- Ага, - не теряя времени, я накрыл ладонью его член. - Это будет твоим мне рождественским подарком. Другого-то ты мне все равно не купил.

- Надо же, какой меркантильный… Да будет тебе известно, - он выдержал многозначительную паузу, - что как раз купил - вот он.

И потянулся к заднему сиденью.

- Держи.

С удивлением смотря на легкий продолговатый сверток, я молчал, совершенно не зная, что сказать. Подарки на рождество?.. Это так… Мы официально становимся парой?.. Или что это значит?

- Что это? - я потряс коробку.

- Ну, открой и узнаешь.

Я зашуршал оберткой. Постепенно на свет показалась… прозрачная пластиковая упаковка, а в ней… что, простите?.. кукла Барби?.. Какого?..

Повертев коробку, проверяя, на всякий случай, нет ли у нее двойного дна или какого-то другого подвоха, я наконец поднял глаза. Он смотрел на меня выжидающе, слегка наклонив вбок голову и прикусив губу, явно предвкушая мою реакцию.

- Это что? - спросил я, разглядывая его и упаковку поочередно.

- Это кукла Барби, - сказал он тоном, каким обычно разговаривают с детьми и буйнопомешанными. - Нравится?..

Тут я окончательно потерял любую способность рассуждать логически и изумленно вытаращился. Он поднял брови.

- Это… такая шутка? - медленно проговорил я.

Секунду он смотрел на меня серьезно, чуть нахмурившись, словно не вполне уверенный, стоит ли мне что-то объяснять, а потом его лицо вдруг резко сморщилось: больше не сдерживаясь, он откинулся головой на подголовник и захохотал.

- Да, разумеется! Видел бы ты себя!..

- Холм…

Все еще сидя истуканом, я снова посмотрел вниз, на руки. Барби была варианта “Гавайи”: в купальном костюме и с цветочным ожерельем на шее. В комплекте также шли розовый спасательный круг в виде фламинго и пара пластиковых бокалов с приклеенными зонтиками.

- Холм, ты идиот! - я наконец отмер и перебросил коробку обратно на заднее сиденье. - Не знаю, что хуже: что ты подарил мне гребаную Барби или что серьезно думал, что это будет хорошая шутка.

- Я спрашивал у них в магазине, что бы мне посоветовали в качестве подарка для школьника, - продолжал смеяться он, то и дело с каким-то хрюканьем забирая воздух, - и я так понял, что Барби по-прежнему пользуются большим спросом…

Я сложил руки и поднял бровь, выжидая, пока он успокоится.

- Ну признай: шутка неплохая, - он еще булькал от смеха, но уже примиряюще дотрагивался ладонью до моих плеч.

- Хорошо, Холм. Хорошо…

Господи, ну как на него можно было сердиться долго?!.

- Хорошо, пусть так. Отличная шутка, ха-ха, я оценил. Но пусть она будет последней на тему возраста, договорились?

- Ага, - сказал он, вытирая слезы тыльной стороной ладони, - больше не буду. Шутки на тему возраста - это у нас теперь табу. Под запретом.

- И вот это вот “детка”, “малыш” и прочее, - продолжил я, делая убедительное лицо. - Вот это тоже - туда же.

Он фыркнул.

- Так я тебя никогда и не называл.

- Я на будущее говорю.

- Договорились… детка, - и тут же изо всех сил сжал смеющиеся губы.

- Холм, я что сейчас сказал?!

- Все-все, - он примирительно поднял обе руки, а потом положил правую ладонь мне на скулу и большим пальцем стал медленно водить по нижней губе.

Я задержал дыхание.

- Мне не пришло бы в голову так тебя называть, - начал он уже совсем другим, густым и низким голосом, где опять зазвучали хриплые возбуждающие ноты, - я не сплю с детьми…

Не отводя от меня темнеющего с каждой секундой взгляда, он чуть нажал пальцем, приоткрывая мне рот, а потом провел по внутренней стороне губы, где уже скопилась слюна.

- …не ласкаю их так…

Перед глазами поплыло, когда он окончательно влез пальцем мне в рот и погладил кончик языка. Я обхватил его губами и, пошло втягивая щеки, стал сосать, одновременно чуть раскачиваясь вперед и назад.

- … я так не трогаю детей…

Я выпустил палец изо рта и, притягивая его голову ближе, прохрипел:

- Пожалуйста, Холм, заткнись и сделай что-нибудь… пожалуйста…

Через мгновение я почувствовал в себе его язык. И - да: только этого я ждал все время с нашей последней встречи: тринадцать часов, пятьдесят восемь минут и сорок секунд. Почти четырнадцать часов, другими словам. Целую вечность.

- Так ты за этим приехал? Подарить мне Барби? - задыхаясь, поинтересовался я, когда он насытился первым глотком и ненадолго отпустил мои губы.

- Нет, - ответил он и, сам хватая воздух, обнажил зубы в оскале, - я приехал поздравить тебя с рождеством.

- Ты уже поздравлял… меня сегодня… дважды…

- Прости, - он нажал рычаг сбоку, спинка сиденья улетела назад, и я вместе с ней, - я уже немолод, память не та, ты потом… поймёшь…

Одним слитным движением он дернул пуговицу и молнию на моих джинсах. Я рвано вздохнул и прогнулся, когда он достал мой член и наклонился над ним.

- Кстати, - он вдруг завис буквально в паре миллиметров, обдавая истекающую в предвкушении головку горячим дыханием, - как ты думаешь, что сказали бы твои родители, узнав, что ты спишь с коллегой по работе?..

Я приподнял голову и посмотрел вниз, скользнул ладонью ему на затылок.

- Мы… не будем усложнять.

И с силой нажал.

Комментарий к 7.

* Вареная соленая баранина на косточках, традиционное рождественское блюдо

** Гей-клуб в Осло

========== 8. ==========

Смотрите, видите?.. В проходе между сиденьями появляется тележка с подносами. Толкающая ее бортпроводница в фартучке интимно наклоняется к вам, изгибает накрашенные яркой помадой губы и спрашивает:

- Курица или рыба?..

В ее голосе при этом - все те невообразимые блага и удовольствия, которые мы даже не отваживаемся себе представить. Курица или рыба?.. Вы принимаете тот или иной поднос и радостно ерзаете в кресле от предвкушения: это правда мне?

Вот это все - мне? Все эти маленькие упаковочки, индивидуально запаянные в пластик приборы, чашечки и крохотные пакетики соли и перца, которые в другое время вам и даром не нужны, но сейчас, в салоне, задолго до посадки, вы смотрите на них и счастливо улыбаетесь (не отпирайтесь, я же вижу).

Знаете, почему вы так рады? Вы заплатили за этот завтрак, обед или ужин, когда приобретали билет, и нечего делать вид, что он упал вам в руки просто так, с небес. Ничего не падает с небес, вы же знаете. Так что это удовольствие вполне ожидаемо и легко спрогнозировано.

Но вы радуетесь все равно.

Знаете, почему?.. В жизни мы часто реагируем сначала на форму, а уже потом на содержание. Так уж мы устроены - и об этом прекрасно знают, например, производители упаковочной бумаги. Каждое рождество в мире приобретается невообразимое количество тонн яркой бумаги и разноцветных пластиковых ленточек, единственное предназначение которых - быть сорванными жадными пальцами за какие-то секунды, а потом смешными рожицами, викторианскими ангелами, Санта Клаусами или мультяшными оленями грустно выглядывать наружу из мусорного отсека для перерабатываемого картона.

И неважно, что скрывается внутри: упаковка - это то, на что мы обращаем внимание в первую очередь. Не согласны?.. Да ладно!.. Не отпирайтесь, вы тоже такой. Мы все такие.

Курица может быть передержана, а рыба недосолена, но это совершенно неважно. Что важно - так это то, что все эти маленькие упаковочки произведены специально для вас. Понимаете? Кто-то специально упаковал горсть орешков, крохотный кусочек сыра, чайную ложечку джема в индивидуальные пакетики - специально, исключительно, эксклюзивно для вас. Понимаете?.. Какая-то фея махнула волшебной палочкой и - вуаля. Специально для вас.

А все потому, что вы такой особенный, неповторимый, такой охуительно прекрасный, не так ли?.. Вы смотрите на себя со стороны и легко соглашаетесь: “Да, конечно. Я заслуживаю лучшего. Неповторимого. Эксклюзивного. Как же может быть иначе?!”

Вы мысленно хлопаете в ладоши, радуясь, что дитя в кондитерской, и нетерпеливо разрываете тонкие швы на прозрачном пластике, поднимаете легко поддающиеся вашему напору крышки и ныряете - туда, внутрь, в самое недро, потому что это все - специально для вас. Для вас одного.