О, Господи!

Несколько пакетов у нас было припасено, на всякий случай. Для детей, например. Я прошел к переднему сиденью и прихватил несколько штук, однако уже на обратном пути раздал пару пакетов по просьбе мистера Андерсона и миссис Эдвардс. Вручив пакет мистеру Мак-Лишу, я отвернулся, чтобы спросить, не нуждается ли в помощи кто-нибудь еще. И тут это случилось… Послышался сдавленный звук, и на мои брюки что-то выплеснулось. Я быстро повернулся. Бедная миссис Мак-Лиш — она лишь немного не донесла до рта бумажный пакет. Муж был облит с головы до ног, да и мне досталось. Что, черт побери, советовали делать в подобных случаях эти проклятые инструкции? Я ломал голову в поисках решения, когда кто-то участливо протянул мне кипу бумажных салфеток. Я поделил их пополам с Мак-Лишом, который сидел с раздавленным видом, совершенно убитый случившимся.

— Извините, пожалуйста, — проскулила его жена.

Мак-Лиш потрепал её по руке и принялся вытираться.

— Ничего страшного, дорогая. Ты не виновата. Скоро мы уложим тебя в постель.

Не знаю, что сработало — звук, зрелище или запах, — но в следующую минуту разразилась настоящая буря. Слева и справа послышались вскрики и стоны, а в ноздри шибанул тошнотворный кисловатый запах… Словом, до приезда в "Сан-Винсент" вывернуло наизнанку ещё восьмерых. Более гнусного получаса я не проводил ещё за всю жизнь, начиная с самого рождения.

Выскочив из автобуса, я взбежал по ступенькам отеля и проорал ночному портье:

— К чертям книгу регистрации — расселите их побыстрее! Соберите всех носильщиков и коридорных. Через пять минут все должны лежать в постелях!

Шум, гам, суета, но в считанные минуты всех десятерых постояльцев "Сан-Винсента" препроводили к лифтам. Мак-Лиш на прощание пожал мне руку.

— Не знаю, как вас благодарить. Без вас мы бы пропали. Извините за все.

— Ну, что вы. Ложитесь побыстрее. Утром я вас навещу. Если вам нужен врач, или понадоблюсь я — уведомите портье. Он даст вам мой номер.

Остальных я напутствовал примерно так же.

В "Польенсу" автобус домчал вихрем. Там повторилась в точности такая же сцена. Проводив глазами последнего туриста, я с облегчением вздохнул и вернулся в автобус. Бедняга водитель, помогавший мне перетаскивать багаж, тоже промок до нитки. Я наградил его щедрыми чаевыми, а он в ответ рассыпался в благодарностях.

— Ле эстой муй аградесидо, — сказал я. Очень, мол, за все признателен.

Он пожал плечами и улыбнулся.

— Де нада, Расс, де нада.

Уже влезая в машину, я почувствовал, как от меня воняет.

Не успел я войти в подъезд, как дверь квартиры Патрика распахнулась. Мой верный друг поджидал меня. Он высунул голову и спросил:

— Ну, как…

В следующий миг глаза его превратились в блюдца. — Что, черт побери, с тобой стряслось? Заходи скорее!

— От меня разит, как из помойной ямы.

— Да? — Он наморщил нос. — Ты прав, мне тоже кажется, что этот аромат несколько отличается от твоего обычного лосьона после бритья.

Войдя в гостиную, я скинул пиджак и плюхнулся на диван. Патрик протянул мне стакан водки, который я залпом опорожнил, потом угостил сигаретой и терпеливо выслушал мой сбивчивый рассказ. Когда я закончил, то заметил, что негодяя так и разбирает смех. В следующий миг Патрик не выдержал и расхохотался.

— Добро пожаловать в наш клуб, мой мальчик. Считай, что ты уже прошел боевое крещение — довольно, кстати, рано… Тот не курьер, кого ни разу не облевали. — Он посерьезнел. — Ты молодец, Расс. Хорошо, что ты сразу распихал их по кроватям, а не стал тратить время на формальности. Завтра, если хочешь, я пробегусь по ним вместе с тобой — нужно убедиться, что никто не заболел.

— Надеюсь, что они выспятся, и все будет в порядке.

— Дай-то бог. Ну что ж… — в его глазах заплясали озорные огоньки. А теперь, мой друг, я сообщу тебе нечто такое, что развеет твои невзгоды и заставит позабыть о всех неприятностях…

Он встал, шагнул к столу и взял с него какую-то разноцветную книжонку, похожую на каталог-путеводитель.

— Взгляни одним глазком и скажи, что ты об этом думаешь.

Я раскрыл брошюру. Это оказался последний каталог женских купальников. Девушки и купальники были такие, что я не мог оторвать глаз. Приглядевшись, я понял, что девушек всего двое — дымчатая блондинка и шоколадная брюнетка. Зато купальников море — цельные и бикини, закрытые и такие, в которых девушки казались куда более голыми, чем если бы и в самом деле были нагишом. Умопомрачительные позы — с широко расставленными ногами, руками на бедрах, распростертые на песке…

— Ого, — простонал я, смахивая внезапно выступивший на лбу пот.

— Ты оправдал мои ожидания, — со смехом сказал Патрик. — Порой я, оказывается, способен предсказать, как ты среагируешь.

— Любой мужчина на моем месте подпрыгнул бы до потолка. Слушай, Патрик, это же просто обычная сетка! Представляешь, что бы случилось, если бы эти пташки осмелились появиться здесь в таком виде?

— Рассел, они здесь.

— Что?

— Обе кошечки здесь, в Пальма-Нове. Я сегодня познакомился с ними в "Доне Педро". Утром они прикатили сюда из Пальмы. Пробудут здесь неделю вместе со своим фотографом, от которого за милю разит педерастом. Но девки просто сногсшибательные!

— Откуда они?

— Англичанки. Это их последний каталог. Здесь они хотят нащелкать фотографии для модных журналов. А я… точнее — мы… вызвались быть их гидами — показать самые подходящие места.

— Нет!

— Да! Ни одна из них здесь прежде не была. Этот каталог был отснят на Ямайке. Ну, что ты об этом думаешь?

— Я думаю… — я вздохнул и проглотил застрявший в горле комок. — Я думаю, что ты самый умный, заботливый, преданный и замечательный друг на всем белом свете.

— Так и знал, что ты это скажешь. Не мог уж обойтись без банальностей.

— Когда они хотят начать?

— Завтра утром, если позволит погода. Часов в десять.

— Лучше нельзя было и придумать. С утра мы навестим клиентов, узнаем, как у них дела. Я сомневаюсь, что хоть один из них захочет ехать на экскурсию. И тогда…

— Блеск.

— Которая — моя?

Патрик плотоядно ухмыльнулся.

— По правде говоря, мне больше приглянулась брюнетка. Зовут её Рут Делл, она стройная, как тростинка, но с таким бюстом, за который Венера отдала бы правую руку.

Я мечтательно поцеловал каталог.

— Понятно. А блондинка?

— Франсина Дюпре. Можно — Фрэнки. Я, правда, очень сомневаюсь, что её предки родом из Франции; в лучшем случае — южное Сохо.

— Ничего, сойдет и Сохо. Соперники у нас есть?

— Нет, гомик не в счет. Очаровашка по имени Питер Телфер. Весь вечер строил глазки бармену "Дона Педро".

Я встал.

— Патрик, ты гений.

— Что есть, то есть, — признал он, скромно потупив взор.

— Встречаемся в девять?

— Да. Выспись как следует. Завтра тебе понадобятся свежие силы.

— Думаешь?

— Я хоть раз ошибался?

— Нет.

— Вот и сейчас не ошибусь. Если они девственницы, то я Святой Петр.

Проснулся я ровно в восемь — прямо в глаза светил яркий солнечный луч. Я выглянул на улицу и с облегчением увидел, что небо совершенно чистое. Море, казалось, разбухло после проливного ливня.

Я распахнул настежь балконную дверь и вдохнул всей грудью свежий воздух. Чувствовал я себя замечательно. Какое счастье, когда день начинается именно так. На мгновение мои мысли унеслись в ливерпульское прошлое и я припомнил, какой унылый вид открывался из моей конуры в Вороньем дворе. Я зажмурился и помотал головой, отгоняя прочь страшное видение.

Приняв душ, я быстро оделся, вылил в себя чашечку кофе и спустился к Патрику. Он открыл мне дверь, по уши перемазанный зубной пастой.

— Жаходы, — прошамкал он. — Обожды минутку.

И скрылся в ванной. Оттуда послышалось журчание воды и бульканье.

— Хороший денек, да? — сказал я.

— Потрясающий, — отозвался Патрик и, утираясь, вышел. — Поехали, взглянем на твоих бедолаг.