Потом, по обоюдному согласию, мы расстались, чтобы купить друг другу рождественский подарок, а час спустя снова встретились в условленном месте. Никогда я ещё не получал такого удовольствия от магазинной толкотни; честно говоря, это занятие всегда внушало мне отвращение. На сей же раз, предвкушая счастливый визг Вики, я просто наслаждался, выбирая ей всякие пустячки.

Первым делом я приобрел для неё бутылочку её любимых духов "Арпеж". Затем не смог устоять перед хорошенькой керамической заколкой, а в довершение не удержался и купил необыкновенно потешную пузатенькую фигурку-куколку длиной дюймов в шесть — то ли гномика, то ли гоблина с копной ярко-синих волос, закрывающих пухлые щечки. Все это завернули в разноцветную подарочную бумагу и обвязали пестрыми ленточками.

Когда мы воссоединились, Вики кинула на свертки подозрительный взгляд и спросила:

— Что это ты задумал?

— О, не обращай внимания. Это все для меня. А ты где была?

Вики тщетно пыталась спрятать от меня пакет, из которого тоже выглядывали свертки в подарочных обертках.

— Тоже зря потратила время. Для мужчин ничего стоящего не продают. Сделала пару подарков себе.

Я забрал у неё пакет и сложил в него свои покупки.

— Хорошо. Куда теперь?

Чтобы не мерзнуть на улицах, мы забрели в кинотеатр на расхваленный газетами и телевидением шведский фильм, и битый час тщетно пытались понять, что в нем происходит. Наконец, решив, что и сам режиссер этого не знает, мы сбежали на свежий воздух, хохоча над тем, что с такой легкостью отвергли знаменитый на весь мир шедевр.

Я завел Вики в итальянский ресторанчик, который открыл как-то во время ночных экспедиций с Тони Дейном. Там, по крайней мере, мы получили настоящее удовольствие. Старший официант, жуткий ловелас и повеса, немедленно положил глаз на Вики. Он чуть не выпрыгнул из собственной шкуры, когда оказалось, что Вики свободно тараторит по-итальянски. С этой минуты нас окружили таким вниманием и заботой, которые не снились даже особам голубых кровей. Вкуснейшие блюда, изысканные вина, волнующая итальянская музыка — все было настолько прекрасно, что мы просидели за угловым столиком, покуривая и потягивая коньяк до самой полуночи, когда подошло время закрытия.

Охваченные радостным возбуждением, мы довольно шумно распрощались со старшим официантом и высыпали на улицу. Когда я повернул ключ в замке зажигания, Вики откинула голову на спинку сиденья и стиснула лапкой мое колено.

— Расс, сегодня я провела самый лучший вечер в своей жизни. Все была так… лучше даже вообразить нельзя. — Она легонько сжала мою руку. Спасибо тебе.

— Это тебе спасибо. Без тебя всего этого не было бы. Окажись я в этой траттории один, меня бы засунули на кухню и накормили вчерашними спагетти свалявшимися и жесткими, как палка. Ты просто обворожила этого итальянца.

Вики сморщила свой хорошенький носик.

Мы приехали к ней в половине первого. Вешая наши пальто в стенной шкаф, я спросил:

— А ты знаешь, что сегодня Рождество?

Вики помотала головой.

— Ничего подобного. Рождество наступит утром, когда я встану с постели. Иначе будет не то.

— Ты абсолютно права. Сегодня не Рождество. Выпить хочешь?

— Нет, спасибо.

— Кофе?

— Нет, спасибо.

— Сигарету?

— Нет, спасибо.

— А чего бы тебе хотелось?

Вики обвила меня руками и тесно привлекла к себе.

— Достойно завершить этот изумительный день.

— Хорошо.

На этот раз мы уже никуда не спешили. Целый час мы с Вики целовали, ласкали и гладили друг друга, предаваясь прекраснейшей и изощренной любви.

Уже отдышавшись после бурного экстаза, Вики блаженно затихла у меня в объятиях.

— Даже жаль, что этот день уже кончился, — вздохнула она. — Больше никогда так хорошо не будет.

— А мы все-таки попытаемся. Завтра я попробую превзойти сам себя. — Я любовно чмокнул Вики в плечо. — С Рождеством, милая.

Она сняла мою руку со своей груди и поцеловала в ладонь.

— Счастливого Рождества, — прошептала она, и мы провалились в блаженный сон.

Собрав всю свою волю в кулак, я заставил себя продрать глаза, с превеликим трудом выполз из теплой постели, накинул халат, который предусмотрительно прихватил из дома, и босиком прошлепал на кухню, чтобы приготовить кофе. Пока в кофеварке фыркало и булькало, я накрыл поднос кружевной скатертью, поставил чашки и разложил свертки с подарками. Когда я вошел в спальню, Вики сладко спала.

С минуту я постоял и полюбовался на нее. Одна рука покоилась под щекой, вторая выброшена поверх простыни, волосы дождем рассыпались по подушке, пухлые губки чуть-чуть приоткрылись. Даже спящая Вики казалась мне столь возбуждающе-желанной, что я с трудом подавил порыв отставить поднос с кофе и запрыгнуть к ней под простыню ещё на часик. Все-таки, было уже одиннадцать утра, а мы ведь собирались успеть к Филипу Ардмонту…

Поставив поднос на трюмо, я опустился возле кровати на колени и принялся целовать Вики… пальчики… руку… плечо… губы… носик… глаза… Сонно замурлыкав, она перевернулась на спину, обнажив одну грудь. Я нежно поцеловал розовый сосочек, потом пощекотал его языком. Вики чуть вздрогнула и открыла глаза.

Улыбнувшись, она сказала:

— До чего же приятно так просыпаться. Должно быть, именно таким образом будят в раю.

— Счастливого Рождества! Я тебе кое-что приготовил.

— Как — еще?

— Да, но только не то, что ты думаешь. Я приготовил тебе огромную-преогромную чашку восхитительного кофе. Только что помолотого, между прочим.

— Ты говоришь, словно рекламный агент.

— Я и есть рекламный агент.

— Ты просто прелесть.

Приподнявшись на локте, она прищурилась на меня сквозь растрепавшиеся волосы, ещё не совсем проснувшаяся, и подставила губки для поцелуя.

— Это за что — за кофе?

— Сначала поцелуй, потом кофе.

Поцеловав её, я поставил поднос прямо на простыню.

Увидев цветастые свертки, Вики радостно взвизгнула.

— Неужели это мне?

— Тебе.

— Все три?

— Да.

— Я этого не стою.

— Я знаю. Ты — гнусная и сухая карга, но я рассчитываю изменить твою натуру.

Вики пригубила кофе и потянулась к сверткам.

— Сперва вот этот, — указал я.

Она развернула духи.

— "Арпеж"! — восхитилась Вики. — Откуда ты знаешь?

— Я подсмотрел.

— О, спасибо, Рассик…

Я прервал её поцелуем.

— Теперь вот этот.

Вики извлекла из пакетика заколку.

— Ой, какая прелесть! Просто чудо. Она подойдет, по меньшей мере, к трем моим платьям. Ты — душка!

— Еще вот это.

— Мне даже неловко. Ты меня разбаловал.

— Замолкни и открывай.

Пока Вики разворачивала третий подарок, я во все глаза следил за её выражением. Ничто не доставило ей такого удовольствия, как этот пузатый волосатик. С восторженным воплем Вики извлекла его из коробочки, расправила копну волос и звонко расхохоталась, разглядев озорную щекастую мордашку.

— Боже, какая прелесть! Ой, как он мне нравится! — Вики расцеловала его, потом медленно возвела на меня глаза. — Я люблю тебя, Расс, прошептала она. — Спасибо тебе, мой родной.

— Это тебе спасибо, — возразил я. — Делать тебе подарки — одно наслаждение. Ты радуешься, как ребенок.

— Как мы его назовем?

— Эдвард Г. Робинсон, — предложил я, поражаясь собственной нелепости.

— Точно! Именно так. Эдвард Г. — Вики провела маленького уродца по подносу, приговаривая: — Прочь с дороги, чернь! Это я, маленький Цезарь…

Я расхохотался.

— Никогда с ним не расстанусь, — серьезно заявила Вики. — Он будет жить здесь, на туалетном столике, а потом полетит со мной в Италию.

И тут мне впервые стало не по себе. Я совсем забыл, что она скоро уедет. Мы познакомились друг с другом совсем недавно, но я уже успел по-настоящему привязаться к ней. И не только потому, что Вики была совершенно восхитительна в постели, нет. Здесь крылось гораздо больше. Меня и впрямь влекло к ней, хотелось проводить с ней все время. В этой девушке мне нравилось все: характер, мягкий юмор, заразительынй смех, даже манера разговаривать…