- Хватит, - мягко, но настойчиво произнёс Бартон. – Я слишком хорошо тебя знаю, чтобы ты могла меня обмануть, Нат. – Он улыбнулся. – И я прекрасно вижу, в каком ты состоянии.

Рядом с ним ей не было нужды притворяться:

- Да, ты прав, - медленно проговорила. – Я боюсь. Но не за себя.

Уехала она только через час. Тони был не в курсе происходящего, но заметил, как изменилось её состояние, и предложил остаться у него. Наташа отказалась. Ей отчего-то подумалось, что в квартире Пьетро будет проще сосредоточиться и привести в порядок растрёпанные мысли.

Едва переступив порог, она первым делом отправилась в ванную. Долго стояла под горячим душем, прислонившись спиной к скользкой плитке, и лишь, когда от духоты и пара стало трудно дышать, выключила воду.

На кухне сидела Ванда. Она тоже решила, что домой сегодня не поедет.

- Чаю? – поинтересовалась она, когда Романофф плюхнулась напротив.

Наташа равнодушно пожала плечами.

- Моя мама говорила, что чашка горячего чая – лучший способ прогнать дурные мысли, - с лёгкой грустинкой сказала Ванда. – Так кто же он всё-таки такой этот Лим?

Наташа искоса взглянула на неё. Значит, Фьюри поставил в известность всех остальных. Что ж, его можно понять. На языке у Романофф вертелось несколько подходящих для характеристики РанДжуна слов, но она постаралась отбросить эмоции и говорить по существу.

- Он был одним из моих учителей, - сказала она и почувствовала, как снова погружается в воспоминания, которые так долго пыталась вытеснить из своей памяти. – Уроженец Северной Кореи, некогда был партийным чиновником, а помимо этого ещё и одним из «карателей», тех, кто устраняли неугодных власти. Превосходный убийца, настоящий профессионал своего дела.

Ванда слушала, не перебивая. Наташа твёрдой рукой держала чашку с горячим чаем, неторопливо попивала и внешне казалась абсолютно спокойной.

- Я была его любимицей, - Романофф криво усмехнулась. – Он всегда говорил, что меня ждёт большое будущее, нахваливал мои таланты… - события прошлого вновь предстали перед её глазами так ясно, словно это было вчера. – И в ту пору я довольно хорошо к нему относилась. Лим был холодным, но внушал доверие. – Наташа замолчала.

Ванда терпеливо ждала. В Наташиной чашке осталась ещё примерно половина, но пить она не спешила. Сидела, выпрямив спину и расправив плечи – поза была механической и какой-то неживой.

- А потом?.. – Ванда, так и не дождавшись ответа, всё-таки решилась подтолкнуть подругу.

Наташа вздохнула и залпом допила остатки чая. Обожгла горло и болезненно поморщилась.

- У нас произошёл конфликт, - сглотнув, сказала она. – Не сошлись во взглядах, а если точнее – я нарушила один из пунктов Устава и согласно правилам заслуживала смерти.

- А Лиму поручили тебя убрать? – догадалась Ванда.

Наташа покачала головой:

- Он был одним из директоров. И предложил мне сделку – выполнение его условий в обмен на жизнь. – Наташа улыбнулась, но улыбка эта вышла недоброй, - я отказалась. Сперва сделала вид, что согласна, но заманила его в ловушку. Иными словами – сдала.

Поразмыслив, Ванда всё-таки решила уточнить:

- А что это были за условия? Он тебя домогался?

- Нет… Он не был настолько банален, к тому же профессиональные обязанности всегда были для Лима на первом месте.

- А почему ты решилась его сдать? – спросила Ванда. – Ты ведь говорила, что уважала его…

- Так оно и было. Но потом он пытался сделать со мной то, чего я простить так и не смогла. – В её глазах вспыхнул огонёк ненависти. – Взамен он оставил мне вот это, - Наташа задрала край футболки, и Ванда увидела старый побледневший рубец на её животе. В длину он был сантиметров десять. – Ударил наотмашь, - одёргивая футболку, пояснила Наташа. – Я успела отскочить, так что рана получилась неопасной. Но шрам, как видишь, остался. Последний подарок от господина Лима.

Закончив, Наташа прислушалась к собственным ощущениям. На деле оказалось не столь болезненно, как она предполагала. Скорее, наоборот – полегчало. Это как вскрыть гнойный нарыв – поначалу больно, но когда вся гадость выйдет наружу, она уже не отравляет кровь, а рана быстро подсыхает и вскоре затягивается. Примерно так Романофф себя и чувствовала – за последние шестнадцать лет это был первый раз, когда она вслух заговорила о Лиме.

- А как же другие директора? – удивилась Ванда. – Как они отреагировали, когда узнали?

- В их глазах я была примерной ученицей, - прошелестела Нат. – О моем проступке знал только Лим, но я опередила его. Прежде, чем он успел рассказать остальным, я подставила его.

- И они поверили тебе, а не директору? – в голосе Ванды прозвучало сомнение.

- Не сразу. Но у Лима не было никаких доказательств моей оплошности, а у меня – она похлопала себя по животу, - его автограф. Его привязанность ко мне сыграла с ним злую шутку. Я сказала наставникам то же, что предположила ты – что Лим долгое время склонял меня к сожительству, и, устав всё время получать отказ, попытался изнасиловать, и мне пришлось отбиваться. – Романофф говорила абсолютно спокойно, и Ванда представила, как шестнадцать лет назад четырнадцатилетняя Наташа точно так же сидела перед наставниками, в деталях описывая, как отбивалась от сластолюбивого руководителя.

Теперь Ванде стало окончательно понятно, за что так высоко ценили Наташу. Её умение на высшем уровне пускать пыль в глаза определенно не могло не снискать уважения.

- Да… - задумчиво протянула Максимофф. – В таком случае Лиму действительно есть за что мстить. Но… ты так и не сказала, из-за чего началась вся эта история, - она испытующе посмотрела Наташе в глаза. – Что ты натворила?

- В четырнадцать лет людям свойственно делать глупости, - улыбнулась Романофф и, встав из-за стола, отнесла в раковину пустые чашки, - даже если ты учишься в школе наёмных убийц.

========== Обнажённые души ==========

Добиваться своего Клинт умел не хуже, чем стрелять из лука – Наташа знала это и прежде, а когда он всё-таки уговорил её ехать с ним в Теннесси, лишний раз убедилась. Впрочем, слово «уговорил» было не совсем уместно – через пять дней, когда доктор Чо с боем согласилась дать добро на его выписку, Клинт объявился на пороге холостяцкого логова Пьетро.

- Скажи Наташе, что у неё двадцать минут на сборы, - отчеканил Бартон, рассевшись на обувной полке.

Романофф была готова уже через пятнадцать. Взмыленная, растрёпанная, она, уперев руки в бока, свирепо буравила его взглядом. Тому, кто знал её недостаточно хорошо, могло бы показаться, что ещё чуть-чуть, и она закипит, как чайник, но Клинта было не провести. Он видел, что Наташа рада его настойчивости и, кроме того, в данный момент она была просто необходима.

- У тебя нет совести, Бартон, - ворчала она, пока он тащил к лифту её вещи. – Ты не задумывался, что у меня могут быть и другие планы?

- Например? – Клинт остановился, нажал кнопку и посмотрел на бывшую напарницу. – Страдать в гордом одиночестве и заниматься самокопанием?

Двери лифта распахнулись, и они зашли внутрь.

- Я не склонна к депрессии, и ты это знаешь, - Романофф нажала на кнопку первого этажа.

Лифт с тихим монотонным звуком отправился вниз. За время этой короткой поездки никто из них не произнёс ни слова. Наташа старательно делала вид, будто смертельно обижена такой наглостью, но глаза её улыбались – а именно этого Клинт и добивался.

После обеда они уже стояли на пороге его дома. Пока шли по тропинке к крыльцу, Наташа осматривалась по сторонам – это место всегда будило в ней ощущение тепла и защищённости. Здесь можно было забыть о том, кем она являлась – в доме Клинта Романофф становилась той, какой могла бы быть, сложись всё иначе.

- Ты, наконец, достроил крыльцо, - просияла она. – Отлично выглядит!

Бартон лишь довольно похлопал себя по бокам – мол, стараюсь, без дела не сижу. Он открыл дверь, пропуская Наташу вперёд, она шагнула через порог, и все её тревоги остались за спиной - под эту крышу дорога им была заказана. Наверху раздался гулкий топот стремительно приближающихся шагов, и через пару секунд на лестничный пролёт выскочил Джаспер, а следом за ним Виктория. Наташе хватило одного мгновения, чтобы заметить, как выросли они за этот год.