- Ну раз так, - я пожал плечами и оценивающе осмотрел их каждого по очереди, - что с вами будешь делать. Проходите и…
Я кивнул в сторону Давида, по-прежнему стоящего столбом и глазеющего на меня, не мигая.
- … и это с собой заберите, пока оно мне всех соседей не распугало.
Затем развернулся и прошел вглубь квартиры, оставив за собой раскрытую дверь. Они вошли молча, в прихожей скинули обувь и появились в гостиной.
- Извольте присаживаться, - церемонно предложил я. - Что пить будете?
- Кола, если есть, спасибо, - сказал Румен, усиленно делая вид, что все в порядке, и открывая на столе коробку. - С ветчиной и ананасами - все остальные были вегетарианские.
- С ананасами, - отчего-то повторил я, подхватил с подоконника кружку с вчерашним кофе и затушил о край сигарету. - Ну с ананасами - так с ананасами.
- А мне Solo* - можно? Если есть, - попросил Саша.
- Нет, Solo нет. Только Кола.
- Ну Колу тогда.
Из холодильника я достал невесть сколько там простоявшую Колу, а к ней - бутылку рома, которую захватил в Duty Free по пути из Лондона. Повинуясь какому-то мимолетному инстинкту, я погладил узкое горлышко, и на секунду передо мной возникло его лицо в тот момент, когда он увидел меня в зале прибытия. Но только лишь на секунду: я помотал головой, и оно исчезло.
- Вот, - сказал я, ставя обе бутылки на столик перед диваном. - Кола: как ты просил.
Все трое, как собачки в цирковом представлении, одновременно подняли на меня глаза.
- А не рановато ли? - спросил Румен.
- Нет, не рановато, - уверенно ответил я, доставая стаканы.
Они переглянулись, а я сделал вид, что ничего не заметил.
- А вот это - что? - он кивнул на мою шею.
- Вот это?.. Это я упал. На велосипеде катался - и упал.
- Понятно, - медленно протянул он и снова переглянулся с остальными. - И прическу решил поменять?
- Ага, - я подмигнул и расплылся в улыбке. - Новый образ, у меня же роль новая, я говорил?.. В театре.
- В сентябре, - неожиданно сказал Давид.
- Ого! - в показном изумлении я уставился на него, а потом расхохотался. - Оно живое! Оно разговаривает!
Саша с Руменом фыркнули, обстановка немного разрядилась.
- Черт!.. А мы-то надеялись. Придется возвращать по гарантии.
- Идите вы, - беззлобно отмахнулся Давид и снова уставился на меня.
Я сделал шаг в его направлении и наклонил голову.
- Я теперь на ощупь, как новорожденный ежик, просто прелесть. Хочешь потрогать?..
- Нет, спасибо, - быстро отказался он и спрятал руку за спину.
- Ну как хочешь.
А потом обратился ко всем сразу:
- Ну так что: две трети на треть? Как обычно?
Улыбки снова сползли с их лиц, и - ей-богу, меня это начинало раздражать.
- Ну?! Или чистый? Льда нет - сразу предупреждаю.
- По-моему, все же еще рано, - нудно повторил Румен.
- Я вообще не люблю ром, - пробормотал Давид. - Мне от него потом плохо всегда.
Саша сидел некоторое время, кусая губу, видимо, раздумывая, спрашивать или нет, и в итоге предсказуемо не вытерпел:
- А ты давно так… упал? - поинтересовался он.
- Да вот, какое-то время назад, - уклончиво ответил я. - Я на календаре не отмечал, если ты понимаешь.
Мы немного помолчали, а потом я спохватился:
- Кстати, а чего это вы не в полном составе приперлись?.. Где же наш обаятельный Марлон?
Они опять переглянулись между собой, и Давид слегка покраснел.
- Он уехал, - сказал Румен наконец.
- Дай-ка я угадаю, - усмехнулся я. - В Данию.
Румен кивнул.
- Он давно собирался, билеты заказал заранее.
- Ну да, то-то я и смотрю на его довольную рожу в инстаграме - надеюсь, он хорошо проводит время, - заметил я, тут же возвращаясь к начатой теме: - Ну так что? Два к одному?
- Ты знаешь.. наверное, я не буду, - Румен помотал головой.
- И я тоже, - облегченно поддержал его Давид.
Я обвел их взглядом и широко улыбнулся.
- Друзья мои, - сказал я таким радушным и ласковым тоном, что меня аж самого смех разобрал, - давайте-ка я расскажу вам, как обстоят дела, да?..
Они молча подняли глаза.
- А обстоят они так: либо вы сейчас перестаете ломаться и пьете, либо - и я говорю это со всей любовью, на которую способен, - съебываете на хуй. Одно из двух.
И я выжидающе поднял бутылку, мол, ну как, что скажете?
Саша отмер первым.
- Мне четверть рома и три четверти колы - для начала.
- Вот! - удовлетворенно воскликнул я. - Первые разумные слова за все время!..
- И мне так же, - помедлив всего лишь секунду, Румен подхватил кусок пиццы.
Я покосился на Давида.
- А, черт с ним! - он махнул рукой. - Мне две трети на треть.
- Ты всегда мне нравился, Давид, - доверительно сообщил я, передавая ему стакан. - Хороший ты парень, хоть и обаяния в тебе ни на грош - не то, что во мне.
- Да пошел ты, - беззлобно отозвался он и засмеялся, теперь уже легко и расслабленно. - Skål!
И понеслась.
В какой-то момент, рассказывая очередную историю из своей богатой на фейлы личной жизни, Давид махнул рукой, и все бутылки, загромождавшие столик, с грохотом попадали вниз. Это отчего-то нас ужасно рассмешило, и минут пятнадцать мы истерически ржали, даваясь, хватая ртом воздух и размазывая по лицу слезы. Потом загорелись идеей покрасить Сашу в цвета норвежского флага и даже собрались идти в магазин за краской для волос. Ему, как ни странно, эта мысль показалась не такой уж привлекательной, а вот подпоить Марлона и перекрасить его - самое то. Насчет “самое то” мы согласились единодушно, и по этому поводу Румен поставил себе напоминание в календаре.
Я помню, что мы заказывали доставку, и Румен слюнями исходил на девушку-курьера, все приглашал ее войти, а она смеялась через порог и вежливо отказывалась - конечно, сказал я ему прямо при ней, ты посмотри на себя, какой ты уродливый долбоеб, да еще и пьяный в дрезину, я бы к тебе близко не подошел, на хрен ты сдался.
- Ну что вы, - ответила девушка, а в ее глазах я с легкостью прочитал: “И это еще мягко сказано”
Потом мы жрали руками, роняя жирные куски на пол, потом играли в FIFA и орали во все горло, потом они втроем по очереди трогали мою голову, каждый раз поражаясь, насколько она мягкая и приятная на ощупь, потом мы просто пили, потом Саша позвонил куда-то, и дальше мы передавали косяк по кругу, потом что-то смотрели, кому-то кричали из окна, потом Румен тянул нас за руки с пола, где мы валялись среди пустых бутылок и корочек из-под пиццы, чтобы идти в Стринг**, потом опять пили и опять до колик над чем-то смеялись, потом передумали насчет цветов флага и решили, что лучше просто в белый, и снова собрались идти за краской, но опять решили отложить до следующего раза, потому что никто не мог вспомнить, где она продается, потом еще раз заказывали доставку, уже другую - на этот раз пакеты привез здоровенный мужик хипстерского вида с бородой по колено, и эти трое мудаков, мерзко хихикая, выставили меня на площадку, сказав напоследок, что в жизни важно разнообразие, потом я стучал в дверь - в свою собственную дверь и, пытаясь не шуметь слишком сильно и не травмировать соседей, шипел и угрожал, что если меня сейчас же не впустят обратно, я покажу им, что такое на самом деле крепкая мужская дружба, причем без смазки - на это мудаки ржали с другой стороны, пока наконец я не вспомнил, что ключи преспокойненько лежат у меня в кармане. Потом мы снова свернули косяк - последний, травки уже оставалось совсем чуть-чуть, по паре неглубоких затяжек, и снова передавали его по кругу, а потом, кажется, я упал рядом с Давидом на пол и больше ничего не помнил.
В себя я пришел через несколько часов - на улице уже давно стемнело. Я огляделся по сторонам и хмыкнул: Давид с Сашей спали в обнимку на полу, а Румен, поджав ноги, на диване. Ежесекундно запинаясь то за пустые бутылки, то за коробки из-под доставки, я побрел на кухню, для верности держась за стены. Горло драло неимоверно, в ушах стоял легкий гул, отдававший в виски, предметы перед глазами плавно поднимались и опускались, как при морской качке. В общем, хорошо посидели, что и говорить.
