиться… ― промямлил Рон. ― Но вечером могу забежать.

― У тебя какие-то дела? Будешь обедать? ― она вспомнила, что завтракали они довольно давно и, повернувшись к холодильнику, втайне надеялась, что он пока не голоден, потому что не была уверена, что заказанное ранее не испортилось.

― Да так, ничего важного, ― отмахнулся Рон. ― Я бы выпил кофе.

Гермиона кивнула, повернувшись к шкафчику за туркой, и боковым зрением уловила движение слева. Серебряная синица просочилась в дверь ее дома и проговорила мелодичным голосом:

― Ронни, я немного задерживаюсь на работе, давай на полчаса позже? Жду встречи!

Птичка растворилась в воздухе, передав послание.

― Ронни? Это был патронус Меган? ― Гермиона подняла одну бровь, смотря, как бегают глаза у ее парня.

― Да, Меган, верно, она самая, ― кивнул он, немного тараторя. ― Она попросила, точнее, конечно, не она, а Джордж, нужно прибежать сегодня в магазин и кое-что сделать, вот она и прислала патронус.

Меган была милой девушкой, работающей во «Вредилках», но Гермиона практически никогда не пересекалась с ней.

― Понимаю, ― улыбнулась Грейнджер, поворачиваясь назад к турке.

Интересно, он ей нужен на той работе, на которой она задерживается? Или у нее есть еще какая-то работа?

― Но вечером я приду к тебе! ― слишком эмоционально уверил ее Уизли, ступая на шаг вперед. ― И мы…

― Не стоит, Рон, ― покачала головой Гермиона, а ее голос звучал вполне спокойно. ― Мне нужно доделать некоторую документацию для Мокриджа, поэтому вечером я буду занята. Разберись со своими делами.

Она видела, как он сник, услышав ее ответ.

― Гермиона, я…

― Все в порядке, Рон, иди, ― она не повышала тон, но он знал ее достаточно долго, чтобы твердость голоса могла сказать ему о том, что споры бессмысленны.

Поцеловав ее в щеку, Рон пошел в гостиную, и через пару секунд Гермиона услышала, что парень растворился в волшебном пламени. Выключив огонь с уже немного подгоревшим кофе, девушка закрыла глаза. Это может и вовсе не быть то, о чем она подумала. Он действительно может помогать Джорджу в магазине, как обычно. А что, если нет? Гермиона ведь даже не имеет права злиться на него. Чем она сама лучше?

Но самое странное в этом было то, что Гермиона правда совершенно не злилась. Осадок падал где-то внутри нее, как пепел после пожара, когда все самое страшное уже позади. Когда все уже кончено. Не было злости, обиды, боли внутри. Просто усталость.

Вылив содержимое турки в раковину, она закинула ее в посудомойку, не заботясь о слишком громком цоканье тарелок, которые, видимо, упали вниз. Это были такие выходные, после которых вернуться на работу хотелось в три раза больше.

***

Услышав копошение у двери, Гермиона сразу же оторвалась от пергаментов и, спохватившись, забежала в коридор как раз вовремя, чтобы сжать в объятиях только что прибывшего сына.

― Скорпи! Ты так загорел всего за один день! ― засмеялась она, целуя его в щеки и чувствуя, как впервые за сегодня ей дышится легче.

― Мама, мы жили в большой вилле, и ты знаешь, там был полностью пустой пляж! Мы ныряли с масками и видели маленьких рыбок: желтых, оранжевых и красных! Они… ― мальчик тараторил, и она улыбалась, думая, что их выходные были явно лучше, чем ее.

― Знаешь, Грейнджер, есть такая штука, как душ. Может, слышала? ― раздался высокомерный голос Малфоя, который тоже немного потемнел, но самую малость. Кажется, аристократическую бледность загар мог просто опорочить.