С заседания он ушёл, дав показания, которые, судя по всему, никого не интересовали и перепрыгивая через три ступеньки, помчался на выход. До начала другого заседания, второго для него на сегодня и куда более важного, оставалось сорок минут. Вызывать подозрение у Филиппа и провоцировать своим опозданием лишние вопросы ему совершенно не хотелось. Разумеется, задержаться можно из-за чего угодно, но проклятый главный архитектор, не думающий ни о чём, кроме расправы над бывшим шефом, первым делом подумает про суд.
Дюккер проявился, когда он парковался в одном из переулочков рядом с музеем Москвы.
— Где тебя черти носят?
— Спрашивает тот, кто ни разу не явился вовремя на совещание, — попытался отшутиться Деймос.
— Ты теперь понимаешь, насколько всё плохо, если тебя разыскивает тот самый человек?
— Здесь я уже, здесь, вижу тебя. Через пару шагов он поравнялся с Дюккером, уставившимся на него подозрительным взглядом.
— Почему ты опоздал? — с нажимом спросил Филипп. — Ты мне целую неделю в уши заливал о необходимости чёткой организации времени, а сам слился куда-то в самый ответственный момент. Я надеюсь... Ты же мне сказал бы?
— Некогда, — оборвал поток измышлений Деймос. — Потом, потом.
К его большому неудовольствию, право первым представлять проект дали небольшому московскому архитектурному бюро. Сама очерёдность его бы совершенно не интересовала, если бы не имелось одно большое «но» — Филипп, расслабившись и получив массу свободного времени, моментально влез в свой телефон. Судебный процесс особо не афишировался — СМИ изнывали в предвкушении суда над убийцей Латыпова — но, несмотря на полное отсутствие журналистов в зале суда (Деймос специально обратил на это внимание), информация могла просочиться на просторы интернета и порядком испортить Филиппу настроение перед презентацией. Да, Дюккер определённо мог обидеться, пропустив столь знаковое событие, как Мамедов на скамье подсудимых и бледный как полотно Аркадий, путающийся в показаниях. Оставалось только надеяться на нерасторопность людей, владеющих информацией.
К счастью, Филипп, полистав страницы с упоминанием Мамедова и Варфаламеева, ничего полезного для себя не обнаружил.
Деймос уже собрался выдохнуть с облегчением, но архитектор, недолго думая, открыл Telegram и после непродолжительных поисков в списке диалогов нашёл контакт «Аркашка».
— Чем ты занимаешься, — шикнул на него Деймос, — имей совесть!
Разумеется, подобные внушения на Филиппа никогда не действовали.
— Я его внимательно слушаю, — отозвался он и принялся написывать своему бывшему шефу. — Сейчас только спрошу у еврея дату судебного разбирательства.
Продолжать упорствовать не имело смысла.
— Оно уже состоялось. Сегодня.
— Ну наконец-то, — ехидно ответил Филипп, стирая напечатанное, — а я-то думал, когда ты расколешься.
— Ты знал? — Деймос непонимающим взглядом смотрел на архитектора.
— Мне Зацепина вчера позвонила.
— С ней невозможно иметь никаких дел, всё в итоге получается наоборот. Но почему ты не пошел? Ты же спал и видел...
— Она мне объяснила про ваши... м-м-м... ну, хитросплетения, — туманно ответил Филипп, — и посоветовала не ходить. Тем более она мне ещё вчера рассказала о результатах сегодняшнего слушания. В общем, информацией я вполне удовлетворился и спокойно занялся презентацией.
— Невероятно. И ты ей поверил?
— Поверил. Наташа вообще весьма убедительна.
— Пожалуй, — ворчливо ответил Деймос. — Кстати, помнится, ты больше всего жаждал крови Варфаламеева, но он-то лишь главным свидетелем остался.
— Да чёрт с ним, — великодушно ответил Дюккер, — ему вполне достаточно, учитывая его характер.
Больше на посторонние темы они не отвлекались.
* * *
Увидев Неверова, любезничающего с Любовь Александровной, Деймос отчётливо вспомнил слова гендиректора о миссии повышенной сложности. Тот определенно знал, о чём говорил.
— У вас ко мне снова имеется дело? — спросил он, когда, получив по чашке горячего кофе, они остались одни. — В последнее время Delta Group местные оставили в покое, и ничего нового я вам рассказать не смогу.
— Да ничего нового мне и не надо, — Юрий Алексеевич доброжелательно улыбался, отчего у Деймоса моментально возникло отвращение к разговору. — Я ненадолго и по прежнему вопросу, из-за Воронкова.
— Неужели вы с ним ещё не разобрались? Я без задней мысли, — оговорился Деймос, — нам тут не до внешнеполитической обстановки.
— У нас тоже полно отвлекающих факторов, — заверили его. — Впрочем, не могу сказать, что в деле Воронкова мы не продвинулись — мы получили данные последней схемы перевода денег от заказчика. Но англичане однозначно упрутся рогом: фирма, через которую велись дела, крепко завязана с парочкой влиятельных людей в королевстве. Да и не складываются у нас с ними доброжелательные отношения.
— Ну надо же! Из-за чего бы? — не удержался Деймос.
— Совсем другой расклад получится, если в деле официально будет фигурировать пострадавшая сторона, — и ухом не повел на выпад Неверов.
— И вы хотите втянуть нас в конфликт? — констатировал Деймос, скорее для порядка.
— Вам не обязательно лезть в самую гущу событий, — заверили его, правильно истолковав взгляд собеседника. — Фирма вы известная, европейская, если правильно подать информацию, она определённо вызовет резонанс, но скорее направленный на махинаторов, чем на вас.
— Даже если поднимется некоторая шумиха, они вряд ли раскаются и выдадут вам Воронкова немедля. Я не слишком сильно вникаю в политику в целом и тем более в дела российские, но разве они вам отдали хоть одного проворовавшегося бизнесмена, несмотря на весьма существенные улики? По-моему, вам периодически приходится от них избавляться более радикальными методами.
— Само собой. Если мы просто представим им доказательства, они и не взглянут на наш очередной запрос, — кивнул Неверов. — Нет, нужно привлечь авторитетного британского или немецкого журналиста. Он обнародует свое расследование, мы следом всё подтвердим и привлечём внимание к факту, что британцы препятствуют свершению правосудия. Посмотрим, как они запоют, оказавшись под огнём критики разгневанной общественности. Я прекрасно понимаю ваше нежелание влезать в разборки между двумя спецслужбами, но поймите, это единственная возможность справедливого суда.
— Ответа немедленного я не дам, — предупредил Деймос, — мне необходимо проанализировать ситуацию. Сами понимаете, у нас на носу конкурс серьёзный, и я не уверен, благоприятно ли скандал скажется на нашем имидже, пусть мы и пострадавшая сторона. И надо мной есть ещё генеральный.
— Научный городок, помню — кивнул Юрий Алексеевич. — И как вы оцениваете свои шансы? — полюбопытствовал он.
— Как довольно неплохие, — осторожно ответил Деймос, которому отчего-то не понравился вопрос. — Но в конкурсных делах трудно сказать наверняка, допустим, мы представим неплохое решение, но может статься, кто-то другой представит ещё более интересное с точки зрения комиссии.
— Понимаю, — покивал Неверов, — но знаете, на жюри всегда можно так или иначе повлиять.
— Что незаконно, — Деймос посмотрел на эфэсбэшника с неким вызовом.
— Может, и незаконно, зато справедливо, вы же наверняка считаете, что ваш проект самый лучший. В конце концов, если вам так больше нравится, можно назвать это благодарностью за сотрудничество.
Деймос аж пошел красными пятнами.
— Любопытное у вас понятие о справедливости.
— Иногда неудобства нужно компенсировать.
— Иногда? — переспросил Деймос.
— Иногда, — подтвердил свои слова Неверов. — Подумайте и над этим тоже, — он встал. — Не буду вас больше отвлекать. Надеюсь на ваше скорейшее решение.
— Да, конечно, — Деймос пожал протянутую руку, подавив порыв её проигнорировать, — я перезвоню вам в крайнем случае послезавтра.
— Чудесно, — одобрил Неверов. — Тогда до новых встреч!
Обдумать сложившуюся ситуацию в тишине не удалось — Филипп проскользнул в неприкрытую дверь следом за вышедшим эфэсбэшником.
