Оглядывая поверхность комода в поисках ключей, я заметил:
- Холм, тебе надо бросать. Серьезно, уже давно пора.
- Что ты имеешь в виду? - насторожился он.
- Что сказал, - на виду ключей не наблюдалось, и я стал ощупывать карманы курток на вешалке. - Что тебе пора бросать курить.
- Ах, это, - он выдохнул. - Хорошо. Ты меня слышишь?..
Наконец в одной из ветровок знакомо зазвенело.
- Слышу, - я вытащил связку. - Ты сказал: “То, что она сказала - это неправда”.
Он длинно вдохнул, а потом торопливо заговорил на выдохе:
- Послушай меня, я понятия не имел, как это прозвучало, когда снимали. Это была просто шутка, просто глупая реплика для камеры. Ты же знаешь, как это бывает…
- Конечно, знаю, - согласился я. - Разумеется. Так оно и прозвучало: как шутка, как что-то, что ты говоришь в интервью, я так и понял.
Дождавшись, пока я закончу, он продолжил:
- Я не знал, как это прозвучало, я только сейчас увидел запись… как это смонтировано… Я не думал, что это выглядело так. Это ничего не значило, просто реплика для камеры - не более…
Продев большой палец в кольцо брелка, я сжал ключи в ладони, и они как-то жалобно звякнули. “А у тебя без брелка, просто связка - три ключа от моего дома”, - подумал я, а вслух сказал:
- Я понимаю: ты не думал, так не было на самом деле, так просто выглядело. Все по плану, по сценарию, как мы договаривались. Я понимаю.
- Ты меня слышишь? - отчего-то снова переспросил он.
- Слышу.
- Это неправда, слышишь?.. Ты - не работа, все как раз наоборот: это она. Она.
- Угу, - согласился я и, вопреки намерению выходить, отчего-то прислонился к стене.
Несколько секунд мы молчали, а потом я спросил:
- А она об этом знает?
- О чем - о том, что…
- Да, - перебил я, - о том, что она для тебя - всего лишь работа. Она знает?
- Мы говорили об этом, - он бросился объяснять. - Что нам не следует торопиться, что все эти съемки и прочее - это выгодно нам обоим, что нам надо чаще появляться на людях вместе, что для работы так будет лучше - и мне, и ей - и что…
- Понятно, - я снова перебил его. - Но ты не ответил: она знает, что она - это и есть работа? Только работа - и ничего больше? Ты сказал ей об этом?..
Он резко замолчал.
- Как я могу такое сказать? - тихо спросил он затем. - Она же не виновата…
- Конечно, не виновата, - я поднял глаза к потолку. - Никто не виноват, так получилось.
Он опять ничего не ответил, и тогда я продолжил:
- А кстати: когда ты собирался сказать мне, что вы съехались?
- Мы не съехались, - он набрал воздуха в грудь, и я не услышал, чтобы он его выпустил. - Мы не съехались, она оставалась пару… несколько раз, но и только. Было поздно, я не смог выставить ее за дверь.
- Да, конечно, - сказал я.
- Так получилось…
- Я понимаю.
- Послушай, - он сделал еще одну затяжку.
- Что?
- Давай поговорим обо всем этом, пожалуйста. Не по телефону, а нормально. Мне нужно видеть тебя, я хочу объяснить… Можно я приеду?
- Ты знаешь, - сказал я, отходя от стены и наконец засовывая ключи в карман жилета, - уже поздно. Завтра длинный день, хочу лечь спать пораньше. Я, в общем-то, уже почти в постели. Давай поговорим завтра, хорошо?
- Хорошо, - сразу же согласился он. - Во сколько это все начинается?
- В шесть.
- Хорошо, тогда до шести - я приеду до шести, и мы поговорим.
- Конечно.
- Спокойной ночи, - сказал он.
- Спокойной ночи, - сказал я и положил трубку.
Потом пристегнул айфон, надел наушники, открыл дверь и спустился по ступеням. На улице было тепло.
*****
Часы на дисплее телефона показывали без десяти, и он все ещё не появился. Каст потихоньку собирали в зале перед сценой, разносили закуски и бокалы с игристым: в шесть начиналась полуофициальная часть, на которой присутствовала только съемочная группа и продюсеры, а затем, с семи - пресс-конференция и фотоколл с трансляцией NRK. Завершить планировалось грандиозной вечеринкой по случаю окончания проекта.
- Это точно кава, - Саша отпил и с напускным видом ценителя осмотрел бокал.
- Ты смотри-ка, - насмешливо протянул Марлон. - И давно ли?
- Давно что?
- Давно ли мы научились различать на вкус игристые вина?..
Саша претенциозно поднял брови.
- Еще до того, как с вами связался. Вы же кроме пива ничего и не видели, что с вас взять…
- Я тебе морду набью, - сказал Давид дружелюбно. - Вот только допью сначала.
- Руки коротки, - хмыкнул тот.
- Зато у меня, - включился Марлон, - достаточно длинные.
- Вот ты мне поэтому всегда и нравился, дружище, - Саша дипломатично прогнулся. - Прямо вся твоя личность. Skål****!
И он поднял бокал, салютуя. Марлон засмеялся.
- А ты чего молчишь, - обратился он затем ко мне. - Как тебе моя личность?
Я нарочито оглядел его с головы до ног.
- Ничего так. Бывает, конечно, и краше, но для такого, как ты - сойдет.
- И тебе я тоже морду набью, - степенно пообещал он, кивая.
Я хмыкнул.
- Кстати, о птичках. А где Холм?..
- Опаздывает.
Я сделал глоток и тут же с удивлением заметил, что бокал почти опустел.
- Какие-то у них тут бокалы микроскопические.
- Это правда, - немедленно отозвался Давид. - Как навариваться на молодых дарованиях - так они первые, а как выпивку нормальную поставить, так нет никого.
- На вечеринке будет открытый бар, - заметил Саша.
- Да? - Давид заметно повеселел. - Ну что же, это как-то примиряет меня с действительностью.
Запрокинув голову, он допил остатки и тут же заозирался в поисках официанта с подносом.
- Слушай, - вскользь поинтересовался Марлон, - а ты кого пригласил на вечеринку?
- Не твое дело.
- Нет, ты скажи, - Марлон ухмыльнулся. - Ты скажи, и мы все вместе позавидуем. Ну так кого?.. Моделей каких или, может, крутых приятелей из Hell’s Angels?
Давид молчал, по-прежнему преувеличенно старательно высматривая в толпе официанта.
- Ну что, я заинтригован, - сказал я. - Колись: кого?
- Кого надо.
- Я вам скажу, кого, - Марлон заговорщицки нас оглядел. - Маму.
- Маму?!
- Ага, маму.
- Ну и что тут такого?! - буркнул Давид. - Вы своих тоже пригласили - и ты, и ты.
И он ткнул пальцем поочередно в Марлона и Сашу.
- Ну ты сравнил! - присвистнул Саша. - Есть большая разница: пригласить друзей и родителей или только родителей. Большущая такая разница.
- А идите вы, - Давид насупился.
- Ладно, приятель, не злись, - Марлон примирительно похлопал его по плечу. - Ничего страшного, что у тебя друзей-то только трое, и все они здесь. Зато мама тебя любит…
Мы захихикали.
- В задницу. Идите вы все в задницу, - закончил Давид предыдущую реплику, выразительно посматривая исподлобья.
- Давайте я расскажу… - вызвался я.
- Нет! - одновременно крикнули все трое и предостерегающим жестом вскинули руки в моем направлении.
Я расхохотался.
- Какие же вы идиоты!.. Смотрю на вас каждый раз и понять не могу: как меня угораздило с вами связаться?!
- Конечно, а сам в белой манишке, - саркастически фыркнул Марлон, а потом снова поинтересовался: - Так Холм-то скоро будет?
- Да, должен, - я наконец поймал проходящего мимо официанта, и мы взяли по новому бокалу. - Должен скоро быть.
Некоторое время затем мы отпивали по глоточку, сосредоточенно делая вид, что хоть что-то понимаем во вкусе. Я уже понадеялся, что на этом какое-либо обсуждение, касающееся моей личной жизни, закрыто или хотя бы отложено на неопределенный срок, но не тут-то было: у Марлона, судя по всему, зудело.
- Так что там по поводу вчерашнего?
- А что по поводу вчерашнего? - переспросил я.
- Ну вот эта вся история о том, что работа есть работа, и прочее.
Все трое уставились на меня выжидательно. Я пожал плечами.
- Ну и?
- Ну, - Марлон переглянулся с Давидом, - и что ты об этом думаешь?
