Я знаю, что это возможно, потому что я сделал это.

Поймите правильно: у меня не было иного выбора.

До того как это случилось, у меня все шло хорошо. Я достиг вершин своей карьеры, занимался медицинской антропологией, написал и издал двенадцать бестселлеров, получил докторскую степень по психологии, стал известным во всем мире преподавателем и целителем. Общество четырех ветров, которое я основал, росло по экспоненте: более пяти тысяч студентов изучили под моим руководством энергетическую медицину, и многие из них сопровождали меня в поездках на Амазонку и в Анды. И это лишь те достижения, которые были известны широкой публике. Моему сердцу близки и другие дары, полученные в этих путешествиях, а самый ценный из них – это любимая женщина, с которой мы идем рука об руку по духовному пути.

В тот самый момент, когда мне показалось, что жизнь невозможно улучшить, мне пришлось остановиться. Внезапно я вступил в борьбу за выживание и вынужден был использовать все, что узнал за тридцать лет обучения у самых одаренных целителей мира. Видите ли, я по образованию нейробиолог, но я еще и шаман – меня посвятили в свои методы исцеления индейцы в джунглях и на горах Южной Америки.

Ясно, что тропические леса Амазонии – это не отель «Беверли Хилтон», и когда я рассказываю о своих увлечениях, люди часто восклицают: «Вы с ума сошли?» Я их понимаю. Путь шамана не для всех. Наука целительства – дело суровое, ответственное и трудоемкое, и годы, прожитые в джунглях, обошлись мне очень дорого.

На конференции по науке и сознанию в Мексике я был главным докладчиком и внезапно обнаружил, что не могу пройти и сотню шагов, не свалившись по дороге в обморок. Друзья отнесли это на счет моего сумасшедшего графика, но я знал, что со мной случилось что-то ужасное.

За несколько дней до поездки я прошел в Майами полный медосмотр у лучших специалистов. Результаты анализов я получил уже в Мексике, и они были неутешительными. По-видимому, за годы исследовательской работы в Индонезии, Африке и Южной Америке меня поразило множество вредных микроорганизмов, в том числе пять штаммов вируса гепатита, три или четыре разновидности смертоносных паразитов и куча вредных бактерий. Врачи сообщили, что мои сердце и печень держатся на честном слове, и даже мозг заполнен патогенными микробами.

Услышав слова: «Это ваш мозг, доктор Виллолдо», – я впал в отчаяние. Ирония судьбы заключалась в том, что я недавно опубликовал книгу под названием «Включи свой мозг: Нейронаука просветления». Врачи посоветовали мне записаться в очередь на трансплантацию печени. Теоретически можно вылечить и сердце, но где найти здоровый мозг?

После конференции моя жена Марсела собиралась лететь в Амазонию, чтобы возглавить одну из наших экспедиций Общества четырех ветров. Я стоял в зале вылета аэропорта Канкуна, уставившись на варианты: 15-й выход, рейс в Майами и посещение главного медицинского центра или 14-й выход, рейс в Лиму и оттуда в Амазонию, где я буду с Марселой – и там же мои духовные корни. Все результаты анализов показывали, что я умираю. Логичнее было выбрать рейс в Майами, но я поднялся в другой самолет и сел на свое место. Как только стюардесса предложила мне влажное полотенце, первобытный инстинкт заставил меня выпрямиться и собраться с духом, чтобы быть честным перед самим собой: нужно жить так, как я учил жить других.

В тот вечер я написал в своем дневнике:

Я знал, что должен отправиться в джунгли. Иначе я искал бы лекарство не там, где нужно. Теперь я с любимой женщиной возвращаюсь в тот цветущий сад, где впервые обрел духовный путь.

В Амазонии шаманы встретили меня с распростертыми объятиями. Эти люди, мужчины и женщины, дружили со мной уже не один десяток лет. И кто знал меня лучше, чем Мать-Земля? Она приняла меня, как способна принять только мать. Я прижался к ней всем телом и почувствовал, как она говорит мне: «Добро пожаловать домой, сынок».

В тот вечер проходил обряд с использованием отвара из лозы Banisteriopsis caapi (аяуаски), при помощи которого шаманы вызывают видéния и лечат пациентов. Я был слишком слаб, поэтому участвовать в обряде не смог и остался в доме у реки. От нашей семьи туда пошла Марсела. Погружаясь в легкую медитацию, я слышал посвист шамана на другом берегу и его песнопения, сразу западавшие в память.

Через несколько часов вернулась улыбающаяся Марсела. Мать-Земля ночью обратилась к ней со словами: «Я дарю рост всему живому на Земле. Я дам Альберто новую печень. Он сам знает, как вылечить все остальное». На следующий день в моем дневнике появилась новая запись:

После утренней йоги мне среди бела дня явилось существо. Это была женщина, она вышла из реки, и я видел ее как во сне. Она коснулась моей груди и сказала, что я – дитя Пачамамы, пообещав присматривать за мной, потому что моя работа на земле еще не закончена.

Мое возвращение в Амазонию стало началом исцеления. Но прежде предстояло проделать огромную работу. Я был тяжело болен. Мне пришлось взломать свою биологию, чтобы включить гены, которые создают здоровье – с их помощью можно вырастить новый мозг, новое сердце и новую печень. И я должен был напомнить себе: «Нет никаких гарантий, Альберто. Существует разница между лечением и исцелением. Возможно, ты не вылечишься и умрешь. Но что бы ни случилось, твоя душа исцелится».

Из Амазонии мы с Марселой полетели в Чили, в наш Центр энергетической медицины около Аконкагуа, самой высокой горы западного и южного полушарий. На языке инков «Аконкагуа» означает «место, где встречаешься с Богом». Это как раз то, что мне было нужно. Настало время для встречи, которую я так долго откладывал.

Мое тело было «дорожной картой» джунглей и гор, где я работал антропологом и привлекал смертоносных существ, которые селились во мне. Джунгли – это живая биологическая лаборатория, и если вы проведете там достаточно времени, то станете частью эксперимента. Я знал антропологов, которые умерли от тех паразитов, которых я теперь носил в своем организме.

В действительности девственный тропический лес Амазонии свободен от большинства болезней, но на пути к нему вам нужно проходить через замусоренные сторожевые посты западной цивилизации. Индейцы слишком мудры, чтобы разорять свои родные гнезда и загрязнять питьевую воду. Но белый человек окружил себя морем отходов и нечистот.

Духовная медицина, знание о которой мне передали шаманы в Амазонии, весьма мощная, но ее следовало дополнить западной наукой. Врачи назначили мне лекарства от гельминтов – тот же препарат, который я даю своим собакам, и антибиотики для уничтожения других паразитов. Мой мозг горел и плавился от ядов, образовавшихся под действием лекарств и из-за массовой гибели микробов. Я должен был провести детоксикацию мозга, чтобы избежать полного безумия.

Туман и смятение в мозге становились заметными, когда я пытался играть с Марселой в скраббл. Эта игра стала барометром моего психического здоровья. Я не мог подобрать слова и начал терять ощущение самого себя. Меня охватила паника: «Что, если я забуду, кто я такой? Что, если я потеряю самосознание?» Безумие пристально смотрело на меня с небосклона – я его видел, чувствовал, вдыхал. Это вызывало неприкрытый страх во всем моем существе.

По иронии судьбы, меня спас именно этот страх потерять себя: следующие три месяца я просто наблюдал за переживаемым безумием. У буддистов есть мощная практика самоизучения, которая начинается с вопроса: «Кто я?» Через некоторое время вы думаете: «Кто задает этот вопрос?» Поэтому я стал спрашивать себя: «Кто сходит с ума?»

Спрятаться было некуда. Я видел безумие; другие тоже его видели. Но, как всегда, у этой боли была и другая сторона. Глубину бездонной пропасти, в которую погрузился мой дух, компенсировала высота полета моей души. Я начал понимать, кем был с незапамятных времен и кем буду после смерти. Грызущему меня страху сопутствовали божественная любовь и пробуждающее переживание Единства, которого я раньше никогда не чувствовал.