К тому моменту, как я вернулась, на поляне уже все было убрано. Тиррен со скучающим видом сидел на своем пне и дожидался меня. Как только я приблизилась к нему, он поднялся и направился к лошади. Спустя пару минут мы уже ехали на ней по лесной тропе и вскоре выехали на холмистый участок без единого деревца.

Палач расположился позади, держал поводья, однако не допускал ни единого касания. На этот раз я не висела вниз головой, не ощущала, как холодеют внутренности из-за неудобной позы. Но в то же время появился дискомфорт. Мужская рука постоянно находилась перед моими глазами, периодически сжимала кожаный ремешок, отчего на ней выступили ниточки вен. Еще немного – и она легла бы на мою ногу, дотронулась до локтя, однако ничего подобного не происходило. Расстояние не сокращалось, но нутро замирало от каждого движения Тиррена.

Черная грива коня блестела на солнце, и я раз за разом заставляла себя смотреть именно на нее или хотя бы поднимать голову и наблюдать за дорогой, но взгляд все равно самопроизвольно опускался к этой руке, жар которой еще утром согревал мою щеку.

Когда мы снова оказались в лесу, уже более редком, я наконец встряхнула головой и, к своему сожалению, обнаружила знакомые места: огромные забавно скучковавшиеся валуны, толстые стволы высоких деревьев и широкую тропу, по которой ранее много раз проезжала.

Осознание, что скоро появится Шигард, что время почти на исходе и что я все делаю не так, заставило вспомнить о намерении избавиться от палача. Медяк незаметно оказался у меня в руке. Стоило сжать его, как на губах заиграла улыбка. Я крайне осторожно полоснула им по двум другим и увидела прямо перед собой миама, который расположился на голове коня, нисколько ему не мешая.

– Вам не кажется, что лошадь устала? – повернула я голову к мужчине. – Вы посмотрите, она уже еле переставляет ноги.

Тиррен ничего не ответил, даже не взглянул на меня.

– Неужели вы такой черствый, что не щадите даже свою лошадь? Ладно меня, – я отклонилась назад, прижимаясь к его груди и опираясь на руку, которой он удерживал кожаный ремешок, – но животное можно было бы уже и пожалеть.

Палач положил левую ладонь мне на плечо, собираясь отодвинуть от себя, чего, собственно, я и добивалась. Однако стоило впиться ногтями во вторую его руку, чтобы от неожиданности он отпустил поводья, как Тиррен вместо этого сжал ее в кулак. Медлить было нельзя ни секунды. Я быстро сориентировалась и позвала на помощь миама. А тот прикоснулся одним лишь пальчиком к ремешку, переводя небольшую часть его в состояние неосязаемой невидимости, по размеру не превосходящую ширину мужской ладони. Хотелось бы, чтобы исчезли все поводья, и на длительный срок, однако двойник пока мог воздействовать только на мелкие предметы или их небольшие участки. И совсем недолго. Но мне хватило предоставленной доли секунды, чтобы резко ударить Тиррена по локтю и толкнуть его назад, сбросив с лошади.

Правда, я не ожидала, что палач не выпустит мое плечо и потянет меня за собой, заставляя тоже упасть с коня. Еще в полете я лихорадочно начала менять имевшийся план и искать выход из незавидного положения. Едва мы оказались на земле, мой двойник спрыгнул с черного жеребца и ударил его по крупу раскрытой ладонью, отчего тот встал на дыбы и помчался в лесную глушь.

Радость от частичной победы вскоре смыло водой, стоило магу грубо сбросить меня с себя и подняться на ноги. Он явно собирался вернуть свою лошадь, пустить миама в погоню и остановить ту на ходу. Я вскочила, схватила ближайшую палку и замахнулась на мужчину, намереваясь ударить его по руке. Однако она не достигла цели, камешки в итоге так и не вывалились из его ладони, а он не лишился связи со своей магической копией. Его невидимый миам, все-таки оказавшийся рядом, а не возле удаляющегося жеребца, резко потянул на себя мое импровизированное оружие и откинул в сторону. Не прошло и секунды, как я уже летела куда-то назад, наблюдая за недовольным выражением лица Тиррена и его новой попыткой вернуть убегающее животное.

Медяк в ладони до сих пор продолжал вибрировать. Мой неторопливый двойник только сейчас дошел до палача и прикоснулся пальчиком к одному из белых камешков, переводя его в бесплотное состояние и нарушая тем самым нужный эффект их взаимодействия. Для пущего эффекта миам нагрел небольшую часть предмета, а та после возвращения в твердую форму передала жар и всему остальному камню.

Палач вдруг откинул свои миамены, тряся при этом рукой, словно обжегся. Он посмотрел на свою ладонь, потер ее пальцами, затем потянулся к камням, намереваясь поднять их и снова вызвать двойника. А я в этот момент уже неслась на него. Под конец появился воинственный клич, и мужчина упал на землю под тяжестью моего тела. Всего доля секунды для передышки – и я поползла в сторону миаменов мага, собираясь один из них откинуть куда подальше. Свой же медяк пришлось спрятать в повязку на бедре еще во время бега, иначе я могла случайно лишиться так необходимой в данной ситуации монеты.

Мне оставалось совсем чуть-чуть до заветного предмета, когда мужская рука схватила меня за лодыжку и потянула назад. А я ведь даже прикоснулась средним пальцем к белому камню, почти схватила его. Тиррен встал на ноги и твердой походкой направился к своим миаменам.

– Ха, – вскрикнула я, быстро поднялась, пару раз поскользнувшись на низкой траве, и прыгнула на них, накрывая всем телом.

Мужчина опустился рядом на колено. Я не представляла, что он собирался сделать, но старалась действовать быстро: одновременно попыталась нащупать один из камней и достать медяк.

Мое тело вдруг воспарило над землей. Тиррен поднял меня, словно пушинку, и быстро забрал свои миамены. Наверное, пришло время отчаиваться и мириться с очередным поражением. Почему-то с этим мужчиной каждая попытка осуществить новый план побега оборачивалась не в мою пользу. Однако не успело появиться отчаяние, как мне на глаза попалась одна очень занятная вещь.

Громкий яростный крик, сорвавшийся с моих губ, придал сил. Я вывернулась и оказалась на свободе, больше не ощущая на талии мужскую руку. Правда, Тиррен сразу же схватил меня за локоть и повалил на спину, надавливая коленом на живот. Стоило бы расстроиться, однако меня распирало от радости из-за своей небольшой победы.

– Ха, убежала, – выдавила я, наблюдая за его устремленным вдаль взглядом.

Лошади нигде не было видно. Она успела скрыться в лесной чаще, даже не превратившись в крохотную черную точку. И как бы далеко не мог отдаляться миам от палача, ему уже не догнать лихого коня.

Желваки на смуглом лице заходили ходуном. Губы сжались в тонкую линию, а глаза сощурились до маленьких щелок. Он с нескрываемой злостью начал перебирать камнями в ладони, вызывая двойника. Теперь мне предстояло бороться не только с сильным мужчиной, но и с его магической копией. Что было сил я рванула вверх и ударила по руке Тиррена, снова не достигнув цели из-за невидимой преграды. Однако от неожиданности один камень все-таки выпал, что привело его в недоумение.

Я казалась самой себе изворотливой дикой кошкой, четко знающей свою цель и стремящейся только к ней. Уже в следующую секунду в моем кулаке оказался валявшийся на земле миамен мужчины, а в голове зародилась единственно верная мысль: «Бежать!»

Тяжелое дыхание перекрыло все остальные звуки, юбка платья, как назло, начала заплетаться в ногах, отчего пришлось приподнять ее. Ноги утопали в траве, становившейся все выше и выше. Ветки хлестали по лицу, цеплялись за волосы. И хоть я пригибалась, они все равно неприятно царапали кожу.

Считанные минуты побега показались мне длинными часами. Надо было вилять между деревьями, не попасться в руки разъяренному человеку, стремительно настигавшему меня. Я хотела обернуться, но каждый раз заставляла себя выискивать глазами какие-нибудь кусты или заросли, через которые палачу было бы сложно пробраться.

Пара минут… и я полетела на землю, сбитая с ног тяжелым мужчиной. Высокая трава смягчила падение. Однако неожиданно мы начали катиться по крутому склону вниз, задевая кочки, корни деревьев, иногда кусты. Каждый раз, ударяясь обо что-то твердое, доставляющее сильную боль, я вскрикивала. Мой голос разносился по всему лесу, а эхо повторяло и усиливало его.