– Оля, иди отдохни, я сама оформлю, – мягко сказала Алёна, и подойдя к открытому окошку минут десять беседовала с водителем. Как позже узнала Ольга, этим водителем был Иван Козлов. Рассказывали, что у Ивана и Алёны был довольно пылкий, хотя и давний роман, приведший чету Козловых на грань развода. В комнатке диспетчерской стало уже ощутимо прохладно, когда Алёна, наконец, закончила болтать с Козловым и закрыла форточку.

Тем временем, вечер начинал переходить в ночь, а Ольга с Алёной заварили чаю. У Сергиенко с собой была початая пачка не слишком вкусного печенья, да и у Алёны кое-что съестное было припрятано.

– Не страшно будет одной тут ночевать? – взяв очередное печенье, спросила Алёна с лёгким подтруниванием, – следующую смену уже самостоятельно будешь дежурить.

– Да, наверное, нет, – после некоторого раздумья, ответила Ольга.

– Ну, правильно, тут нормально. Но всё же, из диспетчерской до рассвета лучше не выходить.

Немного озадаченная таким предостережением, Оля допивала чай в молчании.

Последний троллейбус заезжал в парк почти в час ночи. Обычно это был тридцать пятый маршрут «Лысогорье – Городской пляж». Городским пляжем некогда назвали берега озера на окраине города, неблагоустроенные и дикие. Впрочем, истомлённая летним зноем публика всё равно в своё время спешила туда, чтоб искупаться и отдохнуть от суеты города. Правда, за последние лет восемнадцать озерцо несколько обмелело, и медленно, но верно мутировало в болото. Желающих окунуться в зловонную жижу не находилось даже среди подвыпивших горожан, но местность та всё ещё гордо именовалась городским пляжем.

После возвращения последнего блудного троллейбуса в «стойло», охранник запер невысокие ворота. Этой ночью дежурил не тот противный стражник, похожий на гоблина, что так не понравился Оле, а высокий крепкий полноватый мужчина лет пятидесяти – пятидесяти пяти, которого Алёна называла Пётр Петрович. «Он хороший» – рассказывала о ночном охраннике Алёна, «если к нему по-человечески, он всегда навстречу идёт, если кого-то привести, там, на территорию надо, или ещё что…»

Ольга исписала своим красивым крупным почерком последние необходимые бумаги, заполнила все бесконечные и бессмысленные графы в компьютерной программе, и с чувством облегчения откинулась на спинку стула и бросила взгляд на часы – было начало второго. Первые троллейбусы покидали «троллятник» только в пять утра. У Ольги было в распоряжении почти четыре часа свободного времени.

– Пора спать, – деловито сказала Алёна, – ты только будильник ставь, а то вдруг проспишь. И да, у нас дедовщина, не обессудь, но, чур, я сплю на кресле. Ночёвки на стуле моя спина просто не выдержит.

– Бабовщина. У нас бабовщина, – неожиданно рассмеялась Оля, – конечно, спите на кресле, я тут возле столика прикорну.

Алёна ловким отточенным движением разложила кресло-кровать – получилось вполне приличное спальное место.

В «троллятнике» коротали ночь не только Оля с Алёной Николаевной. В тесной стеклянной сторожке ворочался, сидя в мягком кресле, охранник «дядя Петя» как про себя назвала Петра Петровича Ольга. Ночь была холодной, и хранитель «троллятника» согревался горячими, скорее даже горячительными напитками. В огромном ангаре троллейбусного депо работали три уборщицы и пара механиков. К утренней смене троллейбусы должны были стать чуть менее грязными, чуть менее замызганными и чуть менее разбитыми.

Алёна выключила раздражающее глаза и гадко гудевшее люминесцентное освещение. В помещении светила лишь старенькая настольная лампа. Оле не спалось. Преклонив голову на сложенные на столе руки, одним глазом она смотрела в окно. Светлые почти льняные волосы расплескались по столу. Одна прядь легла на клавиатуру компьютера, обвив, обняв собою затёртую кнопку «shift». За полупрозрачной преградой стекла пролетали гонимые ночным ветром осенние листья. Оле вспомнился институт. Ей там по-настоящему нравилось. Все эти новые важные вещи. Теперь уже не уроки, а лекции, семинары… студенты. Оля была прилежной студенткой, особенно в том, что касалось профильных предметов. «Наверное, Катька права, и я безнадёжная зануда». Во всех бесчисленных законах и подзаконных актах ей виделся способ хоть немного обуздать всю эту бесконечную неизбывную беспросветную несправедливость этого мира. Ещё со школьных лет она поняла: те предметы, что ей интересны, даются ей легко и успешно. Математики это правило не касалось никогда. Сейчас она особенно остро ощутила свои школьные годы эпохой, закончившейся резко и бесповоротно. Теперь она студентка. И хотя большинство радостей студенческой жизни пока проходили мимо Оли, кое-что всё же перепало и на её долю. В первые учебные дни первокурсникам устроили торжественное посвящение в студенты. Сначала проректор Семён Шлакер сказал несколько правильно-банальных и размыто-общих слов. К счастью, всего несколько. Затем был задорный и, порой, даже провокационный студенческий капустник. А в конце, уж совсем неформальная попойка-пирушка. Впрочем, Оля со своей новоиспечённой подружкой Таней Обуховой успели очень вовремя покинуть мероприятие, пока развесёлый сабантуйчик ещё не перерос в нечто, слегка напоминающее вакханалию. Одним словом, от мероприятия у Оли остались лишь положительные впечатления.

Ольга подивилась, до чего же быстро и крепко она сдружилась со своей однокурсницей Танькой. Таня была девушкой общительной, и в то же время чуждой любому панибратству, ставившей одной ей видимые, но совершенно непреодолимые барьеры, не пускавшие непрошенных гостей в её богатый внутренний мир. При всей улыбчивости и лёгкости в общении, Татьяна в некоторых вопросах была неожиданно серьёзной, принципиальной и совершенно непоколебимо убеждённой. Своих взглядов на жизнь она никому не навязывала. Максимум, могла осторожно высказать своё мнение, когда кто-то настойчиво просил её совета. Внутренний стержень Обуховой был, похоже, совершенно несгибаем, даром, что спрятан под чарами завораживающего всех и каждого доброго и жизнерадостного обаяния.

И всё же Ольге немножко не хватало всех этих студенческих балагурно-хмельных мероприятий. Особенно в те моменты, когда она слушала рассказы Кати, во всех подробностях живописавшей интересности очередной вечеринки второкурсников. «Катька… наверное, спит сейчас в настоящей постели. Настоящей постели…» Оля поворочалась на своём импровизированном спальном месте, пытаясь подобрать хоть сколько-нибудь удобную позу. «А, может, притащила к себе Юрку. Благо, что «занудная соседка по комнате» тут Оля слегка улыбнулась в полусне «впервые за полтора месяца не ночует дома». Квартирная хозяйка баба Люда, по слухам, имела за сутулыми согбенными плечами весьма бурное и распутное прошлое, и смотрела на ночные визиты к её постоялицам довольно лояльно. «Лишь бы не гадили и денюжку в срок уплочивали» говаривала она в беседах со своими соседками-ровесницами, которые, по старой памяти продолжали считать её «распущенной» и называли за глаза «Людкой-проституткой».

Текст предоставлен ООО «ЛитРес».

Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию на ЛитРес.

Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.