– Отче наш! Иже еси на небесех…

Я была крещенной. Не по вере. Веры во мне тогда не было. Просто мама сказала, что надо покреститься, и я покрестилась. Я никогда не носила свой крестик и не знала ни одной молитвы, как мне тогда казалось…

– Да светится имя Твое! Да приидет Царствие Твое!

Я почувствовала, что мой язык начинает выговаривать слова, панический паралич начинает меня отпускать.

– Да будет воля Твоя яко на небеси и на земли!

Он остановился… Дед остановился! Господи! Помоги мне! Пожалуйста!!!

–Хлеб наш насущный даждь нам днесь! И остави нам долги наша, якоже и мы оставляем должником нашим!

Дед остановился. Он бесился, его взгляд метал молнии, но сделать он ничего не мог. В конце концов, он ушел.

Я не знаю, сколько раз я прочла за эту ночь «Отче наш». Других молитв я так и не вспомнила, а откуда знала эту, так и не поняла. Я просто сидела и повторяла ее, как заведенная. В какой-то момент я поняла, что дед ушел, и упала на кровать без сил. За окном уже расцветало. Я даже не заметила, как уснула.

Проснулась абсолютно разбитой. В голове гудело, мысли разбегались в разные стороны. Но в главном я была уверена на сто процентов – я не буду ведьмой. И не только потому, что этот проклятый покойник напугал меня до смерти. Во мне что-то поменялось. Почему, когда мне реально стала угрожать опасность, я не вспомнила ни одной из многочисленных формул, которым научил меня Игорь? Но я вспомнила молитву, которой, кажется, даже не знала, и она помогла? Что я делаю? Зачем я это делаю? Я позвонила Игорю.

–Привет. Скажи, ты сможешь сам справиться с работой в семье?

–Привет. Смогу. А что случилось? Что с тобой? Давай я сейчас приеду…

–Не надо. Все. Прости, но я больше в эти игры не играю. И видеть тебя тоже больше не хочу.

–Почему? Что случилось? Этой старый урод тебя напугал?! Не волнуйся, я нашел, как с ним справиться…

–Я тоже нашла. И справилась. Спасибо тебе за все, Игорь. Но я больше не хочу этим заниматься. Не правильно все это. Я только тебя прошу, выгони деда. Если можешь…

–А если не смогу без тебя?

–Я тебе помогу. Только по-своему. У меня теперь есть более действенные способы, чем те, которым ты меня учил.

Целую неделю потом я ходила и ставила свечи, и заказывала службы в храмах за рабу Божью Елизавету, внучку мертвого колдуна Николая Кузьмича, которую он не захотел оставить в покое. Я не считала, сколько раз я это сделала. Но я свято верила, что Господь поможет ей так же, как помог мне. Я не знала, умеет ли молиться сама Лиза, но отныне и навсегда в помощь Божью я верила больше, чем в любые заклинания и формулы.

А через неделю Игорь прислал мне СМС, что все получилось и колдуна успокоили. Я прочитала ее и заплакала. Я ревела и благодарила Бога за помощь мне и Елизавете. За ВСЮ помощь… Ведь помогать можно по разному, а вся помощь в этом деле была Его, в этом я не сомневалась.

Я больше никогда не встречалась с Игорем. Мой странный дар со временем стал ослабевать и теперь я опять не чувствую ничего, кроме присутствия и настроя покойников. Я стараюсь регулярно бывать в храме, присутствовать на службах. Дома у меня появился красный угол с образами. Вот только к исповеди сходить я никак не решусь, не представляю, как я буду рассказывать батюшке о своих приключениях с покойными. Но теперь я верую. Всем сердцем. И это сильно изменило меня. Теперь я чувствую, что рядом со мной всегда есть еще кто-то невидимый. Это Господь. Он защищает, Он не оставляет в проблемах. Я даже не могу себе представить, как я раньше жила без этого чувства. Иногда мне кажется, что может в этом и есть назначение моей странной способности, чтоб в один прекрасный день я почувствовала рядом с собой Бога. Кто знает. Пути Господни неисповедимы.

Несколько лет назад случилось мне по работе поехать на Введенское кладбище. Нужны были качественные снимки надгробий в готическом стиле, наш фотограф Миша собрался в местную командировку, а я напросилась к нему в помощницы. Если честно, у самой работы в тот момент особо не было, а тема кладбищ меня всегда привлекала. Мы быстро погрузили все нужное в Мишкину машину и поехали.

На Введенском в будний день было тихо, народу – никого. Мы вдвоем шли по основной аллее кладбища, разговаривая вполголоса и приглядывая подходящую натуру. Вдруг я услышала окрик. Кричала женщина:

–Глеб!

Крик был протяжный, даже эхом отдавался. Я оглянулась по сторонам, но никого вокруг не увидела.

–Глеб! Я тебя жду!… Иди сюда скорее!

Я остановилось, мне было интересно взглянуть на даму, которая нарушала тишину. Мишка посмотрел на меня с недоумением.

– Что случилось? Почему остановка?

–Ты не слышишь? Женщина зовет.

– Какая женщина? Ты о чем?

И в эту минуту слева от нас раздалось ржание. Именно ржание, а не смех. Несколько молодых глоток во всю силу выражали свою радость по какому-то поводу и делали это очень громко. Миша скривился.

– А вот это я слышу. И мне это не нравится…

Неподалеку от нас на могиле сидели несколько молодых людей, одетых в черное, с ярким макияжем в готическом стиле. На могиле они именно сидели, прямо на холмике, и пили пиво. Один из молодых людей пытался опереться о могильный крест, потирая затылок. Остальные продолжали ржать… Мы с Мишкой, не сговариваясь, двинулись в сторону веселой компании. От происходящего было противно и хотелось как-то все это прекратить.

Первым выступил Миша.

–Молодежь, а что, другого места пивка попить не нашлось?

Парень, который облокачивался спиной о крест, демонстративно принял еще более вольготную позу, отпил из бутылки и ответил.

–Где хотим, там и пьем. Тебе какое дело?

–Кладбище не место для попоек. Уважать надо мертвых. А если бы кто-то на могилу твоего родственника так сел, ты бы как отреагировал?

–Да плевать. Я и на могилах своих родных сижу так же. Кого это волнует?

По лицу Миши я поняла, что сейчас он начнет всерьез ругаться с этими ребятами. А, возможно, и драться. Характер у Мишани был заводной, за правое дело он всегда стоял намертво, это его качество я хорошо знала еще по совместной работе. И я его прекрасно понимала. Самой хотелось стереть ухмылку с разрисованного лица юного хама, но конфликт был ни кстати. Я решила вступить в спор.

–А не страшно, юноша? Ну, родные вам такую наглость, может, и простят, а вот посторонние покойники могут и отомстить за такое отношение к ним.

Я надеялась разбудить в парне страх, раз стыда у него, явно, не имелось.

–Это вам страшно, обычным людям. А я знаком с самой королевой смертью.

При этих словах молодой человек взял в руку кулон, висевший у него на груди. На нем был изображен череп в короне и еще что-то. Наверное, этот кулон должен был подтвердить какие-то особые полномочия парня по отношению к смерти, не знаю. Но сам молодой человек этой вещью очень гордился.

–Это вы дрожите перед ее ликом, а меня она любит. У меня с ней договор. Она подарила мне эти владения. Я – любовник королевы смерти.

Юноша был от себя в восторге. Он встал с могилы и теперь стоял перед нами, опираясь на ржавый крест. Молодой, наглый и не очень умный… Господи! Пожалуйста, ну, хоть Ты это останови!… И в этот момент старый крест покачнулся и начал заваливаться, а молодой человек следом за ним. В итоге падения парень оказался стоящим на коленях на могильном холме, а металлический крест сломанным. Мне показалось, что какие-то силы наверху и в правду меня услышали. И опять откуда-то сбоку раздалось:

–Глееееб!

Господи, да куда этот Глеб пропал-то? Женщина его уже обыскалась. Но мне хотелось закончить историю с этими готами.

–Хвалилась калина, что с медом хороша, а мед ответил: «Я и без тебя хорош». Ну что, любовничек, видишь, как неласково тебя королева смерть встретила, даже, вон, на колени поставила. Видно не нравятся ей нахалы, разлюбила она тебя.

Парень попытался встать с могилы, но поскользнулся на сырой земле и снова упал. Его друзья опять начали мерзко ржать. Миша уже собрался еще что-то сказать, но тут я заметила, как со стороны главной аллеи к нам быстро идет мужчина в робе, явно местный рабочий. У него в руках была лопата. Веселая компания тоже его увидела и стала торопливо выбираться из могильной ограды и разбегаться. Последним выскочил «любовник смерти», странно на меня посмотрел и бросился бежать. Рабочий с быстрого шага перешел на бег, но, увы, не успел. К моменту, когда он был рядом с могилой, молодежь ретировалась вся.