Хлопнула дверь.

— Филипп, ну наконец-то! Мы тебя уже заждались.

— Пробки, — равнодушно пожал плечами Дюккер, — могли бы начать без меня.

— Нет-нет, без тебя нельзя. Проходи, проходи.

Филипп, игнорируя приветствия заждавшихся его коллег, сел на своё обычное место.

Совещание началось — народ оживился, первым делом стали обсуждать доходность последнего квартала. Аркадий пару раз попытался подключить и архитектора, но тот угрюмо отмалчивался.

Интерес Филиппа к происходящему проявился только во второй части — когда на почётное место у проектора выпрыгнула Татьяна, их новый менеджер по развитию — последнее кадровое решение шефа — и стала с важным видом рассказывать о своих оригинальных идеях, которым все восторженно аплодировали. Аркадий одобрительно кивал и улыбался вместе со всеми, не утруждая себя необходимостью вникать в содержание доклада, — гораздо больше он интересовался внешним видом докладчицы, собственно, взял он её на работу именно по этой причине. В какой-то момент он повернул голову и столкнулся взглядом с разозленным не на шутку Дюккером. «Кажется, я увлёкся — подумал Аркадий, — следовало более внимательно отнестись к тому, о чём она тут распространялась». Он запоздало прислушался.

— Чем вам не нравится моё предложение? — искренне недоумевала Татьяна и пошла в атаку: — Вы уже больше месяца не заняты ни в одном проекте! Может, пора и делом заняться?

«Нельзя ему такие вещи говорить», — успел подумать Варфаламеев, собираясь вмешаться, но Филипп вскочил с места.

— Я не проектирую дачи, — презрительно бросил он.

— Да я ни одной вашей работы не видела!

— Не видели? — выпучил глаза Дюккер. — Не видели?

— Знаете что, Аркадий Леонидович, — он резко повернулся к шефу, — раз ваша менеджер, — выплюнул он, — настолько умная, пусть она и разрабатывает вам особняки для олигархов или поп-звезд. Уровень невысок, может, и справится. После чего в два прыжка преодолел расстояние до двери и выскочил из конференц-зала.

— Пожалуй, на этой не слишком оптимистичной ноте можно закончить, — виновато улыбнулся Аркадий и поспешил вслед за сбежавшим архитектором.

В кабинете предсказуемо никого не оказалось, а последующий опрос охраны выявил некую пронесшуюся в сторону парковки тень, смутно напоминающую главного архитектора. Выйдя на улицу, Аркадий удостоверился — машина исчезла. Сделав пару звонков без особого успеха, он вернулся в офис, где столкнулся с источником неприятностей.

— С вашей стороны весьма неосмотрительный выпад, — ему пришлось пожурить Татьяну, — он сам не свой в последнее время, да тут еще ваши указания. Филипп Константинович — потомственный архитектор, нам крупно повезло, что он остался в нашей команде, когда его семья вернулась в Германию. Весь вид Татьяны демонстрировал категорическое несогласие с шефом.

— Но, Аркадий Леонидович, — начала она, — Филипп...

— Филиппу Константиновичу и впрямь не пристало проектировать загородные дома, пусть и в Барвихе, — встал он на сторону архитектора, — вы обратите внимание на фотографии на стенах в конференц-зале. Или вот, — Аркадий указал на диплом с последнего смотра «Золотого сечения». Особого впечатления висящие бумажки на Татьяну не произвели, однако она нехотя согласилась пересмотреть свой подход и извиниться при следующей встрече.

Зайдя к себе в кабинет и оставшись в тишине, Аркадий в который раз за неделю почувствовал усталость и нарастающую тревогу.

— Чертовы разборки меня уже допекли... И я ему снова не сказал про научный городок! Может, если делом займется, немного успокоится.

Повертев в руках телефон, он подсчитал у себя признаки стресса. Убедившись, что дело серьёзно, Аркадий позвонил в офис бывшей жены и записался приём. Софья была отличным психологом.

* * *

Последняя банка амброзии закончилась. Деймос со вздохом разочарования закрыл холодильник и задумался. Лететь в Грецию по-прежнему не хотелось.

— Идти или нет? Если получилось, я бы наверняка уже знал. Нет, все же зайду, — решил Деймос. — В конце концов ничего не потеряю. Заодно аккуратно намекну о непрекращающемся шуме по вечерам, плавно перетекающем в ночь — в последнее время он стал еще интенсивнее.

Наташа оказалась дома и даже открыла дверь с первого раза.

— А я-то думала, когда вы явитесь. Уже сама хотела зайти. Забирайте вашу банку, мне надоело её переставлять с места на место.

— Готово? — опешил Деймос, — у вас получилось?

— По всем химическим параметрам совпадает с оригиналом, но последнее слово, конечно, за вами.

— Ну и как вам, понравилось? — спросил Деймос, проследовав за Наташей в лабораторию.

— Я её не дегустировала, — ответила она.

— Нет? Но...

— Амброзия — пища богов. С моей стороны не совсем...

— Да вы что, в этом нет ничего особенного!

— Охотно верю, но рисковать не хочу.

— А мне, значит, можно? — снова опешил Деймос.

— Бессмертие в данном случае является большим преимуществом.

В голову сразу полезли мысли о преждевременной радости, но тут Наташа невзначай добавила:

— Капториниде понравилось.

— Она до сих пор жива? — уточнил Деймос. — Хорошо себя чувствует?

— В общем, да, — последовал уклончивый ответ.

— Звучит не слишком уверенно.

— Чувствует она себя прекрасно, — объяснила Наташа, — но у нее появились новые необычные склонности — она начала проявлять гастрономический интерес к йоркширским терьерам. Правда, не совсем понятно, сказалось ли побочное действие амброзии или стресс от смены эры.

«Издевается», — решил Деймос, рассердившись, в его голосе почувствовались решительные нотки:

— Так! Давайте сюда ваши изыскания.

В попытке не растерять эту самую решительность он даже отвернулся от любопытствующего взгляда, взял любезно подсунутую ложку и... синтезированная амброзия оказалась неотличимой от настоящей.

— Один в один, — признал бог ужаса, отведав еще несколько ложек, а потом и уговорив одну четверть банки. — Вы меня сильно выручили. Я ваш должник.

— Ерунда, — великодушно махнула рукой Наташа, — я получила море удовольствия от вашей задачки.

В лабораторию заглянула капторинида и агрессивно осмотрела незваного, с её точки зрения, гостя.

— Всё же, — продолжал Деймос, — в прошлый раз мы не обговорили вопрос оплаты. Он собирался прояснить его ещё во время знакомства — предполагалось, что научные сотрудники в России не самые обеспеченные люди, и, исходя из этого, Деймос обозначил в голове сумму, которой могло хватить, однако впечатление от Наташиной квартиры шло в разрез с образом, навязанным западными СМИ: висящий Марк Шагал и стоящие вперемежку с химическими колбами коллекционные фигурки фирмы Meissen говорили о том, что ситуация не была столь однозначной.

— Оплаты? — переспросили его. — Пустяки, ничего не надо.

— Мне, право, неудобно. Я могу хоть чем-то быть полезен?

— Да, — внезапно сказала Наташа, уже собирающаяся снова отказаться, — Действительно, можете. Меня не будет дня четыре — я улетаю в Европу на конференцию, — погуляете с капторинидой в Нескучном саду? Очень выручите.

— Да, да, конечно, — заверил Деймос, — это самое малое, что я могу сделать.

Столь легкомысленное заявление ящерице не понравилось, и она злобно щелкнула зубами, намекая, насколько непосильной задачей может обернуться обещание небольшой услуги.

* * *

Вернувшись из Европы, Наташа сразу перешла на «ты»: то ли забыв, что с греческим божеством они общались предельно вежливо, то ли решив, что, раз сосед остался гулять с ее домашним животным, отношения можно переводить на другой уровень. Деймос придерживался второй точки зрения — за четыре дня он понял: поручить гулять с невозможно вредным созданием можно либо очень хорошему другу, либо злейшему врагу.

Сказать элементарное «спасибо» Наташа и не подумала — заявившись в половине двенадцатого ночи, она озвучила новую идею, посетившую её во время научного конгресса.

— Я думаю придать ей другой вкус, — вид сонного бога ужаса в натянутом впопыхах халате её ничуть не смутил. — Амброзии, я имела в виду. И цвет.