Реджина ходит к конюшням раз в неделю.

Иногда она использует это, как предлог, чтобы побыть с Генри, но после второй совместной встречи, он теряет интерес к лошадям и находит для себя более интересные способы скоротать время.

Но каждую среду Реджина все равно приходит, с букетом лилий и кубиками сахара для лошадей.

- Реджина, - говорит он, и в его голосе нет ни капли сомнения, ведь пастух-ставший-принцем думает, что все еще имеет над ней власть. Она не обращает на него внимания, раскладывая лилии у дверей в стойло.

- Реджина, - повторяет Дэвид, и на этот раз кладет руку ей на плечо, предупреждающе сжимая.

- Уходи, - говорит она, и радуется, что звук больше похож на рычание, а не на рыдание.

- Арчи сказал…

- Этот жук даже не может сдержать свои обещания, - она выдыхает, смиряясь с неизбежным и неважным предательством. Неужели она надеялась, что политика заботы и неразглашения будет тут действовать?

Снежка, сентиментальная идиотка и разрушительница обещаний, говорила, что нужно верить в доброту других людей, что не стоит возвращаться к магии и злу. Реджина слушала, кивала и мечтала вырвать ей сердце. Это желание не редкость при общении с бывшей падчерицей.

- Ну же, Прекрасный, куда ты утащишь меня на этот раз?

- Ты не можешь продолжать делать это, - предупреждает Дэвид, его пальцы все еще сжимают её плечо. – Даже Генри заметил, что ты…

- Что? – шипит она ему в лицо, вырываясь из его хватки. Она не будет перед ним плакать, не доставит ему такого удовлетворения.

- Он знает, что ты расстроена, - неуверенно продолжает он. – И Арчи сказал, что ты пропускаешь встречи. Поэтому я подумал, что найду тебя здесь.

- Я не пользовалась магией, - цедит Реджина с саркастичной улыбкой на лице. – Так что беги, наклей золотую звездочку в мою карту.

- Я пытаюсь… - начинает он, но похоже не знает, как закончить. Ему легче размахивать мечом, чем разговаривать.

- Вывести меня из себя и ничего больше, - Реджина заканчивает за него. – Еще что-то?

- Прекрати это! – кричит он, и делает шаг вперед, Реджина инстинктивно отклоняется назад. Она так устала от этих скотов, которые думают, что её можно трогать, хватать, будто лесные животные. И насколько же жаль, что теперь она не может развеять их в пыль, как раньше. (Только Дэниэл, ушел навсегда, рассыпался прахом у её ног, как все, что она когда-либо любила).

- Я заставляю тебя чувствовать себя плохо? – Реджина пытается придать голосу нужную мягкость, но Дэвид делает еще один шаг, и теперь она стоит в стойле, со стенами, покрашенные в розовую краску, отслаивающуюся от времени. – Как неосторожно.

- Мне жаль твоего конюха, - начинает Дэвид. – Но…

- Его звали Дэниэл, - её рука будто поднимается сама. На пальцах пляшут синие всполохи, и Реджина думает, что как было бы легко сейчас отобрать у Снежки то, что та в свое время, отобрала у неё. Дэвид более благоразумен, поэтому делает шаг назад.

- Дэниэл, - поправляется он, и слышать это имя из его уст так больно, что Реджина смаргивает горячие слезы. – Мне жаль Дэниэла.

- Если бы я убила её, - спрашивает Реджина, зажмурив глаза, чтобы удержать слезы. –Если бы мне удалось. Чтобы ты сделал, чтобы отомстить за неё, Прекрасный Принц?

- Я… - кажется, он впервые задумался над этим. – Я бы сжег весь Зачарованный Лес, лишь бы ты страдала.

- Ну, - вздыхает она, открыв глаза, в которых уже ни слезинки. – Я бы назвала это эмпатией. Уж прости меня, - Реджина морщит нос в отвращении. – Что не могу понять твоих возвышенных чувств.

- Это помогает? – спрашивает он, опуская руки. – Отталкивать всех, кто был настолько глуп, пытаясь помочь тебе? Или ты боишься, что из-за этого будешь скучать по Дэниэлу меньше?

Вопрос глупый, его легко проигнорировать, но Реджина чувствует будто её ударили в живот.

- Нет, - признается она. – Ни капельки не помогает.

Она, наконец, замечает сходство между ним и Эммой. Она не знает все дело в волевом подбородке или же в упорстве, с которым Эмма пыталась узнать, как Реджина потеряла свою душу.

- Это не должно происходить так.

- Может быть когда-нибудь и не будет.

Реджину ждет пустой дом, еще одна долгая одинокая ночь и жизнь без магии, лишь бы Генри хотя бы на один день перестал её ненавидеть.

- Я еду домой, - говорит она. Обязанность отчитываться перед этими идиотами на сегодня выполнена.

- Подожди, - говорит Дэвид и кладет руку ей на плечо.

- Схвати меня снова, - рычит она. Она обнажает зубы и приближает своё лицо к его, и ей совершенно не страшно. – Попробуй.

- Проклятье, разве ты просто не можешь стать лучше? Разве ты не можешь просто забыть?

- Забыть? – Реджина осознает, что голос почти сорвался на визг. – Не заставляй причинять тебе боль, пастух.

Его пальцы сжимаются сильнее, комкая ткань её пиджака и ей хочется, чтобы он продолжал сжимать их, пока не останутся синяки.

Реджина понимает насколько близко они стоят, когда чувствует запах мяты и кофе в его дыхании, что обжигает её щеку.

- Любой другой человек убил бы тебя сейчас, - шепчет Дэвид. – Особенно, если учесть, что из-за тебя вся моя семья попала в этот портал, я должен бы снести тебе голову.

- Но я нужна тебе, чтобы вернуть их обратно, - она поднимает голову, встречая его пристальный взгляд. – Ты думаешь, что я смогу, и поэтому сейчас я в безопасности.

- Ты можешь быть в безопасности и в камере, - предупреждает Дэвид. Он кладет вторую руку ей на плечо, и на этот раз причиняет ей боль осознанно. Он возвышается над ней, как когда-то делала сама Реджина. Займет всего пару мгновений, чтобы, используя магию, оттолкнуть его, но пока она сдерживается.

- Ты сам упустил их, - говорит она, с интересом наблюдая за его реакцией. – Но ты обвиняешь меня, что твоя дочь настолько глупа, чтобы попытаться спасти меня?

- Значит ли это, что я должен посадить тебя в тюрьму, пока ты не вспомнишь, как создать портал?

- Я никогда не знала этого, - говорит Реджина с легкостью. Она уже забыла, что говорить правду так легко. – Так что, удачи с этим.

- Ты невозможна, - шепчет Дэвид и именно сейчас, когда по законам жанра, он должен её отпустить, он стискивает пальцы сильнее, и Реджина невольно шипит от боли. Она ненавидит себя за эту секундную слабость.

- Ты одинок, - издевается она. – Не привык к одиночеству, не так ли? Становится не так тяжело, когда ты смиришься.

Дэвид выглядит смущенным, и она чувствует знакомое тянущее чувство, когда видит румянец на его щеках. И, Боже мой, беглый взгляд на его ширинку подтверждает её подозрения.

- Эй, Прекрасный, - восхищенно тянет Реджина. – Это поэтому ты никак не хочешь меня отпускать?

Дэвид собирается её оттолкнуть, но у нее отличные рефлексы, отточенные годами работой с магией, она быстро кладет руку ему на бедро.

- Поможет ли это? – спрашивает Реджина с любопытством. – Думаешь это поможет нам достичь мира?

Дэвид не может найти слов, когда она двигает ладонью, поглаживая выпуклость.

- Мужчины, - говорит она больше для себя. – Так предсказуемы.

- Мне пора идти, - говорит он, но дыхание его прерывисто, особенно когда она сжимает его член сквозь ткань джинс, и они оба прекрасно понимают, что никуда он не пойдет.

- Никаких поцелуев, - приказывает Реджина. – Даже не пытайся.

- И не мечтай, - говорит он, наклоняясь и мягко посасывая мочку её уха. Реджина почти впечатлена. Она тянет его рубашку, вытаскивая её из-под пояса джинс, и слышит, как значок шерифа падает на пол.

- Не упоминай её имени, - бормочет Дэвид ей в шею и теплый влажный контакт его губ с точкой её пульса точно нельзя охарактеризовать, как поцелуй.

На мгновение Реджине интересно кого именно он имеет ввиду: дочь или жену, но потом вспоминает, что ей плевать. Она расстегивает его простой кожаный ремень, лже-серебряная пряжка кажется может погнуться под её пальцами и совсем не выглядит атрибутом принца.

- Ты должна… - начинает он, но она жестом заставляет его заткнуться. Реджина готова терпеть оскорбления, чтобы получить то, что хочет, но никак не приказы. Она расстегивает его джинсы, и его руки, наконец, оставляют её плечи, ложась ей на грудь, обтянутую красной тканью рубашки.