Когда тарелки опустели и Эльвин с Лиамом вежливо, но настойчиво отказались от добавки, Эми изящным движением промокнула губы салфеткой и возвестила об окончании ужина.

– Надеюсь, вам всё понравилось. – Сказала она, оглядывая друзей и в тайне ожидая похвалы. – Каша чуть-чуть не доварилась, но это очень полезно. Вы ведь знаете об этом?

Лиам прокашлялся, с трудом проглатывая последнюю ложку полусырой недосоленной пшёнки.

– Недоваренная каша – моя любимая каша. – Соврала Эльвин, краснея от неловкости.

– И моя. – Кивнул Лиам. – Безумно её люблю.

Польщённая Эмили принялась собирать со стола тарелки.

– Я могу помыть посуду. – С готовностью предложила Эльвин, вставая.

Эмили смерила подругу недоверчивым взглядом.

– Точно сама сможешь, или Лиаму опять придётся тебе помогать?

Эльвин и Лиам переглянулись.

– Я смогу сама. – Ответила Эльвин, отводя взгляд от Лиама. Она сгребла в кучу тарелки и ложки и направилась к рукомойнику, задевая всех, мимо кого проходила, длинной юбкой.

– Жидкость для мытья посуды в жёлтой бутылочке. – Эмили устало откинулась на спинку стула и сложила руки за головой. – Можешь тратить всю. Она так плохо пенится…

Мирком внезапно оживился.

– Значит, завтра пойду голубей кликать? – Радостно сказал он Схизантусам. – Напишите письмо, дождётесь ответа и переместитесь. А может, и мы с вами. – Добавил он с робкой, но отчаянной надеждой.

– Не говори ерунды, дорогой. – Отдёрнула его Эми. – Ещё неизвестно, что Лиам и Эльвин в письме найдут. Может, одни яростные восклицания большими буквами. Тогда для позволения нам погостить у Эдвина на бумаге и места не останется… И это к лучшему.

– Мда. – Запал Миркома быстро потух, да и глаза его тоже.

– Как всё сложно. – Съязвил Лиам. А вообще, какие три недели? Лиам помчался бы в Морвинию хоть сейчас. Атмосфера Кротовки и её жильцы ужасно раздражали его. Но в первый же вечер пожелать сбежать от людей, к которым ты приехал и с которыми ради приличия должен побыть хотя бы дней пять, – совсем уж скверная примета. И она будет сбываться. Медленно и верно. Как раз следующие пять дней.

Эмили потянулась.

– Пора уже готовиться ко сну, мне кажется.

– У нас и дети брошены. – Вспомнил Мирком.

– Я схожу, побуду с ними. – Эльвин положила тарелки сушиться и вытерла руки. – И как мы могли так надолго оставить малышей без присмотра?

Она направилась в прихожую и внезапно почувствовала, как сильно соскучилась по Рори. Лиам поймал её за руку.

– Мне пойти с тобой? – Спросил он вполне спокойным тоном, и только Эльвин смогла услышать в нём страх и горячую мольбу.

– Нет, я сама. Да там в детской и места мало совсем. – Эльвин обернулась у входа на лестницу. – Пейте чай без меня. Я не очень хочу.

Эмили кивнула из глубины кухни.

– Может, фонарь возьмёшь?

Но Эльвин уже взбиралась на второй этаж, ступая по шатким скрипучим ступеням.

К счастью, ей не нужен был фонарь, хоть Эми и забыла об этом, потому что от природы Эльвин была наделена способностью проводить свет в пространство, черпая его из глубины своего существа. Она просто подняла руку ладонью вверх – и в ту же секунду на ладони появился и засиял как солнце шар чистого, золотого света.

Вот на лестнице уже и светло как днём. Теперь отчётливо видны все ступеньки… а так же обшарпанные перила и трещины на стенах.

Эльвин тоскливо огляделась.

Добравшись до низкой дверцы наверху, она убавила яркость шара и тихонько прошла в коридор, стараясь ступать как можно легче, чтобы не разбудить детей, если они вдруг уснули.

Почувствовав под ногами жёсткий вязаный коврик, Эльвин вспомнила, что забыла туфли у очага, но возвращаться в кухню уже не стала.

Пробираясь к детской, Эльвин с интересом задерживала взгляд на картинах, что висели на стенах с двух сторон от неё. Птицы. Кругом птицы. Птицы известные и неизвестные красиво и таинственно застыли в пространстве тонких тёмно-зелёных рам. А дальше цветные полоски, завитки и цветочки, нарисованные маленькими детскими ручками. Девушка замедлила шаг и на секунду остановилась у детского творения.

«– Интересно… – подумалось ей, – каково это, рисовать цветы, никогда не видя их вживую и зная о них только по иллюстрациям в книгах?»

Эльвин приоткрыла дверь детской и заглянула внутрь. В маленькой комнатушке стоял затхлый, спёртый воздух. Паул и Ритлин, прикрытые одеялом, крепко спали на матрасе в углу, а Рори лежал на разбросанных книжках со сказками и, сонно хлопая глазами, теребил в руках уши плюшевого кота.

Хоть пол, стены и потолок в комнате были обиты толстыми одеялами, увидев такую картину, Эльвин с ужасом всплеснула руками.

– Мальчик мой! – Эльвин взяла сыночка на руки и крепко прижала к себе. – Ты замёрз? Как ты тут?

Из дыры в одеяле на стене вылез Кланки и вяло плюхнулся рядом с ними.

– А вот и помощник наш. Совсем уморился тут с детьми, бедолага.

Она огляделась по сторонам. Маленький матрас был занят, а уложить Рори спать было больше не на что.

В голову Эльвин пришла лишь одна идея.

– Сейчас, подожди, дорогой. – Прошептала она сыну и, оставив его на минутку, принесла из спальни одеяло. Сложив его, она соорудила что-то похожее на кроватку, и положила в неё Рори.

Потом она собрала все книги в деревянный ящик, бросила туда же сдутый резиновый мяч, расставила у стены игрушки и устроилась на полу рядом с сыном.

Теперь душа Эльвин была более-менее спокойна. Она затихла и попыталась расслабиться. В открытую дверь детской через щели в крыше тянуло свежестью и ароматом горьких трав. Паул и Ритлин тихо сопели во сне. Повернувшись на бок, Эльвин потянулась потрогать, не замёрзли ли они, но их руки были тёплыми.

«– Привыкли малыши к такой жизни. – Подумала Эльвин, возвращаясь к Рори. – Бедняжки. Спасать вас надо отсюда, и ваших родителей тоже».

Она положила руку под щёку и закрыла глаза.

Кланки бесцеремонно перелез через её шею, цепляясь коготками за кожу, и с умиротворением зарылся в её длинные волосы. Время расплылось в темноте.

Тихий стук падающих с растений капель в огороде, детское сопение, едва слышные голоса с кухни – вот всё, что существовало сейчас.

Вот Эми засмеялась, а вот кто-то полез в шкаф и громко хлопнул дверцей, звон ложечки, размешивающей чай, а вот Лиам сказал что-то своим хрипловатым голосом.

У Эльвин сладостно сжалось сердце.

Лиам. Любимый. Единственный.

Вот сейчас он сидит там за столом, теребит ручку чашки, что-то рассказывает, о чём-то спрашивает, возможно, шутит… А в голове все мысли лишь о ней. О ней одной. Он так боится когда она уходит. Так боится. Панически. Он не подаёт виду, ведёт себя естественно и непринуждённо, а внутри у него всё прыгает и комкается от ужаса. Он чувствует, что потерял её всякий раз, когда она пропадает из вида, ему кажется, что она пропала навсегда и он больше никогда не найдёт её.

Эльвин зажмурилась. Сколько минут уже прошло? Очень много. Как же долго они не виделись.

Да, Лиаму уже не надо чая, он почти не помнит где он. Он с трудом поддерживает беседу, говоря как ни в чём не бывало, хотя ему хочется кричать, кричать и бегать. Он в панике, он чувствует, что полностью опустел – пустые ноги, пустые руки, всё тело пустое. И в этой пустоте лишь страх, страх и ужас.

Эльвин села, обняв колени руками. Рори уже сладко спал. Темнота стояла стеной. И ни окошечка, не на чем глаз остановить. Эльвин прислушалась к своему дыханию, стараясь успокоиться, но не могла. Рядом не было Лиама. Его не было, не было рядом.

Ещё до свадьбы, за то короткое время пока они с Лиамом боролись за возможность быть вместе, они оба видели смерть друг друга. Лиам спрыгнул со скалы на глазах Эльвин, отказавшись от жизни без неё, а Эльвин была недосягаема для него когда Том выпил любовный напиток, а потом умерла после нападения принца Тёмного Королевства на руках Лиама. И пусть они каким-то чудом всё же остались живы, то, что они испытали, сильно на них повлияло. Каждую секунду Эльвин жила на пике того чувства, что она потеряла своего любимого. Каждый раз, когда Лиам пропадал из виду – он летел в обрыв и она была беспомощна его спасти, и каждый раз, когда он снова появлялся у неё на глазах – он приходил из смерти, и она благодарила судьбу и изливала на него всю свою любовь. И каждый раз, когда Эльвин пропадала с глаз Лиама – Том немыслимым образом воздействовал на неё и похищал её навсегда, оставляя его беспомощным и убитым. Но когда Лиам видел Эльвин снова, его жизнь восставала из руин, и он был готов охранять и защищать своё счастье.