– Ты молодец, Лиза! – разорвала тишину Карина, отогнав меня ото сна. – Ты сделала все, что от тебя требовалось. Повела себя как настоящий капитан.

Я выдохнула через обе ноздри, а уголки моих губ невольно потянулись к щекам.

– Спасибо. Наверное, по-другому я и не могла себя повести, – прозвучал от меня негромкий ответ.

В воздухе повисла недолгая пауза, которую бодрым голосом прервал Каринин отец.

– Вы все умницы, девочки. Я вами горжусь. Главное, чтобы вы всегда были такими сплоченными и сильными. Жизнь, несомненно, будет ставить перед вами различные трудности, но вы должны проходить их достойно. Вместе. Без сложностей никуда. Просто так Грааль на вас с неба точно не упадет.

Мы молча впитали произнесенный с душой им текст и теперь до конца пути пребывали в глубокой задумчивости. «Грааль»– повторяла я про себя раз за разом. «Слово то, какое красивое. Надо будет посмотреть в википедии».

Достигнув намеченного пункта через каких-то двадцать минут, мы припарковались между двух представителей российского автопрома – вишневой восьмерки и, вроде бы, лады «X-Ray». Отсюда до моего дома требовалось пройти всего один двор, поэтому я первая поспешила покинуть расположение автомобиля и уже собиралась крикнуть с небольшого расстояния слово «Спасибо», как вдруг увидела, в темпе вальса обогнувшую машину, подругу, приблизившуюся вплотную.

– Лиз, подожди, – прошептала она.

Я удивленно взглянула на ее скрытный вид.

– Что случилось? – спросила я.

– Мне нужно тебя проводить.

– Думаешь, бомжи нападут?

Карина застенчиво улыбнулась.

– Нет, просто хотела поговорить.

– Валяй.

Молчание. Я уже было подумала, что она что-то забыла.

– Лиз, скажи, ты правда веришь, что есть шанс стать профессиональной спортсменкой? Просто мне всегда говорили, что если у тебя нет связей и денег, то за хорошую команду тебе не заиграть никогда. Получается, Даша права?

У меня рефлекторно образовался глубокий вдох.

– Ну,…любую команду можно сделать хорошей…

– Но для этого нужны деньги?

Еще один вдох.

– Эм…нужно желание. А вообще…я думаю, что и заиграть можно. Ведь столько народу из глубинок, из не самых титулованных клубов выбиваются в чемпионы мира…

– Да сколько, Лиз?! Это счастливчики! Настоящие счастливчики. Таких, единица на миллион.

Я призадумалась. Пока мы медленно, на ходу, вели наш большой диалог, мой подъезд приближался к нам, а речь подруги становилась более экспрессивной.

– Ну, чемпионов мира много не бывает, – риторически проговорила я с умным видом. – Ты и сама это знаешь. Что тебе мешает стать одной из этих счастливчиков?

– Подготовка, которой нет. Опыт, квалификация, да что угодно.

Я лишь помотала головой из стороны в сторону. «Был бы человек, а причина всегда найдется» – подумала я.

В скором времени, окна, выходящие во двор из моей квартиры, оказались прямо над нами. Одно из них было слегка приоткрыто и до нас отчетливо доносились повышенные тона родителей. И это пятый этаж. Правда, разобрать хоть что-то из этой импульсивной дискуссии было чрезвычайно трудно.

– Ладно, Карин, я, наверное, пойду, – проронила я, не отрывая от приоткрытого окошка свой вдумчивый нерешительный взор.

Она сконфузилась и сильно поджала губы из сострадания.

– Пока, Лиза, – проникновенно и понимающе отвечала моя подруга, медленно разворачиваясь в сторону тропинки, по которой мы совсем недавно пришли.

Я проводила ее тоской в юношеских глазах. Было слышно, как под подошвами ее белых кроссовок хрустит мелкий щебень. Мне стало грустно. Семейные крики не прекращались. Я тихо зашла в подъезд, немного скрипнув второй деревянной дверью, и нажала на кнопку вызова лифта. Двери открылись мгновенно. «Ну вот, Лиза, все не так уж и плохо», – успокаивал меня внутренний голос. Оказавшись взаперти, я сию минуту поднялась на необходимый этаж; однако там меня поджидал сложный выбор. Переступив порог лифта, и дождавшись пока его двери за мною захлопнуться, я начала медленно покрываться мрамором, словно на меня взглянул молодой самодостаточный василиск. Заходить в квартиру мне совсем не хотелось. Ссоры между родителями хоть и стали чем-то обыденным и, по всей видимости, у меня должен был выработаться по отношению к ним приличный слой крепкого иммунитета, но ничего подобного, вроде безразличия, как ни странно, я не испытывала. Мне было все также горестно в эти минуты. Ладно. Смирившись с мыслью, что, рано или поздно, мне все равно придется зайти, я направилась к дверям квартиры с не очень благоприятной погодой. Остановившись в шаге от добела замазанной известкой стены, я нерешительно потянулась к звонку. Но тщетно. Слегка коснувшись его кончиками холодных пальцев, я внезапно услышала звук затрещавшей замочной скважины и, не успев ничего понять, просто увидела темноту…

* * *

Очень часто мы испытываем вполне характерную тревогу или волнение от потери всякой связи с окружающим миром, находясь, казалось бы, в привычном месте и даже не закрывая глаз.

Только вокруг темно. Каждый шаг требует от тебя максимум прилагаемых усилий. Чтобы добраться до места, где включается свет, нужно пройти солидное расстояние. Или нет?

В жизни всегда так. Каждый наклон, любое телодвижение, страх перед неизведанным, все действия для достижения определенной цели даются нам столь не просто.

Все из-за того, что, будучи зрячими и ясно и отчетливо видящими, мы не знаем, что за углом. Не видим, какие препятствия нас ожидают, принимаем правильные и неправильные решения, ориентируясь практически наугад.

В итоге мы, так или иначе, достигаем места, где зажигается свет. Но тот ли это будет выключатель на самом деле?

* * *

Меня разбудил откровенно сладкий и невмоготу резкий запах приготовленных кем-то оладий. Приоткрыв один глаз, я через тонкую пелену разглядела апартаменты вокруг меня. «Знакомая планировка», – всплыл в моей голове вывод памяти. Вот только год назад бабушкину мебель можно было сдавать в музей, а сейчас здесь красуется новехонький шифоньер-гардероб, стеклянный журнальный столик и угловой диван, на котором еще минуту назад я так сладко спала. Интересно, как я здесь очутилась?

Башка раскалывается. Звоном в ушах отдаются вчерашние крики родителей. Просто невыносимо. Тут же выяснилось, что я отлежала левую руку и, теперь, пытаясь ее хоть как-то расшевелить и избавиться от ужасных покалываний, большим и указательным пальцем я с упорством потерла веки. Однако, как оказалось, этого недостаточно. С не самым добрым лицом, зажмуриваясь от исходящего из окна яркого света, я принялась вставать. Мысль, что ситуацию прояснит вода, толкнула меня вперед и, слегка пошатываясь в мятой вчерашней футболке и синих джинсах, я проследовала по памяти в ванную комнату.

Опираясь на раковину и убирая назад свои грязные волосы, раз за разом, потирая с водою глазки, я внимательно рассматривала в висевшем напротив зеркале вчерашнее боевое ранение, полученное уже после игры. Царапина на лбу успела покрыться едва, лишь на ощупь, заметной корочкой. «Почти как у Гарри Поттера», – с ухмылкой возникло центральное место в моем ассоциативном ряду. Похоже, что данный резной отпечаток мне оставила минувшим вечером входная дверь одной нерадивой квартирки. Да уж. Перестав любоваться заспанной очумелой гримасой, я подставила свой затылок под толстую струю воды комнатной температуры и испытала настоящий, непередаваемый словами кайф. «Вот только бы не уснуть в таком положении», – опасалась я. В позе ломаной березы мне удалось продержаться еще секунд тридцать, пока спина не заныла. Убрав голову из-под крана и не открывая умытых глаз, я тремя пальцами нащупала полотенце и взялась старательно вытирать мокрые волосы. «Фух», – выдохнула я, оторвав от лица махровый, пропитанный влагой рисунок. «А вот теперь оладьи и куча вопросов».

Покинув ванную, я, босой ногой намочив вычерченный в причудливый орнамент новый паркет, направилась в сторону приятного запаха. Кухня была открыта. Как только я с нерешительностью перешагнула ее порог, первое, что я услышала, это нежно сказанная фраза, сидящей во главе стола, бабушки: