— Посмотрите на мир из космоса астральным зрением, и вы увидите, что над ним висит черный флаг с изображенной на нем бледной луной, под которой рунные письмена саалитов. Это означает, что мир все еще под нашей эгидой. Коль слова ваши были бы правдивы, то не было бы нашего знамени более здесь.

— Да как ты смеешь! — разгневался командир светлых. — Здесь многие на стороне Света, а посему они наши братья и сестры. Мы не позволим, дабы проливалась их кровь. Они попросили помощи у нас, и мы явились.

— Кто же воззвал к вам? — глава гильдии оглянулся. — Жители мира! Есть ли здесь средь вас те, кто считает, что лучше быть на стороне Света?

Голос у Бордрака был мощным, сильным и его можно было услышать далеко окрест. Встали перед ним несколько смельчаков.

— Как его зовут? — спросил он одного из них, указывая на командира светлых. Но хаором (представителем этой расы был тот житель) молчал и не мог ответить.

— Его зовут Миториэль Вааскинар! — прокричал другой из образовавшейся шеренги, и глава стражей с ненавистью посмотрел на него.

— Вопрос был задан не тебе, — он остановился перед гномом. — Как называется братство этих светлых?

Но и гном не смог ответить на вопрос, ибо не знал ответа.

— Это не братство, а орден! Орден Чистого Неба! — вновь прокричал другой.

Орк подошел к нему, присмотрелся.

— Откуда тебе все это известно?

— Я взывал к ним! — уверенно произнес человек.

— Меня уверяют, что многие в этом мире взывали к ним, но никто, кроме тебя, не знал ни имени командира, ни названия ордена. Кто же ты?

Человек не успел и удивиться вопросу, как Бордрак коснулся рукой его головы, и иллюзия спала. Перед ним стоял представитель расы амедеев и был он одет во все белое, а за спиной была пара лебединых крыльев.

— Потому что ты один из них, — произнес орк. — Жители мира! Вас обманывали! Вас настраивали против Ордена Лунной Ночи! Я уверен, что подобных прихвостней в мире много. Они скрываются средь вас и пытаются оклеветать Орден Лунной Ночи! Не верьте же им. А вы, — он обратился к светлым, — покиньте сей мир немедля! И заберите своих шпионов. Если еще хоть один из них появится в этом мире, то мы объявим вам войну.

Разгневались светлые пуще прежнего и напали на стражей. Было их много, в стократ превосходили они числом отряд Бордрака. Светлые убили нескольких жителей мира, что стояли у них на пути. Стражи отбивались, но светлых становилось все больше и больше. Они заблаговременно приготовились. Любой другой бы на месте орка попросил бы помощи у Ордена своего, но Бордрак так не поступил. Почему? Кто-то считает, что для него было делом чести справиться своими силами. Иные же утверждают, что орк понял, что уйдет некое время на перемещение воинов Ордена. К тому же, возможно, что светлые ждали именно того, дабы к отряду Бордрака пришло подкрепление и они смогли бы напасть на другие миры, коим было предоставлено покровительство. Гадать можно много, но точно никто и не скажет.

Бордрак приказал другим стражам перенести как можно дальше от места сражения жителей мира и не оставлять их одних ни в коем случае. Сам же глава гильдии остался один против сотни тысяч светлых (хотя кто-то говорит, что их было куда больше). Когда же никого вокруг не осталось, кроме него и его врагов, то Бордрак пошел на великую жертву. Он побежал в гущу светлого войска, прорывался вглубь. Множество ран получил орк, но не останавливался и продолжал идти. Все светлые словно забыли о других стражах и сражались исключительно с орком. И вот, оказавшись в самом центре вражеского войска, Бордрак применил одно особое заклинание и вонзил кинжал себе в живот. Умер он не сразу, но предсмертная боль копилась в том особом кинжале и когда глава гильдии погиб, вся накопленная Сила того оружия высвободилась и уничтожила все за много верст. До сих пор там в радиусе трех лиг ничего не растет и земля черная, подобно остывшим углям. Но подобным самопожертвованием орк Бордрак убил не менее ста тысяч светлых и спас целый мир от завоевания (а возможно, что и множество миров он спас, коль светлые вправду надеялись напасть одновременно на них).

За подобный поступок глава гильдии стражей был удостоен высочайшей награды — вечной памяти. Его помнили, им восхищались, на него хотели быть похожим. Бордрак Тух-Гхар стал олицетворением чести, храбрости и ума.

На самом деле, хочу вам сказать, что было множество магов в Ордене, что прославились различными заслугами. Кто-то спас командира десятка, сотни или тысячи. Кто-то единовременно следил за десятком миров. Много кто был за историю Ордена, но именно орком Бордраком восхищаются многие. Пожалуй, это самый известный страж из гильдии.

Но меня заинтересовало и то, как он принес себя в жертву. Вернее, понятно, как, но что то было за заклинание странное и что за кинжал? Ответить мне никто внятно не сумел, а посему пришлось узнавать у мэтра Анафрахиона.

— Тебе уже рассказали историю о Бордраке? — полюбопытствовал он, словно не веря моим словам. — Что ж, похвально, что ты поинтересовался сим вопросом. Кинжал, как ты, должно быть догадался, предоставил орку я. У каждого главы гильдии есть такой. Это кинжал некромантов, Ицаро. Если вонзить его в кого либо, то клинок впитает в себя всю боль, что испытывает твой противник. А когда он умрет, то ты сможешь забрать себе его магическую Силу. Часть ее, разумеется, ибо надобно быть некромантом, дабы получить ее полностью. Не столь и легко создаются подобные кинжалы, ибо я делал их для не некромантов. Сила предсмертных мук преобразуется в нем в чистую магическую энергию, Ицаро, и появляется возможность ее забрать себе. Так ты можешь восстановить часть своих Сил. А вот Бордрак поступил иначе. Он принял боль на себя и специально вонзил кинжал в живот. В это время светлые его избивали, наносили одну рану за другой. Пусть он и орк, но кинжал усиливает ощущение боли. Набрав нужной Силы до предела, Бордрак не преобразовывал ее, а выпустил. Итог тебе известен.

Тренировался я как-то со стражами за пределами стен крепости нашей. Когда мы вернулись, то я увидел дивную эльфийку. Волосы словно серебряные, но довольно темного цвета, глаза ярко-зеленые, фигура хорошая… Словом, просто великолепна она была! Но не помню, чтоб я ее видел раньше. Когда я спросил одного из стражей, кто эта эльфийка, то он засмеялся.

— Ты на нее не засматривайся так. Звать ее Литаэль. Она была принцессой в родном мире, а нынче является женой Анафрахиона.

— Женой? — удивляться было чему, ибо я не мог представить себе, дабы какая-либо женщина смогла бы долго терпеть Главу Ордена. Ну не могло у него быть жены!

— А что ты удивляешься? Разве мэтр не живой? Думаешь, у него нет никаких чувств?

— Просто странно это. Не мог представить себе такого…

— А ты вот представь! Более того, он просто обожает ее. Порой мне кажется, что мэтр готов преклонить колено перед ней — так сильно он ее любит. Если ты до сих пор не знал, то Анафрахион ни пред кем не преклоняется. Ни перед Люцифером, ни перед другими Великими. Если встретится с самим Творцом, то он не поступит подобным образом, даже если тот будет требовать преклонения.

Все понятно. Не смотреть, не дышать и даже не думать о ней, иначе мне конец.

Когда наступила ночь, мой напарник по тренировкам, Гистар, сказал, чтобы я вышел наружу. Что ж, ладно. Я пошел за ним, и он указал на самую яркую из звезд небосвода. Была она белой, но с небольшим, почти не заметным голубым оттенком.

— Видишь? — спросил он меня.

— Вижу, — кивнул я.

— Мэтр Анафрахион создал эту звезду для Литаэль. Ты раньше не видел ее, потому что она любит путешествовать по зеленым мирам. Ей нравится любоваться на природу, на цветы, деревья и вообще растения в целом. Эта звезда видна во всей галактике, Ицаро. И Литаэль, смотря на нее, без труда находит путь обратно в Орден. Но за ней тайно следят двое стражей к тому же.

То есть некромант создал эту звезду… для своей жены. Еще и приставил к ней стражей. Но он создал звезду… ЗВЕЗДУ! Сколь же я слаб!