- Шесть лет?

- Да, кажется тогда. Я запомнил: это было 17 мая****, - он вплел пальцы мне в волосы и задумчиво протягивал пряди. - Парад уже закончился, мы стояли у тележки, с которой продавали хот-доги, и он купил мне один.

Я улыбнулся, представив его маленьким, совсем ребенком - раскрасневшимся, восторженным после парада, сжимающим в руках хот-дог.

- Все было хорошо, мы почти уже собрались уходить, как вдруг из-за угла показалась большая собака. Здоровый такой пес… Радостно высунув язык, он со всех лап мчался в нашу сторону - наверное, сорвался где-то с поводка и тут вдруг заметил хот-дог…

Голос чуть дрогнул, потеплел.

- Я думал, он подбежит, и я его поглажу, угощу кусочком… И вдруг, не сбавляя скорости, он хватает мой хот-дог… Представляешь?.. Ему даже прыгать не пришлось - он был ростом с меня уж точно, если не больше…

Мы засмеялись одновременно.

- Здоровый пес цапнул твой хот-дог на 17 мая?..

- Ну, - он хмыкнул и потерся щекой о мой лоб. - Я был настолько захвачен врасплох, что даже не сообразил увернуться, просто стоял и смотрел, как он выхватил его у меня из рук, моментально раскусил надвое, выронил особенно большие куски из пасти и заглатывал их потом уже с асфальта. А потом облизнулся, махнул на прощание хвостом и был таков.

- Ну и что? - все еще улыбаясь, я погладил его по предплечью, спустился на запястье. - И что тут такого?.. По-моему, довольно забавная история…

Я попробовал поднять голову и перебраться выше, но он мягко удержал меня, как будто не мог или не хотел сейчас смотреть мне в глаза. Затем чуть подождал, должно быть, вспоминая или собираясь с мыслями, и продолжил:

- Забавно, да… Да, мне тоже так показалось. Но когда я взглянул на отца, то вдруг увидел такое разочарование в его глазах… Конечно, тогда я не знал этого - не знал, что это именно разочарование, но потом, со временем, когда стал старше, понял, что все началось именно тогда, в тот злополучный день. Он был разочарован тем, что его сыну не хватило ума хотя бы отвернуться или каким-то другим образом защитить свое. В его мире, если ты не защищал свое, то не был его достоин… И ничего особенного из себя не представлял.

- В каком это “его” мире? - спросил я и нахмурился: эта история нравилась мне все меньше и меньше. - Что за “его” мир?!

Он помедлил.

- Не знаю… Наверное, в мире умных и успешных людей. Он проработал всю жизнь врачом, был достаточно известен в своем кругу.

- Ну и что - что он был известен? Ну и что?! Ты тоже известен.

- Это другое. Совсем другое…

- Почему другое?

- Другое, - повторил он. - Разница между врачом и актером… клоуном, комедиантом - в его глазах… Нет, это совсем другое.

Потом глубоко вздохнул и все так же задумчиво пропуская мои волосы сквозь пальцы, заговорил дальше:

- Знаешь, я ходил в кружок драмы в школе - мне это страшно нравилось… Всякие приключения, истории, перевоплощения… Утром ты топаешь на занятия, у тебя тест по математике, а вечером - какая математика?! Вечером ты пират или рыцарь, или космонавт… да кто угодно!.. Отец исправно ходил на все мои спектакли, сидел прямо и хлопал вместе со всеми, но чем старше я становился, тем отчетливее понимал, что он ходит на них просто потому, что должен. Потому что так принято - ходить на школьные представления своего ребенка. А я… Мне хотелось поразить его, понимаешь?.. Настолько, чтобы он расчувствовался, потрепал меня по плечу и сказал: “Вот это да! Это ты сегодня всем показал, сын!..” Ну или что-то такое.

- А он… так не говорил? - осторожно спросил я.

- Нет, - ответил он. - Он говорил: “Хорошо. Пойдем домой, уже поздно”, и больше ничего.

Я потерся носом о кожу на его груди, поцеловал, вдохнул запах.

- Однажды у нас было прослушивание на главный спектакль года, мне было 13 лет тогда, и… О, как я хотел в нем роль! Пьеса называлась “Гиены” - как сейчас помню.

- “Гиены”?! - улыбнулся я. - Претенциозно для школьной постановки, не находишь?..

Он рассмеялся.

- О, да! В этом-то был и весь смысл, кто же в таком возрасте захочет ставить Шекспира?! Нет… Это было круто - крутая пьеса и крутая роль для крутого парня. Каждый хотел бы себе такую роль.

- А что за роль? - я наконец приподнялся и улегся на подушке вровень с ним.

- Я тебе скажу, - он глянул на меня лукаво, с прищуром, - и ты обзавидуешься: у тебя-то точно такой не было.

- Давай, - хмыкнул я. - Порази меня, я готов. Готов падать в бездну собственного ничтожества.

Он мечтательно улыбнулся.

- Это была роль парня, который в школе узнает о стайном поведении гиен… Как они там между собой распределяют разные роли, как охотятся и прочее, - помедлив, он хитро скосил глаза. - Тебе, наверное, на уроках биологии тоже о таком рассказывали.

Я не преминул показательно изумиться, втайне радуясь, что разговор, кажется, возвращается от болезненных воспоминаний в привычное легкое русло.

- Как, еще одна шутка про возраст?! Какая - вторая?.. Или уже третья за сегодня?.. Холм, ты меня балуешь. И вообще, давно хотел тебе сказать: ты зря выбрал эту карьеру, тебе бы в стенд-ап. Уж больно ты… забавный.

- Ты так считаешь? - с притворным воодушевлением он заглянул мне в лицо.

- Конечно, - уверенно кивнул я. - Как же иначе?! Но ты продолжай, продолжай, я слушаю…

Он улегся поудобнее.

- Ну вот. И они, значит, с друзьями создают такую группу - и, конечно, называют себя гиенами, в этом был весь смысл, как ты понимаешь… А потом начинают мстить всем, кто их задирал. Матереют, в общем. Отличная роль!..

- Ну, в общем, да, - посмеиваясь, согласился я. - И правда неплохая.

- Я так готовился, - торопливо и радостно стал вспоминать он, - забросил все остальное, никуда не ходил - ни гулять, ни в кино. Повторял текст для прослушивания на разные лады: мысленно на уроках, потом вслух по дороге из школы, дома… Даже пел его в душе в ручку от зубной щетки!

- И что, получил?

- Ага… Получил, и вот ту, о которой мечтал - одну из главных….

И тут он как-то странно затих, нахмурился и прикусил изнутри губу.

- Ну так это же замечательно, - сказал я неуверенно, предчувствуя, что ничего замечательного дальше не предвидится.

- Замечательно, - эхом отозвался он. - Не то чтобы отец выказал большой восторг, когда я сказал об этом дома, но, в общем и целом, он был доволен и одобрительно кивнул: наконец-то его сын хоть чем-то отличился. Я, видишь ли,… Не особенно преуспел в спорте, да и в школе был средним, ничем не лучше других. И тут - такая удача. Такой прорыв… Словом, наконец есть чем гордиться.

- Конечно, есть!..

Я снова кивнул, просто чтобы он знал, что я здесь, рядом, слушаю. Потом дотянулся до его руки и стал водить по ней кончиками пальцев, осторожно очерчивая ногти, складочки кожи на фалангах, тонкие перемычки, все мелкие косточки и жилки.

- Мы репетировали месяц, и это было лучшее время за все мои школьные годы. Это было потрясающе!.. Я едва-едва досиживал уроки, чтобы бежать в студию - сидел там до вечера, пока мама не начинала звонить и звать на ужин. Я и домашние задания делал прямо в зале, в углу, пока другие репетировали свои сцены…

Я чувствовал, что развязка близко и чувствовал, что она мне не понравится. Поэтому я подтянул его руку выше, положил раскрытой ладонью на подушку, а сверху прижался щекой. Он слегка пошевелил пальцами, и тогда я обнял его запястье и поцеловал - там, где ниточкой тонко отстукивал пульс.

- В общем, это должен был быть вечер моего триумфа, - он засмеялся. - Сквозь щель в кулисах я видел их обоих в зале - и отца, и маму: мама разговаривала с кем-то на соседнем ряду, а отец сидел как всегда прямо, ровно и молча. И чем дольше я за ним наблюдал, тем сильнее мне хотелось произвести на него впечатление - именно сейчас, именно этой ролью, этой пьесой… Чтобы он посмотрел на меня как-то… не знаю, по-новому, что ли… как-то по-особенному. Чтобы мы начали с чистого листа.

Некоторое время затем он молчал. Я не тревожил его, только не отрывал руку от его запястья - держал или держался сам, трудно сказать.