Левин долго не решался брать трубку, и Ева понимала, почему. Она твёрдо знала, что он вчера так окончательно и не допросил отца Брендана.

Наконец на том конце воображаемого провода раздался недовольный голос Чекушки.

– Привет, это Тайнова.

– Привет. Слушай, я пытался вчера его допросить, но у них там сабантуй начался, что-то типа проповеди, не знаю, как у них это там называется, так что я… – Ева не дала ему договорить:

– Забудь. Тот список, о котором я тебя вчера просила, ещё у тебя?

– Нет. Мне его не дали. Я же говорил.

– Понятно. Больше не буду тебя отвлекать.

– Так от меня больше ничего не требуется?

– Нет. Спасибо. Пока.

Тайнова надеялась застать священника на месте без лишних ушей. Она гнала на своей скромной машине по магистрали города. Мысли блуждали среди гор новой информации, пытаясь зацепиться за хотя бы одну существенную деталь, но, не находя её, снова рассыпались, перемешивались в бесформенную груду отдельных событий. Сказывалось и физическое состояние: болезнь, бессонница, бесконечная абсолютная усталость.

«Нужно не забыть составить список обязательных дел и записать их в блокнот на телефоне. Если он не будет мне напоминать о еде и приеме лекарств, то я точно сдохну уже завтра вечером».

С этими мыслями она подъезжала к церкви.

На сей раз ей сопутствовала удача. Она заметила священника на подходе к главным воротам и поспешила окликнуть его:

– Отец Брендан?!

Мужчина в характерном для католического священника наряде обернулся на голос. По направлению к нему бежала знакомая девушка, ему казалось, что после их последней встречи она выглядела ещё более худой и осунувшейся. Подождав, пока девушка поравняется с ним, он доброжелательно ответил:

– Следователь Тайнова, насколько я помню? Рад вас видеть… Снова.

– Здравствуйте. Взаимно.

– К нам приходил ваш коллега. Я не против, но долго ещё я буду подвергаться допросам?

– Пока мы не раскроем убийство девушки, чей труп был найден неподалеку. Мы выяснили, кто она такая, – Ева достала из кармана фотоснимок девочки и протянула священнику. – Вы знаете эту девушку? Её зовут Иванова Олеся Константиновна, – священник внимательно рассмотрел фото и отрицательно покачал головой. – А её имя, может, вам кто-нибудь о ней рассказывал или упоминал на исповеди?

– Я понимаю, к чему вы клоните. Но тайна исповеди на то и существует, чтобы оставаться тайной.

– Серьёзно? Даже если этот человек – серийный убийца, наслаждающийся агонией своих жертв? Даже если он будет продолжать убивать женщин, детей?

– Остановитесь. Я всё понял. В таких случаях бывают некоторые исключения из правил, и я бы помог вам, но я действительно ничего не слышал об этой девочке.

– Тогда давайте поговорим ещё кое о чём.

– Конечно. Пройдёмте в церковь.

– Нет. Лучше погуляем вокруг.

– Почему?

– Боюсь, что начну разговаривать на латыни и извиваться в неестественных позах.

Священнику не понравился юмор следователя, но он решил не придавать этому значения.

– Хорошо. Можем и прогуляться, тем более что всевышний Отец сегодня подарил нам хорошую погоду.

– Передавайте ему как-нибудь от меня спасибо. Вчера мой коллега хотел взять у вас список всех зарегистрированных прихожан церкви. Хочу заметить, что он достаточно большой. Скажите, среди них вы могли бы вспомнить кого-нибудь особенного, выделяющегося? Скажем, он слишком яростный последователь, всегда возбуждённо ведёт себя на проповедях или после них, хочет показаться самым истинно верующим. Или наоборот, слишком тихий, никогда не смотрит в глаза людям, приходит позже всех и уходит раньше всех. Иногда приходит просто посидеть, но когда видит вас, то старается сразу уйти. Он может быть слишком застенчив, неопрятно одет или даже грязным. Не припоминаете?

– Из постоянных прихожан неопрятных и особо застенчивых нет. Все общаются между собой. Есть и такого рода люди, но они редкие гости, в основном бродяги. Заходят погреться. Из яростных, как вы сказали, последователей есть три человека. Один раз мне даже пришлось сделать им замечание, так как они начали ругаться и спорить, как правильнее интерпретировать одно из посланий от Матфея, но они женщины. Вы думаете, это могла сделать женщина?

– Мы не исключаем никаких вариантов, пока не доказано обратное. Хорошо. Давайте поговорим не о прихожанах. Допустим, вы могли видеть у церкви странного человека, он мог долго стоять вблизи, смотреть на церковь и не решаться зайти.

– Таких очень много. Понимаете, иногда люди боятся открыться Богу и церкви. Они хотят приблизиться к нам, их душа готова принять доброту и истинный свет, но их внутренние оковы самообмана и разума не дают им сделать этот шаг. И ещё мы живём в православной стране, и многие думают, что прийти в католическую церковь – это неправильно, но это только от незнания.

– Отец Брендан, – Ева запнулась. – Кстати, у вас интересное имя. Вы его приняли, когда стали католическим священником? Так как оно уж точно не русское.

– Нет. Я его получил с рождения. Мои родители тоже католики, они приехали сода из Англии. Отцу предложили здесь работу, от которой он не смог отказаться. Потом перевёз свою жену, и уже здесь через несколько лет родились я и мой брат. И, если честно, я влюблён в эту страну и в этот город, думаю, это судьба.

– Интересная история. А ваш брат разделяет эту любовь?

– Он переехал обратно в Англию.

– Отец Брендан, иногда наше подсознание играет с нами в интересные игры. Оно может говорить нам намного больше, чем мы можем понять. Может посылать нам сигналы, которые мы не в состоянии верно расшифровать. Это что-то вроде интуиции или шестого чувства. Иногда мы можем общаться с человеком, внешне вполне привлекательным, но что-то внутри нас вызывает тревогу и говорит нам об опасности. Подумайте, у вас никто не вызывал таких чувств? Не обязательно сегодня или вчера и даже не в этом году. Постарайтесь вспомнить, может, года два-три назад вы кого-то встречали?

– Ох. Это слишком сложно, я даже не знаю…

– Не торопитесь. Подумайте. Подышите свежим воздухом и не обращайте на меня внимания. Давайте просто пройдёмся.

Несколько минут священник шёл рядом с Евой, не говоря ни слова. Он полностью погрузился в свои мысли, нахмурив наполовину седые брови. Седина полностью покрывала и волосы на его голове, что выглядело весьма странно, так как священник казался ещё вполне молодым человеком для седых волос, не старше сорока лет. Отец Брендан обладал внушительным ростом и, как часто бывает у высоких людей, слегка сутулился. Он казался худым, но точно сказать что-либо о его фигуре было весьма сложно из-за рясы. Затем он резко остановился и изумлённо взглянул на Тайнову.

– Это так странно. Я совсем забыл о том случае. Только это было давно, года три назад, может, больше. Я, как обычно, был в церкви. И вдруг увидел, что около ворот стоит мужчина спиной ко входу. Стоит очень странно, как в оцепенении, не шевелится. Я решил подойти, возможно, ему требовалась помощь. Но не успел я поравняться с ним, как он что-то сказал и плюнул на пол, а потом ушёл. Я не видел его лица, только спину. Он был в костюме коричневого цвета, высокий, крепкого телосложения. Но это всё, что я помню.

– А что именно вас насторожило? То, что он сказал?

– Скорее, что он плюнул. Это было сделано с такой ненавистью, выглядело так, словно этим действием он пытался выразить весь свой гнев. Как при ссорах люди иногда плюют, дабы показать, насколько они презирают обидчика. Не знаю, как объяснить.

– А что он сказал?

– Я точно помню слово «способ». Я был далеко, а он говорил почти шёпотом. Как бы про себя. То ли «найду способ» и потом ещё несколько слов, то ли «нашёл способ». Но слово «способ» он точно произнёс. Но больше ничего, он быстро ушёл, а я через несколько дней и вовсе забыл про этот случай, и, если честно, не знаю, почему вспомнил сейчас.

– Спасибо. Это, возможно, поможет нам в будущем. Если вы увидите этого человека ещё раз здесь, незамедлительно позвоните мне, – Ева протянула священнику свою визитку. – И если среди прихожан или новых лиц вы заметите кого-то подозрительного, тоже звоните. Запомните: это может спасти жизни ни в чём не повинных людей.