— Дошли, — Фанни толкнула стеклянную дверь, над которой тотчас мелодично звякнули японские колокольчики.

Стоило перешагнуть порог, как нас окутало запахом кофе и пряных специй. Кофейня являла собой обитое деревом помещение, с панорамой стеной, выходящей на узкую улицу. На бамбуковых креслах лежали клетчатые подушки, а на столиках тонкие кружевные салфетки. За барной стойкой лениво попивал чай пожилой мужчина в национальном красном жилете из вельвета и замши. Увидев нас, владелец (а я не сомневалась, что это именно хозяин) улыбнулся и что-то бодро сказал на непонятном языке, отдаленно напоминающим немецкий. Фанни улыбнулась в ответ и тоже пролопотала нечто нечленораздельное.

— Баварский диалект, — пояснила она, когда мы уселись за столик у панорамной стены. — Они тут почти все на нем говорят, приходится и нам учить.

Мы заняли столик у стеклянной стены. Фанни убежала в туалет, а я принялась наугад изучать меню. Наугад, потому что оно было на немецком, и ориентироваться приходилось в основном по картинкам напротив названий.

Рядом с моим стулом стояла плетеная корзинка, в которой уютно устроился йоркширский терьер и, увидев меня, приветливо замахал пушистым хвостиком.

— Его зовут Марти, — пояснил владелец на ломаном английском. — Он любить гостей.

В доказательство его слов Марти выбрался из корзинки и лизнул мою протянутую руку. Животных я любила, но с появлением Марси нашего кота Феликса пришлось отдать родственникам — мачеха была аллергиком.

Я посадила Марти себе на колени, думая о том, что в Америке за содержание собаки в общепите наверняка оштрафовали бы на пару тысяч долларов или вовсе забрали лицензию.

— О! Смотрю, вы уже познакомились, — Фанни плюхнулась напротив. — Что выбрала?

— Латте и фруктовое пирожное, — выбор здесь был невелик.

— Отлично. Возьму себе тоже.

Дождь за стеной, казалось, и не думал прекращаться. Минут через пять позвонила Агнесс и сказала, что они управились, так что могут забрать нас.

— Не нужно, — ответила Фанни. — Сами доедем, — и отключилась.

Прежде, чем я успела спросить, каким именно образом, она посмотрела мне за спину и махнула кому-то рукой. Я обернулась. За стеклянной дверью стоял молодой человек в джинсах и белой футболке, но лица было не разглядеть.

— Это кто?

Фанни не ответила и лишь хитро улыбнулась. Тем временем парень вошел в кафе, а через пару секунд, когда он подошел к нашему столику, я узнала в нем Алекса.

— Привет, — сказал он, и перевел взгляд на меня. — Тэсса?

— Ну, с утра была ею, — ответила я, разглядывая его, пока он так же разглядывал меня.

Если бы не фото, что показала мне Агнесс, я бы ни за что его не узнала. Мне было семь, а ему двенадцать, когда мы виделись в последний раз — в год, когда они уехали в Австрию. Тощий, задиристый мальчишка, который запирал меня в чулане и пугал дохлыми пауками никак не вязался с человеком, стоящим передо мной, но, надо думать, и я с тех пор изменилась.

— Привет, Алекс.

Из нескладного парнишки с костлявыми ногами и торчащими ушами он превратился в привлекательного юношу — возмужал и явно немного подкачался. И тем труднее мне было связать в голове эти два образа. Отросшие темные волосы скрывались под банданой (в последнее время на них все просто помешались), а на груди болтался кулон с эмблемой «Металлики».

— Я думала, ты приедешь только вечером, — сказала Фанни.

— Освободился пораньше. Как раз собирался выпить кофе, и увидел вас.

— Меня, — с улыбкой уточнила Фанни. — Тэссу бы ты точно не узнал.

— Да уж, — он снова посмотрел в мою сторону. — Когда я видел тебя в последний раз, ты болела ветрянкой. — Алекс усмехнулся. — Помню, потому что ты меня ей заразила.

Он даже говорил как-то по-другому, и дело было не только в явном немецком акценте. В детстве Алекс тараторил без умолку, не мог усидеть на месте больше пяти минут, и учителя вечно жаловались на него, а сейчас напротив меня сидел спокойный, я бы даже сказала апатичный человек.

— Я изменилась в худшую или лучшую сторону?

— Пока не знаю, — Алекс улыбнулся и пожал плечами.

По его взгляду невозможно было понять, что он обо мне думает. Он казался абсолютно равнодушным.

— Тебя тоже не узнать, — честно ответила я. — Скажи, куда ты дел шило в заднице?

— От него много проблем, — хмыкнул Алекс. — Ну, так что? Вы собираетесь погулять или хотите домой?

Мы с Фанни переглянулись. Планов на день у нас не было.

— Пожалуй, домой, — сказала кузина. — А вечером что-нибудь придумаем.

До Шердинга мы ехали в молчании. Фанни на переднем сидении читала бесплатный журнал, которых в кафе лежала целая стопка, Алекс полностью сосредоточился на дороге, а я куковала сзади.

Ирвин и Агнесс немало удивились, увидев сына, который обещал быть лишь поздно вечером.

— В Пассау все равно делать нечего, — объяснил он. — На выходные все разбежались по домам.

— Тебе бы тоже не помешало почаще здесь появляться, — хмыкнула Агнесс.

Стоя у плиты, она беззлобно ворчала, но, совершенно очевидно, была рада тому, что Алекс здесь.

— Меня поселили в твоей комнате, — сказала я, когда мы вышли на крыльцо. — Надеюсь, ты не против.

— Нисколько, — ответил он. — Тем более, она уже давно не моя.

Он сидел на перилах с чашкой кофе, курил, а мне было неловко. Я не знала, о чем говорить с ним, ровно, как и то, что он обо мне думает. Ну, знаете, такое чувство, когда оказался один на один с незнакомым человеком и нужно что-то сказать, чтобы не молчать, как пень, но ты совершенно не представляешь, что именно.

— Как дела? — вообще-то я сама терпеть не могу этот вопрос, но ничего другого на ум не пришло.

— Нормально. — На глупые вопросы глупые ответы.

Завести разговор никогда не было для меня проблемой, но в тот день все слова вылетели из головы.

— Кстати, если хочешь, вечером можем поехать в Парти-Раум, — предложил Алекс.

— «Парти» что? — переспросила я. Это что, название соседней деревни?

— Парти-Раум, — первый раз за все это время он по-настоящему улыбнулся. — Бар по-нашему.

Дома отец по понятным причинам не одобрял такие развлечения, будучи свято уверенным, что до совершеннолетия порядочной девушке нечего разгуливать по ночам. Он без проблем отпускал меня в кино и кафе, разрешал ходить на свидания с Биллом (разумеется, после того, как лично познакомился с ним и его родителями), но в десять часов мне без разговоров надлежало быть дома.

— Бар? Это уже интересно, — я улыбнулась в ответ. — Заодно покажешь мне, как вы тут развлекаетесь.

Если бы в тот дождливый день я знала, к чему приведет мое согласие — начало какой истории оно положит, то сказала бы «нет» и уже через неделю вернулась бы в Штаты. Хотя… Есть ли смысл лгать? Я бы сделала то же самое; повторила бы каждую свою ошибку, произнесла бы каждое слово, ни о чем не жалея и не оглядываясь назад.

Лето две тысячи третьего года повернуло на триста шестьдесят градусов сразу несколько жизней — жизней даже тех, кто появился в моей судьбе много позже. Но тогда я, конечно, не могла знать всего этого. Мне было семнадцать, и я всего лишь хотела свободы.

Комментарий к Глава 3. Родной чужой

Группа В Контакте: https://vk.com/lena_habenskaya

========== Глава 4. Вечеринка ==========

«Парти-Раум», о котором говорил Алекс, находился в пяти километрах от города. Уже сгущались сумерки, когда мы вышли из дома. Машину кузен брать не стал — очередь «водителя-трезвенника» в тот день выпала его другу Тео, ждавшему у ворот. Фанни быстро познакомила нас, и мы двинулись в путь.

— Приехали, — Тео заглушил двигатель. — Выгружайтесь, ребята, а я пока припаркуюсь.

В легком недоумении я вылезла из машины и огляделась. Мы стояли возле заброшенного дома с выбитыми окнами. За полуразрушенным зданием чернел заросший сорняками двор, но откуда-то из глубины слабо доносилась музыка.

— И что это значит? — я посмотрела на Алекса. — Это и есть ваш бар?