— Теперь он здесь, — прислонив руку к сердцу, отвечает она и, устраиваясь поудобнее у меня на плече, прижимается ближе.

Сколько может вместить сердце? Бесконечно много. Всех тех, кого мы любили когда-то, любим сейчас и будем любить.

Мы смогли построить свой маленький мир, окружив себя дорогими нам людьми, и этот мир навсегда останется в наших сердцах. Но в данное мгновение наша вселенная сузилась до размеров одной маленькой комнатки, где есть лишь я, наш сладко-посапывающий сын и Китнисс. И, когда её мерцающие серые глаза улыбаются мне, я понимаю где моё место. Я чувствую себя дома.

Комментарий к Эпилог

Мне правда не верится, что поставлена точка. Спасибо вам, мои читатели. Если бы не вы, я бы не написала эту историю. Я не перестану благодарить Бога за то, какие меня окружают прекрасные люди.

Я хочу сказать спасибо всем тем, кто комментировал, писал в личку и ставил плюсы, вы все такие разные, но все мне очень дороги.

Я не прощаюсь, и жду всех в “Расскажи…”

https://ficbook.net/readfic/8399895

С наилучшими пожеланиями, ваши лисицы, Вика и Тодд.

========== Бонус-глава. Письмо с последствиями ==========

Комментарий к Бонус-глава. Письмо с последствиями

Как и обещала… =)

https://funkyimg.com/i/2YXoq.jpg

Предупреждение: осторожно - жестокий флафф!

P.S. Логика этой главы заключается в двух словах - “автору захотелось”, так что не ищите здесь того, чего там нет =))

Все чаще за последние пару лет Мадж Андерси жалела, что в сутках всего двадцать четыре часа, потому что разобрать накопившуюся кучу дел за это время совершенно не представлялось возможным. Если ты не просто дочь мэра дистрикта, но и его личный помощник, пусть и неофициальный (в конце концов разве отец виноват, что у него родилась дочь, а не сын), то нужно всегда быть в курсе происходящего, проверить отчетность перед отправкой в Капитолий, ведь там, где отец мог пропустить или не заметить строчку, Мадж всегда соблюдала почти хирургическую точность. Дебет должен ровняться кредиту, а выделенные на год средства подкрепляться кипой бумаг.

Ей было приятно осознавать, что без её помощи эта бюрократическая машина рухнет, хотя это и не было правдой, но почему не потешить себя столь приятной мыслью.

Но была и обратная сторона её жизни — девичья, расписание в которой заполняли уроки игры на фортепьяно, чтение, и, наверное, дружеские прогулки, но так как близкими подругами она не обзавелась, то просто прогулки. Любимыми приятелями девушки уже много лет оставались книги, которые отец привозил ей из Капитолия, в результате чего целая полка в её комнате была заставлена столь недоступными простым людям романами.

Проводив очередной однообразный день, Мадж накинула тонкий шелковый халат («интересно, а были ли такие у кого-то ещё в Двенадцатом») и, обув ноги в пушистые тапочки, вышла из разогретой ванной.

Единственным источником света в её просторной комнате была лампа с круглым тканевым абажуром, отбрасывающая причудливые витиеватые тени на светлые стены. Вытерев мокрые светлые волосы полотенцем, она присела на мягкий матрас, снова бросив взгляд на лежащий на тумбочке конверт.

Пару дней назад она случайно увидела его в городе. Это точно был он, Мадж не могла ошибиться. Темную макушку и серые пронзительные глаза Гейла Хоторна она бы узнала и среди многотысячной толпы. Он вернулся. Как и обещал в своём послании!

Пять месяцев.

Ровно столько времени назад это письмо поселилось на полке её комода, а, слова, выведенные аккуратным почерком, как будто впечатались в сердце девушки. Она в очередной раз подняла с полированной поверхности столика уже порядком затертый конверт и, твердо решив, что в понедельник наберётся решимости заговорить с влюблённым в нее парнем, улыбнувшись, принялась читать:

Дорогая Мадж.

Знаю, что я точно не тот, от кого ты ожидала получить подобное письмо, но жизнь иногда удивляет…

***

Гейл потер шершавыми от работы в забое ладонями лицо и опустил босые ноги на холодный пол, который бодрил не хуже ведра воды на голову. Она бы точно именно так и его и разбудила. Очень в стиле Китнисс.

«К черту эти мысли. Хватит её вспоминать», — приказал он сам себе, засунув обиду подальше в глотку. Конечно, он смог пережить, впрочем, не без помощи пары бутылок белого ликёра, что его бывшая напарница всё-таки сбежала к своему Мелларку, но воспоминания периодически так или иначе пытались вылезти на поверхность, разбередив порез на сердце пыльной шахтерской киркой. Сам того не желая, Гейл время от времени возвращался к событиям пятимесячной давности, хотя давно отпустил её.

Размяв затекшую от неудобного лежания шею и пытаясь собрать мысли в кучу, он потянулся к тумбочке, на ощупь отыскав старый будильник с расколотым циферблатом.

Шесть вечера.

До ночной смены в шахте осталось всего пару часов, и хотя Гейл пришёл домой лишь под утро, вечером было назначено собрание, которое он не смог бы пропустить, даже если бы мир окончательно рухнул. До Восстания оставалось лишь два месяца, и Хоторн обязан был удостовериться, что в нужный день с ним плечом к плечу выступит не одна сотня шахтеров.

Прогресс определенно был. Всё больше рабочих вставало на его сторону, бригадиры и соседи прикрывали от внезапных миротворческих рейдов, и даже пару раз на ночь пытались приютить соседские девчонки, расточая приторные улыбки. Но он отказывался.

Проводить время в компании молодых девушек для него не было в порядке вещей, и хотя до тех самых Игр он и успел закрутить несколько интрижек, репутация этакого сердцееда была приписана ему явно зря. Но если ярлык приклеится, особенно в такой глуши как Двенадцатый, где все друг друга знают — с кожей не отдерёшь.

Гейл давно хотел свой собственный дом и семью, где его всегда будет встречать любимая жена и дети, но та, с кем он мечтал разделить жизнь, предпочла его другому, а представить кого-то ещё рядом он пока не мог.

Наспех поужинав куском черного хлеба, который в этот раз он купил, а не выменял как раньше у пекаря и, запив стаканом молока, Гейл завернул остатки в серую бумагу и только потянулся за сумкой, в которой лежала грязная рабочая роба, как в дверь громко постучали.

«Миротворцы», — пронеслась в темноволосой голове пульсирующая мысль. Каждый раз, услышав о внеплановой проверке Шлака, Гейл вздрагивал, ожидая, что сегодня уж точно пришли по его душу. Он судорожно вытащил свои фальшивые документы, пару раз выдохнул и, высоко подняв голову, открыл дверь.

На удивление на уровне глаз не оказалось ни белого шлема, ни дубинки, и парню пришлось опустить взгляд минимум сантиметров на тридцать вниз. На пороге стояла скромная одноклассница его бывшей напарницы, дочка мэра, которая обычно краснела и смущалась в его присутствии.

Надо же! Он был искренне поражен тем, что делает эта тонкая, словно тростинка девушка, одетая в белое («нет, ну она серьезно?») как только выпавший снег, платье, на которое было накинуто тонкое драповое пальто. Здесь, в Шлаке, ещё и вечером! Да откуда она вообще узнала, где он живёт?

— Как ты меня нашла? — наверное, это самое странное приветствие, которое срывалось с его губ когда-либо в жизни.

— Отец в курсе, для чего ты приехал, — нашлась девушка, хотя вопрос, определённо, застал её врасплох. Именно к любимому папе в первую очередь она и побежала пару дней назад, увидев статный силуэт охотника в толпе на рынке. Отец долго «не кололся», но под натиском объятий любимой дочери, всё же поделился тайной о причине возвращения Хоторна в Двенадцатый.

«Точно! Когда работаешь по три смены подряд, чтобы убедить как можно больше народа, мозг перестает сопоставлять столь очевидные вещи», — подумал парень.

— Не предусмотрительно с твоей стороны появляться здесь да ещё и перед закатом, — с раздражением, которое последние пять месяцев стало его постоянным спутником, отчитал её Хоторн. — Зачем ты пришла? Что-то от отца срочное? Могли бы и посыльного прислать, ей богу!