Её подруга Амапола говорила, что Кэтрин совсем рехнулась – столько усилий потрачено на то, чтобы привлечь внимание Мистера Зануды, и всё впустую. С последним мисс Уилшоу общалась теперь лишь изредка, и каждый раз обещала себе, что завтра непременно скажет, что у них ничего не выйдет. Однако… что-то удерживало её от этого шага, и Кэтрин хорошо понимала, что именно. Такими мужчинами, как Мистер Зануда не разбрасываются, а с Шерлоком у неё нет и не может быть общего будущего. Но выбрать необходимо – если влиятельный поклонник раскусит её, а рано или поздно, это обязательно случится – пиши пропало. Такого он не простит. Но дело было даже не в нём – всякая ложь, рано или поздно возвращается к тому, из чьих уст она вышла, и приходит время платить за неё. Ложь – кредит, а жизнь всегда предъявляет счёт. Кэтрин всё знала, всё понимала и была готова расплачиваться, когда придёт её час. Но пока… она не могла и не хотела найти в себе силы прекратить то, что происходило между ней и странным детективом-социопатом.

- Сколько у тебя было нераскрытых дел? – спросила Кэтрин.

Они лежали прямо на ковре, возле камина. Гостиная тонула в мягком полумраке, и отблески тлеющего огня бросали на их обнажённые тела неровные, дрожащие тени.

- Ни одного, - ответил Шерлок. – Хотя на некоторые требовалось много времени. Иногда очень много.

- Врёшь, - улыбнулась Кэтрин. – Так не бывает. Наверняка, есть какое-нибудь нераскрытое.

- Сомневаешься во мне?

- Нисколько, - честно ответила Кэтрин. – Но признайся, что ты любишь всё приукрашивать.

- Такие истории интереснее слушать, - сказал он невозмутимо. – Тебе ведь нравится слушать мои рассказы?

За это время он привык к её присутствию на Бейкер-стрит и порой задумывался, как чувствовал бы себя, если бы Кэтрин вдруг уехала. Возможно, он бы даже скучал по ней какое-то время. Но, в отличие от Кэтрин, Шерлок почти не задумывался о природе их отношений, воспринимая происходящее как нечто существующее по факту. Она не раздражала, вызывала симпатию, но в то же время ему удавалось сохранять дистанцию, да Кэтрин и не покушалась на его личное пространство. То, что действительно не давало ему покоя – её дело. Шерлок привык идти до конца, но помимо упрямства им в этот раз двигал ещё и банальный интерес. Он был должен, нет, обязан выяснить, чем объяснялась вся эта чертовщина. Эх, если бы только…

- Нужно спровоцировать «явление» Пэгги, - сказал он, задумчиво глядя в камин.

- У? – вскинув бровь, Кэтрин отхлебнула вина и поставила фужер на ковёр. – И каким же образом? Предлагаешь воспользоваться доской Уиджи? (1) Или написать Анне Галлиерс?(2) – теперь, по прошествии времени, она могла без дрожи вспоминать о минувших событиях и даже иронизировать на этот счёт.

- Хотел бы я на это взглянуть, - Шерлок хмыкнул и отпил из её бокала. – Но мне нужно, нет, необходимо, чтобы твоя Пэгги явилась в моём присутствии.

- Может, она вообще больше не появится? – предположила Кэтрин, от всей души надеясь на такой исход.

- Такие истории просто так не заканчиваются, - возразил Шерлок. – К тому же… это было бы совершенно не интересно!

- Видел бы ты её, не говорил бы так… - пробормотала Кэтрин и посмотрела на часы. – Надо же… как быстро летит время, - она поднялась и, перешагнув через валяющийся на полу халат, обнажённая направилась в спальню. – Спокойной ночи, Шерлок Холмс.

Комментарий к Что-то новое

(1) доска Уиджи - доска для спиритических сеансов с нанесёнными на неё буквами алфавита, цифрами от 1 до 9 и нулём, словами «да» и «нет» и со специальной планшеткой-указателем.

(2) Анна Галлиерс - знаменитый британский экстрасенс

========== Рождественские сюрпризы ==========

Она понимала, что чем дольше оттягивает неизбежный разговор, тем разрушительнее будут последствия их отношений. Но каждый раз, что-то её останавливало. Кэтрин чувствовала, что всё больше привязывается к Шерлоку, и привязанность эта не сулила ничего хорошего ни ей, ни ему. Но как уютно и спокойно было просыпаться в его объятиях, говорить ни о чем и обо всем одновременно, слушать его истории о преступниках и преступлениях, коротая вечера у камина. Иногда он играл для неё на скрипке, а она сидела в его кресле, лениво потягивая вино и, закрыв глаза, полностью отдавалась музыке. Иногда они спорили, почти ругались и могли не разговаривать друг с другом по несколько часов. Временами ей казалось, что она начинает узнавать его. Понемногу, по крупице, подобно тому как художник формирует портрет из множества эскизов и зарисовок. Кэтрин хотела увидеть настоящего Шерлока. Из него, очевидно, мог получиться великий актёр – до того гениально он примерял на себя любую маску и легко становился кем угодно, если это было нужно. Кэтрин видела его разным, но даже сейчас не могла с уверенностью сказать, какое из обличий Шерлока было настоящим. Возможно, никакое. Вряд ли бы он стал показывать ей своё настоящее лицо.

Правда, где-то за неделю до Рождества случилось кое-что, что, как думала сама Кэтрин, приблизило её к «настоящему» Шерлоку. В ту ночь они снова спали в одной комнате, и Кэтрин проснулась от того, что Шерлок беспокойно ворочался на кровати. За окнами было ещё темно, и до рассвета оставалось несколько часов.

- Шерлок… - она осторожно потрясла его за плечо, и он, подскочив, резко открыл глаза.

Кэтрин хорошо помнила ту ночь в Риме, когда ей пришлось точно так же будить его, и сейчас была готова к язвительному замечанию в свой адрес, но, к её удивлению, этого не произошло.

- До чего же раздражающими могут быть кошмары, - пробормотал Шерлок, но Кэтрин видела, что за его слова были лишь попыткой сохранить невозмутимость.

Тяжёлое прерывистое дыхание, капли пота на лбу и висках и дрожащие руки говорили сами за себя. Кэтрин не видела в этом ничего постыдного, в конце концов, дурные сны время от времени навещают каждого, но она так же понимала, что Шерлок видел в этом проявление слабости. И, что ещё хуже, свидетельницей этого стала она, Кэтрин.

- Что тебе снилось? – спросила она, положив руку ему на плечо. – Но если это слишком личное, можешь не говорить.

Даже в темноте она увидела, как он невесело усмехнулся:

- Не уверен, что тебе будет приятно это слышать.

- Если дело только в этом, то не беспокойся, - она пожала плечами, - как только мне станет неприятно, я тебя остановлю. – Волнение и какое-то нездоровое любопытство всё больше овладевали ею.

И Шерлок рассказал. О его жизни Кэтрин, в сущности, было известно немногое, а уж тот факт, что два года после своей «смерти» он провел, мотаясь по миру, пока, наконец, не оказался в сербской глубинке, конечно, не знала и знать не могла.

- За четверо суток в плену, я успел потерять надежду выбраться живым, - рассказывал Шерлок.- Боль ещё можно было терпеть, в конце концов, у меня высокий порог, но отсутствие возможности поспать убивало. Знаешь, в Средние Века даже существовала такая пытка.

Кэтрин поражало, с какой интонацией он говорил ей всё это. В красках описывая ужасы и пытки, он рассказывал он них абсолютно спокойным, ровным голосом – так офицер полиции зачитывает командиру сводку происшествий за последние сутки.

- Была пара моментов, когда я действительно хотел умереть, - его голос оставался прежним, - особенно неприятно было, когда они пускали в ход монтировку.

Кэтрин закрыла глаза, пытаясь представить то, что он рассказывал. Воображение рисовало маленький, скупо освещенный подвал, с потолка которого капает вода, а на полу бетонная пыль смешана с землей и строительным мусором. Избитый и замученный, но несломленный Шерлок, даже в такой ситуации не упускающий возможность поиздеваться над своими мучителями. Кэтрин мотнула головой, прогоняя страшную картинку.

- Я думал, что пережил это, - вздохнул он, - но прошлое иногда настигает меня по ночам. И, вынужден признать, это довольно неприятно.

Кэтрин подумала, что окажись она в подобной ситуации, наверняка угодила бы потом в психушку или, как минимум, реабилитационный центр.