Давление всех этих дней просто выплеснулось, и в глубине души она понимала, что Малфой тут не при чем. Он вел себя как всегда: словно ребенок со слишком большим чувством собственной значимости, которого просто забавляло доводить людей до грани, и в этом не было ничего необычного для него. Драко просто оказался под рукой, когда термометр ее терпения лопнул.
Какая-то женщина повернулась с переднего ряда и бросила на нее недовольный взгляд, но Малфоя это ничуть не смутило. Он наклонился к ее уху, якобы взволнованный вопросом сохранения тишины в зале, и прошептал:
― Вранье, ― Гермиона знала, что парень продолжает улыбаться.
Когда Малфой все-таки перестал ее мучить и откинулся на свое сидение, она отдернула руку, чтобы он не увидел мурашек, которых невозможно было спрятать под короткими рукавами футболки, ведь слизеринец обязательно принял бы это на свой счет. А ведь просто температура в кинотеатре была очень ниже нормы.
Вдруг Гермиона вспомнила о том, что хотела узнать до того, как они появились в ее коридоре и оторвали от работы.
― Вы были вдвоем? ― Малфой поднял брови в непонимании, и она добавила. ― В Испании. Вы были вдвоем со Скорпи?
― Да, ― ответил он. ― В чем дело?
― Я не хочу, чтобы Астория постоянно ошивалась рядом с ним, когда вы вместе, ― объяснила Гермиона после небольшой паузы.
― Почему это? Вислый же ошивается рядом с ним.
― Рон не считает, что я подделала результаты анализов, чтобы утащить его жениха, и он нормальный человек, ― повернулась она к нему, прищурив глаза от злости.
― Да, он просто ненавидит твоего сына. Если это не идеальные отношения, то я даже не знаю тогда! ― Малфой произнес последнюю фразу слишком восторженно и на тон выше, чем спровоцировал еще один нервный поворот головы от женщины впереди.
― Вовсе нет! ― возмутилась Гермиона. ― Рон просто пытается привыкнуть и справиться с этой всей…
― О, ради всего святого! ― закатил глаза Драко. ― Скорпиус — живое доказательство того, что ты можешь предпочесть ему кого-то другого. Он просто боится, что не выдержит конкуренции, Грейнджер, поэтому его так сильно все это выводит из себя. И знаешь, что самое смешное? Он не зря боится.
Они смотрели друг на друга, и внезапно она почувствовала странный прилив страха. Потому что он был прав. Разве не к нему возвращались ее мысли все чаще, даже если Гермиона насильно пыталась прерывать их ход? Разве она действительно ощущала омерзение от того, что между ними произошло? Хотя бы стыд? Все, что она чувствовала ― вину, и это было жутко, потому что становилось действительно опасно.
Посмотрев на щеку Драко, Гермиона заметила легкую щетину, которую он обычно не допускал, всегда выглядя так, будто в любой момент придется сниматься для обложки журнала. Но сегодня нет, словно Малфой правда забыл обо всех своих негласных правилах и просто отдыхал с сыном. Хотя, это вообще не имело значения. Она видела, как смотрят на него девушки, когда они стояли в очереди за снеками, хотя понятия не имели ни о его известности, ни о деньгах. Видимо, просто не побриться несколько дней чертовски мало, чтобы испортить его внешность.
Драко не отводил взгляда, и Гермиона практически готова была умолять, чтобы он это сделал, потому что ей вдруг захотелось провести ладонью по его скуле и увидеть реакцию.
― Ты заступился за меня тогда, перед Люциусом, ― произнесла она, пытаясь как-то привести свои мысли в порядок хотя бы звуком своего голоса. Гермиона не планировала этого говорить, хотя думала о том ужине и его поведении слишком часто.
Драко сжал губы и, наконец, отвернулся, а по его выражению лица можно было сказать, что ему неприятно об этом вспоминать.
― Я не думал, что он опустится так низко, ― ответил Малфой безэмоционально. ― Я знал, что он не будет в восторге, но чтобы предложить отобрать у тебя Скорпиуса и позвать на ужин Асторию… это превысило все мои ожидания.
― Ну, в каком-то роде он прав: она ведь действительно часть твоей семьи, ― произнесла Гермиона, удивленная тем, что теперь он почему-то выглядел грустным. И еще больше удивленная тем, что она не хотела его таким видеть.
― Только что ты не хотела, чтобы Астория общалась со Скорпи, а теперь она часть моей семьи? Мне подождать еще минуту, чтобы услышать окончательное мнение? ― Драко говорил с сарказмом, но на удивление в его словах не было яда.
― В любом случае, я просто рада, что вы отлично отдохнули, ― вздохнула гриффиндорка, ускользая от темы о Гринграсс.
― Нужно было, чтобы ты поехала с нами, ― эта фраза, пусть и сказанная шепотом, раздалась в ее ушах так, будто кто-то прокричал ее в громкоговоритель. Гермиона повернулась к нему, и Малфой добавил. ― Я не уверен, что выходные с Уизелом не могут нанести неисправимый вред психике, а я все-таки оставляю тебя наедине со своим сыном.
Она закатила глаза и, легко ударив его в плечо, удержала улыбку, хотя была уверена, что видела, как он усмехнулся, вновь поворачиваясь к экрану.
― Мам, пап, вы можете потише? ― раздраженно шикнул на них сын и, извинившись, они продолжили смотреть мультфильм, ожидая, что еще одна реплика громче шепота, и женщина впереди взорвется тирадой.
На удивление, Гермионе стало легче. Она будто напоминала себе, что Малфой — тоже человек, а не машина по введению ее в смятение и ярость. Несмотря на то, что до конца сеанса они больше не переговаривались, ей не хотелось залезть на потолок от дискомфорта. Когда в зале включился свет, Гермиона услышала вздох облегчения от Драко, который явно не стал любителем маггловских развлечений.
― Поверить не могу, что я потратил два часа своей жизни на просмотр орков, которые нашли свою любовь, ― пробурчал он, выбрасывая все пустые упаковки из-под снеков в мусор и выводя сына из зала, вдаль от толпы.
― Тебе понравился мультик, Скорпи? ― спросила Гермиона, вытирая ему руки влажными салфетками, которые по локоть были в паприке, и задумалась о том, что сказали бы ее родители, увидев, что она разрешает есть своему ребенку.
― Да, он был очень смешной, ― улыбнулся мальчик и повернулся к двум умиляющимся девушкам, которые, проходя мимо, активно обсуждали его цвет волос.
Выйдя на улицу, они аппарировали в темный угол крыльца дома Гермионы, едва там уместившись, и она повернулась к Драко.
― Давай я сниму противоаппарационные чары для тебя в доме, потому что однажды кто-то из моих соседей все-таки получит инфаркт.
― Почему ты просто не переедешь в магический Лондон? Что за странное тяготение вечно усложнять себе жизнь? ― спросил Драко, смотря, как Гермиона ищет ключи.
― Я коплю, чтобы купить дом в магическом районе, а снимать здесь гораздо проще из-за бешеной конверсии магической валюты и маггловской. Для магглов наши деньги — это чистое золото, ― объяснила она, понимая, что денежные проблемы ― это явно не то, с чем Драко сталкивался хоть когда-либо. Девушка невольно поняла, что если у волшебников его состояние считается одним из самых больших, то если перевести все золото, имеющееся на счету у Малфоев, в маггловские деньги, он, наверное, смог бы купить весь Голливуд одной транзакцией.
― Тот дом еще даже не достроен, мам, ― ответил Скорпи, вспомнив стройку, на которую его отбросило по прибытию в это время.
Найдя ключи, она на секунду закусила губу, и, решив, что это не выглядит странно, и если что, всегда сможет прикрыться вежливостью, немного неуверенно произнесла:
― Не хочешь чаю? Уложишь Скорпиуса и… ― Гермиона запнулась, облизав губы. ― У меня есть мятный.
Сейчас Малфой не выглядел злым, раздраженным и был менее невыносимым, чем обычно и ей казалось, что завтра все опять станет, как прежде, и почему-то хотелось продлить этот момент нормальности между ними. Но открытая с той стороны дверь не дала ему ответить, потому что прямо в ее прихожей стоял красный от злости Рон.
― О, Уизел здесь. Ну что ж, к черту чай, я буду виски, ― Малфой сориентировался быстрее нее, облокотившись о стену и смеряя неприятным взглядом парня, пока она сама пыталась вновь обрести дар речи.
