– Ни хера из этого не выйдет, Вик! – крикнула жена. – Она должна знать перспективные профессии, где сможет добиться успеха. А даже если не получится, то должна быть финансовая опора для помощи нашей дочери. Она должна получить высшее образование, тогда я буду уверена в её будущем, понимаешь?

– То есть это всё? Это все причины, что ты мне можешь донести?

– Это основная причина.

– Не делай из себя мученицу, Эни! Мы оба знаем, что это не так.

– Как мужчина Карл меня тоже больше устраивает. И это не только в плане постели.

Она разбила меня. Вот сейчас задела моё достоинство по полной. Я плохой отец, херовый кавалер и никудышный любовник. Что ещё хорошего она мне скажет? Сердце колотилось, а помесь злости с отчаянием наряду с алкоголем могли сделать что-нибудь страшное. Я молился, чтобы не убить её.

– Спасибо, Эни! Это то, что я хотел услышать! – я стал было уходить из кухни в комнату.

– Нет, ты не понял. Ты замечательный мужчина, твоё обращение с женщинами есть идеал поведения настоящего джентльмена, но мне нужно что-то другое. Я устала от однообразной жизни. Ты уходишь из дома рано, приходишь поздно из-за своей грёбаной работы и получаешь от этого по минимуму. При этом в нашей жизни ничего не происходит. Вечно одно и то же. Больше так не могу, – на её карих глазах выступили слёзы, и она спряталась за пеленой своих волос.

– Но я люблю свою работу, – вернулся я и наклонился над Эни. – И вас я люблю не меньше! Как я должен был поступить? Меня всё устраивало, а тут ты подкидываешь такие сюрпризы!

– Но я не чувствую твоей любви! – истерично, в слезах кричала она. – Уже не то, что раньше…

– Именно это и есть главная помеха нашим отношениям. Твоя скука. Сколько тебе лет?! Девятнадцать?!  И тебя не смущает даже тот факт, что у нас с тобой ребёнок, за которого несём ответственность мы оба.

– Нет, Вик. Ты не прав, – Эни всё хлюпала. – Я чувствую эту ответственность, и знаю, что нам будет лучше, если мы будем жить с Карлом.

– Будет лучше тебе. Мнения Ди ты и не спрашиваешь вовсе, поэтому я сделаю всё, чтобы она осталась со мной. А ты иди к своему новому бойфренду, блядина!

Я снова надел куртку, обулся и вышел из дома. Пора уходить из этого проклятого места. И всё-таки это развод. Ты был не прав, Тони, этому было суждено случиться, раз уж так началось. Куда мне теперь пойти? Не столь важно, лишь бы больше не находиться поблизости. А Ди я заберу завтра. Никакой суд не признает права оставить её жене после её загула. Чёртова шлюха…

Мне разрешили навещать мою дочь раз в неделю. Вот и вся история. После суда я пошёл в бар, предварительно позвонив Тони и назначив ему там встречу. Этот хуй припёрся туда с небольшим опозданием, хотя начальство не опаздывает, оно задерживается. По крайней мере, он пришёл именно с таким видом в назначенное место. Он сел ко мне за столик с серьёзным видом.

– Ну чё, рассказывай, – заявил начальник.

– Развод состоялся, у меня забрали дочь, могу навещать раз в неделю, – я сидел с бутылкой водки, не дожидаясь Лакера. – Я рассчитывал немного на другой исход.

– А как же иначе? Но, увы, не вышло бы. Такая крупная шишка как Карл по-любому имеет подвязки во многих сферах деятельности. Тебе стоило бы это понимать, Вик.

– Надежда умирает последней, знаешь ли, – я уставился в стол, будто видел в нём что-то такое, способное спасти всю вселенную от всего говна на свете.

– Несомненно, но лучше быть реалистом – разочарований как-то поменьше, знаешь ли, – он налил водки в стакан и выпил. – Эуф… фу, блять, какая-то херовая выпивка!

– Что же мне теперь делать?

– Во-первых, сменить выпивку. А во-вторых, что тебе делать?! – Тони явно не собирался меня жалеть, и это, наверное, здорово. – Мужик, я тебе скажу, что тебе делать: развлекаться до усрачки. Ну, там, бухать, трахать всё, что движется, а что не движется – двигать и трахать. Твоя жизнь только началась!

– Началась? – я отпил из горла бутылки. – У-у-х… опомнись, друг, мне тридцать три. Жизнь началась?

– А я аж на год тебя старше, однако это совсем не мешает вести такой образ жизни, которым я, в принципе, доволен. Старость – не состояние тела, дуралей, а состояние души, как же ты не понимаешь? Можно быть стариком уже в двадцать три, а можно быть моложе всех молодых в сорок пять – эвона как.

Оно и понятно, почему он не был женат. На кой чёрт вольной птице, как Тони, такое бремя, как семья? Ебись и бухай – вот его совет.

– Нет, нет, – замямлил я. – Это какая-то муть.

– А что ты предлагаешь? Сесть в угол и расплакаться, как пятилетняя девочка? – он всё давил на меня, морально. – Чем ты сейчас, кстати, и занят. Нет уж, Вик, я вытащу тебя из этой ямы, поверь мне. Тебе понравится то, чем мы будем заниматься.

– Кому я, к чёртовой матери, нужен? Ты на меня посмотри.

– Да, с этого я и хотел начать, старик. Ты выглядишь, как типичный папочка-образец. Так ты точно никому не будешь нужен. Я сделаю из тебя секс-машину. Все дамочки вокруг будут обнаруживать у себя между ног водопады после того, как я тобой займусь, – он выпил ещё стакан. – Аргх, нахер мы пьём эту гадость, скажи?

– Что ты хочешь сделать со мной? – я уже слегка не осознавал всей проблемы, алкоголь действовал, однако подсознательная грусть всё же была, передать её было тяжело.

– Пойдём к чёртовой матери отсюда, – встал из-за стола Тони. —Деньги есть с собой?

– Угу.

– Отлично! Мы едем одеваться. Точнее, ты будешь одеваться, а я выступлю в качестве твоего стилиста. О да, ты будешь самым завидным ЁБЫРЕМ в этом городе.

Эти слова, несомненно, заставили меня улыбнуться. Конечно, об одной такой мысли любой мужик расплывётся в экстазе. Настоящий мачо, все дела. Однако мне всё равно плохо после суда, хоть уже не настолько.

Мы поехали на такси в какой-то бутик, который я прежде видел, когда гулял в торговом центре со своей семьёй, но никогда туда не заходил. Никогда не хотелось одеваться в рубашки и костюмы, в них попросту чувствую себя дураком. Только на работу одевал, да и то нехотя. Однако Тони придерживался какого-то непонятного мне стиля в одежде. Вроде бы и одет прилично, но была доля разгильдяйства в этой манере. Что-то вроде растрёпанных волос, немного помятой рубашки и расстёгнутых пуговиц на пару с закатанными рукавами. Но смотрелся он крайне уверенно и непринуждённо. Наверняка, в умах людей этот образ создавал чувства доверия.

Мы купили мне брюки, которые сужались в районе голени, прилегая к ногам. Сидели классно, но смотрелось по-пидорски, на мой взгляд. Всегда носил широкие штаны, в них было комфортно, да и как-то был уверен, что это выглядит шикарно. Но как сказал Тони: «Такую хуйню сейчас носят лишь старики. Никогда не вздумай больше покупать такие брюки». Подобрали мне рубашку и галстук, а также пиджак. Причём брюки и пиджак разного цвета. Мой стилист отвечал мне, что мы покупаем вещи не на праздники, а для повседневной носки. Охуеть, теперь придётся таскать эти тряпки каждый день. Надеюсь, он шутил, хотя в его речи не было ни капли юмора. Помимо тряпок мы подобрали мне туфли. Ходили очень долго, выбирали очень тщательно, вернее, Тони выбирал. Я так и не понял, зачем такие муки. Он сказал, чтобы я заткнулся, иначе получу по лицу. Обувь мне обошлась дороже всего.

– Никогда не экономь на хорошей обуви. Обувь – показатель тебя самого. Будешь обут в говнодавы – считай, пропал, какую бы ты тряпку не нацепил сверху. Мотай на ус, дубина, а не смотри по сторонам. Позже я научу тебя подбирать вещи по цветам.

Мы сели в такси машину, загрузив её пакетами с результатами нашего шопинга. Пора бы ехать домой. Я жутко устал, никогда не любил походы по магазинам.

– Теперь мы едем в парикмахерскую, – сказал Тони

– Что?! На этом ещё не всё? – я уже очень устал от всех этих походов, точно с женщиной ходил.

– Ты шутишь? Глянь на себя, весь зарос, как бабуин!

– Ты тоже лохматый.