Он скажет, я уверен. Его губы, руки, стук сердца - все это не может лгать, притворяться. Все это - правда.
Он сжимал меня крепче, дотрагиваясь сначала осторожно, а затем все более настойчиво, забирая в рот мои пальцы, целуя подбородок и скулы, разворачивая мне голову, чтобы добраться до мочек ушей. В какой-то момент он остановился у горла, видимо, рассматривая уже поблекшие пятна, а потом мягко накрыл их губами и осторожно, придерживая меня за затылок, стал водить по ним языком, зализывать поверхность, словно животное.
От этого я захлебывался и инстинктивно откидывался назад, быстро и бесповоротно теряя контроль, проваливаясь в ощущения - и почти уже растворился в них окончательно, как вдруг разум проснулся, замигал аварийными лампочками, включил задний ход. Я распахнул глаза, уперся ему в плечо и изо всех слабеющих с каждым мгновением сил стал отталкивать.
“Он… мы должны… не сейчас… сначала мы должны…”, - вертелось в голове.
Поговорить. Мы должны поговорить, он должен мне ответить, я ждал его ответа все это время, нам необходимо…
Нет, даже не поговорить… здесь не о чем говорить… все и так ясно… здесь не о чем… он просто должен сказать эти слова - и только… сказать: “я остаюсь”, произнести вслух… или просто “да” - этого достаточно, больше ничего не нужно… “да” - я с тобой, я вернулся… действительно вернулся - навсегда… всегда…
- Что? - выдохнул он, точно так же хватая воздух ртом, как и я. - Что-то не так?..
- Нет, все так…
С усилием, но я выпутался из его рук, мягко отодвинул их и сделал шаг в сторону. Затем поднял пульт от телевизора и стал лупить по кнопке выключения - только чтобы сделать хоть что-то, отвлечься на секунду от картинки, где я, полностью раскрытый и готовый, распят на кровати, пригвожден к ней тяжестью его тела, а он двигается внутри частыми… отбойными… черт!..
- Кофе, - я зажмурился и затряс головой.
- Что?..
- Кофе… будешь?
- Кофе? - все еще часто и тяжело выталкивая воздух, он нахмурился.
- Да, - я старался не цепляться за его взгляд, не позволять ему утягивать себя дальше. - Я сварил кофе, ты будешь?
- Кофе… да, хорошо…
Пару секунд он соображал, а потом, словно подчиняясь, кивнул, и тут же его лицо разгладилось, глаза улыбнулись.
- Я собирался взять по пути…
- … но снова на мне сэкономил.
- В твоем возрасте кофе еще вреден, - он фыркнул. - А какао у них закончился.
Я нарочито вздохнул.
- Целую неделю, Холм, я продержался без твоих идиотских шуток… Целую неделю. Думал, не переживу.
Он тут же натянул на лицо сочувствующее выражение “ах ты, ягненочек”, округлил глаза и покачал головой.
- Я почувствовал, как сильно ты страдаешь. Приехал сразу из аэропорта.
- Даже не представляю, как тебя благодарить.
- Ничего страшного, - он закусил губу и поиграл бровями. - Сейчас я тебе расскажу, иди-ка сюда.
И шагнул навстречу. Я тут же отскочил.
- Как это типично: только на порог - и сразу в кровать.
- Ага, - закивал он, делая еще шаг.
- Небось, только об одном и думал!..
- Угу…
- Старый извращенец, - я отходил назад, уже с трудом сдерживаясь, чтобы не расхохотаться.
- Осторожно, - промурлыкал он, не сводя с меня насмешливого взгляда и медленно приближаясь, - шутки про возраст - это страшная по силе воздействия вещь… Здесь нужна… рука профессионала…
У меня неотвратимо заканчивалось пространство для маневра: каждый раз, как он делал шаг, я отступал, пока не уперся спиной в стену.
- … твердая… опытная… рука….
- Да неужели?..
- Угу…
Наконец он остановился напротив и уперся ладонями по обе стороны от моей головы, полностью отрезая пути к бегству. Я посмотрел ему в глаза и отчетливо понял, что с кофе и разговорами нам все же придется подождать.
Толкнув меня пахом, давая прочувствовать свой полностью вставший член, он завел пальцы мне на затылок, а большим с нажимом провел по губе.
- Открой рот.
От этого короткого приказа у меня перехватило дыхание и острым спазмом прошило низ живота. Я моментально вобрал в себя его палец и стал сосать. Он неотрывно следил за моими движениями, хищно раздувая ноздри, и от его голоса, от низких, хриплых тонов, от вибрации кровь долбила в член непрерывными, яростными ударами.
- Я думал об этом всю неделю… как раздену тебя… как сначала ты будешь цепляться… стараться сохранить контроль… держать глаза открытыми… те секунды, перед которыми ты сдаешься… мне сдаешься… обессиленно… когда ты подчиняешься… я могу смотреть на тебя вечно… твой взгляд, когда я встаю перед тобой на колени… беру твой член… обхватываю его губами… ты вздрагиваешь в моих руках… и стонешь… твой взгляд… твой слепой, потерянный взгляд - он стоял передо мной…
Свободной рукой он расстегнул пуговицу на джинсах, молнию, скользнул вниз, сразу за резинку боксеров.
- На этом чертовом фестивале… я представлял, как вхожу в тебя пальцами… ты знаешь, какой ты внутри?.. какой совершенный, идеальный… как идеально ты меня принимаешь… Мне предлагали улыбнуться в камеру и сфотографироваться, а я видел только, как ты выгибаешься дугой… как приподнимаешь голову от подушки и остекленело смотришь… стонешь и снова выгибаешься… как тебе хорошо… тебе хорошо?..
Он двигал ладонью вверх и вниз, и, сжимая губами его палец и зажмуриваясь до белых пятен, я все сильнее толкался в его руку, только обрывками возвращаясь к реальности, где он и сам дышал теперь рвано, облизывал сохнущие губы, и то и дело сбивался, глотая слова и теряя окончания:
- … интервью… как музыка и фестивали сближают людей… как я выхожу из тебя и сразу же вбиваюсь снова… как ты… какой ты…
- Пожалуйста, - прохрипел я вымученно, - пожалуйста… дай мне кончить…
Вытащив палец, он широко провел языком по моим губам, собственнически прикусил нижнюю.
- Как? Как ты хочешь кончить?
- Для тебя… я хочу… тебе… пожалуйста…
Он оскалился, с шумом втянул воздух, потом с усилием отстранился и потянул меня в спальню.
***
- Зачем ты остриг волосы?..
Он уткнулся мне в затылок и глубоко вдохнул. Поцеловал непривычно открытую кожу, поводил носом, подышал, поцеловал снова. По телу мягкими волнами разливалось тепло, я прикрыл глаза и сильнее вжался в него.
- Так зачем?
- Мне захотелось что-то поменять в себе, - ответил я. - Тебе не нравится?..
Он приподнялся на локте и навис сверху.
- Ты можешь менять в себе все, что угодно, - сказал он неожиданно серьезно, без намека на шутку, - столько раз, сколько тебе хочется. Для меня это ничего не изменит: мне все в тебе нравится. Всегда.
- Так прямо и всегда?
- Угу… Всегда.
Я снова почувствовал его губы, на этот раз у виска.
- Мне нравятся твои волосы, когда я могу пропускать их сквозь пальцы…
И сразу следом - на самом верху ушной раковины. Он осторожно провел кончиком языка по извилине, ласково подул.
- … или если их почти нет - тогда я могу дотронуться до кожи, вдохнуть твой запах. Мне нравятся твои глаза - когда ты смотришь на меня…
Я развернулся и оказался с ним лицом к лицу. Он снова улыбнулся и, дотянувшись, тронул губами одно веко…
- Или когда смотришь в камеру.
… потом другое.
- Мне нравятся твои губы…
Самыми подушечками пальцев он нежно очертил контур - я тут же прижал их, чуть лизнул кончики.
- … когда ты мне улыбаешься…
Он медленно склонился надо мной…
- … или когда ты весь измазан в китайском соусе…
Я непроизвольно фыркнул, и он улыбнулся следом - и, так и улыбаясь, поцеловал.
- когда ты лжешь, что у меня нет чувства юмора… или когда очевидно завидуешь моей красоте…
Смеясь, я уткнулся лицом в подушку, открывая шею, и он как магнитом потянулся туда.
- … или когда говоришь действительно обидные вещи - и тогда тоже…
От неожиданности я дернулся, но он словно ждал этого - встретил меня по-прежнему теплым, улыбающимся взглядом, погладил по лицу.
- … твои губы нравятся мне всегда. Мне нравятся твои руки…
