Омега светится все ярче день ото дня. Не буду скрывать – бесит дико. Я не завидую, ни разу. Просто не понимаю их привязанности. Назовите меня циником, но как можно любить человека, которого знаешь всего неделю? Может это и не похоже на любовь, но сильная симпатия, влюбленность. Я не понимаю. Но что я могу против природы. Разве что подколоть. Разницу в возрасте никто не отменял. Признаюсь – стебусь по черному. Майкл школьник, и ей стоит подождать немного, хотя кто меня слушает. Парочку разница заботит в последнюю очередь. Альфа повторяет, что он давно уже самостоятельный, и сможет обо всем позаботится.

Но больше всего меня бесит отношение Дейва. Серьёзно, он заварил всю кашу. Пытался вытрусить из меня душу, и вот когда докопался до истинны - зашухарился. Знаете что, в эту игру можно играть вдвоем. Я тоже убедительно могу изображать непричастность. Знать бы, где упасть…

Моя сущность начала в последнее время трепетать. Меня изнутри выворачивало. И это явно не отравление. В районе грудной клетке свербело по страшному. Я не понимаю, что поисходит, поэтому постоянно нахожусь на взводе.

Приступы неконтролируемой агрессии даже меня пугают. Со мной такое в первый раз, можно свалить на половое созревание, но поздновато не находите. На этом все не заканчивалось. Ярость резко перетекающая в апатию, вот где полноценный пиздец. Я не ванильная омега страдающая приступами пмс, хотя может папино состояние передается воздушно-капельным путем? Но все остальные адекватные. Тогда со мной что не так?

В таком состоянии работать становится проблематично. Представьте себе, вот вы хотите разбить об голову клиента поднос, а через минуту готовы у него на груди разрыдаться, а может сесть и пропустить по рюмахе чего-нибудь горячительного.

Я ненавижу окружающих людей. Бесят алчные взгляды, загребущие руки, тянущиеся к омеге. К моей омеге. Твари, сволочи, уроды горло перегрызу. На глаза, словно пелена падает, мир окрашивается в бардовый цвет, и хочется крови. Миг, и я готова, ковриком растелится в ногах Дейва, скулить побитой собакой, только внимание обрати. Парень все также игнорирует. Отводит глаза, не разговаривает без видимой надобности. Я сотню раз хотела подойти к нему хорошенько встряхнуть за плечи, и просто посмотреть в глаза. Стоп. Одергиваю себя, делаю усилие, разворачиваясь в противоположную сторону, сбегаю поджав хвост. Позорно – да,

За неделю ситуация в корни изменилась. Мы сталкивалась в каждом углу. Мимолетные взгляды, легкие касания, лишали покоя. Наехать ввиду того, что он специально я не могу. Работаем вместе. И выхода я не вижу. Дозволенных норм никто не переходит, никаких провокационных ситуаций, все прилично, даже чересчур. Было бы странно начни я орать на Луку, за то, что он стоит за барной стойкой, когда я подхожу. То-то же.

Тем более Дейв перестал быть занозой в заднице, а до оскомы вежлив и учтив. Раздражает до неприличия. Такое чувство, что он издевается. Доказательств тому нет, выгоды я не вижу в подобном поведении. А омега ничего не делает без выгоды для себя. Могла бы списать на переутомление, подпитанное мнительностью и переживаниями. Подумав немного, решила оставить все как есть, даже с перепадами настроения смерилась. Поэтому пропустила удар ниже пояса.

========== Глава 41 ==========

Глава 41

Вздорный характер результат усиленных многолетних тренировок над собой. С самого детства Дейв почувствовал, быть кротким и милым омегой – не его призвание. Он ненавидел свою сущность.

Что может быть хуже, когда ты семилетний карапуз хочешь со всеми поиграть в футбол, а тебя не берут маленькие альфы. Говорят, что футбол не игра для омег. Иди лучше порисуй или в куклы поиграй. Омега взбесился тогда, показывая, что удар и омег поставлен. Закидывая мяч к злому соседу альфе.

Папа тогда устал извиняться перед соседями, а Дейв только гаденько ухмылялся, глядя на этих альф.

Раз за разом омега старался доказать себе и окружающим, что он сильнее проклятой природы. Затевал драки, нарывался в подворотнях. Приходил домой в оборванной одежде и весь в синяках.

Папа ревел в три ручья, не зная как втемяшить в отбитую голову голос разума. Отец окидывал хмурым взглядом темных глаз, заставляя, ёжится под таким натиском, чувствовать себя слабым омегой. Таким образом, он каждый раз указывал ему на его место.

Но на все их попытки достучаться до него Дейв отвечал еще большим протестом. На все попытки папы привить ему любовь к домашнему делу, он отвечал фырчанием и недовольством. Уходил от работы, юлил, избегал нравоучений. Отец подходил к вопросу тоньше, укладывал мальчишку на лопатки, удерживая на месте за загривок. Повторяя одно и то же. Ему никогда не быть сильнее альфы, он не сможет выстоять в этом мире с таким отношением. Дейву было все ни по чем. Обидно до слез, горько, противно. Но он не сдавался. Ни за что.

В школе он прослыл драчуном и задирой. Омеги не хотели общаться с парнем, что так презрительно относился к их природе. Мальчишки-альфы, цепляли, дразнили, ставили подножки.

В свой 16 день рождения, единственное, что он запомнил, как смог дать отпор своему отцу, какими глазами смотрел на него папа в этот момент. И как безмятежно ночью выглядит их дом. Когда солнце село за горизонт, и все разбрелись по своим домам, омега выскользнул из своей комнаты через окно. На тот момент он успел познакомиться с одной маленькой бесшабашной группой, что с радостью взяла под крыло такого же отбитого омегу. Из своего городка он уехал в маленьком потрёпанном фургоне, полностью забитым альфами.

Месяц они вполне сносно смогли уживаться друг с другом. Дейв взял организацию их выступлений на себя, и дела пошли в гору. Альфы зарделись возомнив, что действительно имеют талант. Но вот в один из вечеров, что-то пошло не так. Первая течка подкралась незаметно, Дейва чуть не изнасиловали всей компанией. Еле ноги унес. Вернутся назад, он не решился.

Без группы было тяжелее. Приходилось бродяжничать, на ночлег пристраивался, где придется, порой даже под открытым небом, в этом плане отлично спасал фургончик. В большом городе, пришлось перебиваться мелкими подработками, не все хотели связываться с несовершеннолетним омегой. На одной из них его и сцапали любящие родители.

Не пожелав даже выслушать сына, закрыли в школе для благородных омег, без права выхода за пределы территории. Режим хуже, чем в концлагере. По расписанию есть, ходить, учится. Даже в туалет по расписанию. Вечный контроль, повсюду, за всеми, лишний вдох считался нарушением. Хотелось взвыть бешеной белугой. За непослушание всегда следовало наказание. Первое время, его даже из комнаты не выпускали. Родители поспособствовали.

Дейв скрипел зубами, отказывался есть, бил посуду, всячески пытался сбежать, но все напрасно. Любые действия пресекались на корню. Через неделю к нему в комнату наведалась омега. Дама «синий чулок». Была она уже преклонного возраста, но осанку держала идеально. Серое лицо без единой краски, волосы убраны в пучок на затылке. Черное строгое платье обтягивало костлявую фигуру. Дейв на минуту решил, что за ним сама смерть пришла. Дама щепетильно подошла к вопросу воспитания строптивого омеги.

Дейв рычал, скалился, но не со стальным ошейником, шипами внутрь. Чем больше дергаешься, тем сильнее впивались шипы, причиняя боль. Тогда он решил быть хитрее.

Изображать из себя пай-омегу было сложно, до головной боли. Противно до тошноты, но необходимо…Цепкий глаз Дамы подмечала мельчайшие изменения, стоило только голову выше поднять положенного. Сказать по правде из этого учреждения выходили уже не жизнерадостные омеги, а сломленные и покорные куклы, готовые ублажать альфу по первого приказу. Раздвигать ноги и рожать по необходимости. Каждую ночь Дейву снилось, что он таки сломался. Стал похожим на этих жеманных девиц.

У него не было четко сформированного плана, была цель – выжить. Во что бы то ни стало. Так бы все и продолжалось, если в один день к нему в окно совершенно случайно не залетел камень.