— Пойдем со мной, Джон, — заботливо произнесла Андерсон и помогла мальчику подняться.

Они беспрепятственно добрались до класса мисс Андерсон. Она не была учителем, но в обязанностях воспитателя младшей группы, в которую ходил Джон, были занятия вне школьного курса. В основном дети занимались в кабинете Андерсон рисованием и прочими поделками из бумаги, картона и пластилина. Джону нравились эти часы вольного творчества, когда можно было, ни о чем не волнуясь, заниматься своими делами. Но и здесь, капитан, по большей части, держался отстранено от остальных детей, предпочитая кистям с красками детские книжки про космос. А еще ему нравились комиксы про Капитана Альянса. Интернат был полон подобными агитками, но детям, по большей части, было всё равно, что приключения бравого Капитана и его благородные стремления по объединению разных народов под эгидой Альянса являлись результатом нативной пропаганды. Но таковы были реалии современности. И Джон без задней мысли обожал Капитана Альянса.

Усадив командира с его разведчиком за парту, Андерсон предложила посмотреть, что тот собрал в платок и попробовать восстановить кого-нибудь из солдатиков. Как оказалось, практически все фигурки были размяты в крошку, один лишь пилот по счастливой случайности разломился на три части — отвалились ноги, одна из которых треснула пополам. Использовав немного клея, Джон залатал своего пилота и поставил рядом с разведчиком.

«Теперь мне нужно кресло поудобнее, кэп», — отшутился солдат.

— Я должен похоронить их, — неожиданно для Андерсон с взрослой серьезностью произнес командир, — они же служили Альянсу.

— Да, — кивнула воспитательница, — но уже утром. Хорошо?

Капитан кивнул. Разведчик и пилот согласились с ним. Повисла гнетущая тишина. Было слышно, как тикают часы на стене. Андерсон печально вздохнула. Даже ей стало жалко игрушки, но еще больше горести прибавлял понурый вид капитана. Он уже не плакал, не хныкал. Он сидел за столом и грустно смотрел на динозавра и солдатика. О чём он думал? О чём мог думать, если только что заговорил о похоронах? Откуда в его маленьком сердце такая горечь? Она не могла сказать, что все воспитанники были светлы и беззаботны, но Джона ни на мгновение не отпускала эта отчужденность. Он — ребенок, увлеченный собственными фантазиями, которые бережно хранит в своей голове и посвящает им каждую минуту, свободную от общения с внешним миром. Он прилежно учится, бережно относится к окружению, хорошо себя ведет. Но, как ни странно, в мире детей это играет злую шутку.

Капитан виновато смотрел на двух членов экипажа и молчал. Он не знал, что должен был им сказать, хотя они и не требовали от него слов. Его уже не волновали ни пираты, ни темные лабиринты станции. Здесь, в кабинете Андерсон они чувствовали себя в безопасности. Но бесконечно это не могло продолжаться. Надо было выходить за дверь, а потом лететь. Но корабля уже не было. И выходить за дверь класса хотелось всё меньше. Капитан почувствовал, как воспитательница поднялась и вышла из-за стола, но через мгновение вернулась, и между ним и двумя бойцами на столе скользнул небольшой блокнот.

— Не расстраивайся так, Джон. Тебе не нужен корабль, чтобы лететь к звездам, и фигурки солдатиков, чтобы команда была рядом с тобой, — Андерсон по-особенному улыбнулась.

Она не знала, правильно ли поступает, пытаясь хоть как-то компенсировать жестокое отношение подростков к маленькому капитану.

— Знаю, ты не любишь уроки рисования. Но это будут твои личные записи и зарисовки. Без оценок. И учителей.

Капитан открыл белоснежные страницы блокнота. Они не были похожи на звёздное небо, но при первом взгляде на них командир почувствовал то же волнение, как перед очередным полетом в неизведанное.

— Я плохо рисую, — с досадой произнес капитан.

— Это неважно, — Андерсон потрепала волосы Джона, — главное, что ты умеешь мечтать и фантазировать. Остальному можно научиться. Здесь можно рисовать и записывать интересные моменты.

— Можно сделать истории как про Капитана Альянса?

— Конечно, — радостно закивала Андерсон, — я верю в тебя. И обязательно помогу.

«Давай, кэп, это же круто!» — поддержали своего командира пилот и разведчик.

Капитан глубоко вздохнул и открыл самую первую страницу блокнота, где были графы для имени владельца книжечки. Он вытащил шариковую ручку офицера из кармашка и аккуратно вывел круглые буквы: «Джон Шепард».

***

Сегодня на голографическом экране в центральном парке транслировался вид с Европы — спутника Юпитера. По чистому земному звездному небу величественно ползли планетоиды из другого мира, далекого и практически недоступного. Люди давно улетели к Марсу и методично продолжали осваивать не очень дружелюбный мир. Но даже полвека — очень маленький срок для осуществления сумасшедшей мечты — полета за пределы Солнечной системы.

Он завороженно наблюдал, как остывший свет Солнца играет на границе видимого полукруга, очертив угадываемый силуэт на фоне звезд и медленно падающего снега. Пусть даже так, искусственно, но он мог каждый вечер наблюдать за закатом на чужих планетах. Он и многие другие, кто любил вечерние прогулки по парку. И к числу таких любителей относился и его внук, который крутился возле ног, играя моделькой фрегата. Мальчик глянул на дедушку, и дернул его за рукав, заметив, как тот, закончив рассказывать историю, залюбовался небом:

— Так на самом деле и было?

— Да, только некоторые вещи уже забыты. Всё же это было очень давно.

— Тогда можно я полечу к звёздам?

— Когда-нибудь, малыш.

— И что я там увижу?

— Всё, что сможешь представить. В галактике миллиарды звёзд. У каждой из них может быть множество планет. И на каждой из них может кто-нибудь жить. И у каждого народа своя история.

— Расскажи мне еще о Шепарде.

— Уже поздно. Впрочем, ладно, в последний раз…