Оля в свои семнадцать стройностью фигуры не отличалась. Она была невысокого роста, коренастая, поэтому чаще всего ходила в спортивном костюме, а летом в шортах и свободной футболке навыпуск. Чёрные, как смола, волосы в основном были небрежно забраны в пучок на макушке или хвостик сзади. На смуглом круглом лице хоть и с трудом, но всё же пробивались сквозь десятислойный загар упрямые веснушки. Человеком она была добродушным и весёлым, но только если ты случайно не перешёл дорогу ей или её близким.

Будка Пирата стояла в трёх метрах от летней кухни, поэтому, поставив псине миску с кашей и потрепав его по холке, Ольга тихонечко приблизилась к двери, за которой скрылись мама с дядей Витей. К сожалению, слышно было плохо, но кое-какие обрывки фраз ей всё же удалось расслышать:

– Послезавтра Серёжка собрался везти детей … – тараторила Татьяна Васильевна, – … заберёшь.

– Что ж, – ответил баском Виктор Геннадиевич, – по срокам должны справиться.

Из-за смачного чавканья Пирата и шума внутри (непонятно было, то ли бумага шелестит, то ли мать мешки перетаскивает) разобрать дальше ничего нельзя было. И тут вдруг так громко, что Оля с перепугу чуть не упала (голос был прямо возле двери):

– Ты моих недорослей не видала?

Из-за двери послышался невнятный голос матери. Оля быстро отскочила обратно к будке, лихорадочно что-то выискивая на земле. Поняла, что это будет выглядеть подозрительно, метнулась к дому и упала на скамью, что была пристроена у входа в дом.

Дверь летней кухни открылась и первым вышел дядя Витя:

– Если увидишь этих бездарей, скажи, чтоб сегодня дома были.

– А что случилось-то? – следом вышла и мать Ольгина, подозрительно зыркнув на дочь, – Они ж, наверное, как всегда бродят по стройкам с Сашкой.

– Племяш приехал… Не мне же с ним няньчиться.

– Ну, увижу, передам конечно. Хотя, я ж дома буду… Оль, слышь?

– Чё, ма? – девчушка сделала вид, что задумалась.

– Увидишь Серёжку с Эдиком, скажи, что отец дома срочно ждет.

– Ага, – Оля сразу расслабилась, развалившись на скамье, – щас они меня и послушали.

– Твоё дело передать, а уж они сами поймут, что да как, – строгим голосом произнесла Татьяна Васильевна.

– Да поняла я, поняла.

В половине четвертого Оля отправилась за младшим братом в детский сад, который находился на территории нового микрорайона по соседству.

Совсем недавно их жилмассив, как называли посёлок городские жители, лишь с двух сторон граничил с городом.

Южная часть посёлка упиралась в магистральную железную дорогу, которая отделяла микрорайон от города. С западной стороны частные дома окружали швейная фабрика и хлебный завод, за которыми расстилался другой, ещё крупнее, Северный микрорайон, на территории которого были построены две школы и три детских комбината, о чём Чкаловские жители могли только мечтать. К северо-западу, рядом с фабрикой, огромную территорию занимала воинская часть, где свою службу несли молодые парни и зрелые мужчины со всей Украины. Там же, рядом, чуть севернее, расположился небольшой военный городок, за которым были раньше лишь поля и фермы.

Всего несколько лет назад небольшой жилой комплекс военнообязанных жителей начал обрастать пятиэтажными соседями, пока ещё пустыми и безжизненными, но уже ожидающими своих новых жильцов. С севера посёлок окружали сплошные поля, а за ними в хаотичном порядке раскинулись дачи. С востока, куда смотрели окна Олиной комнаты, были всё те же поля, за которыми по широкому шоссе, далее через мост, неслись фуры и спешащие куда-то легковые автомобили.

Оля с братьями и родителями жили на юго-востоке посёлка, по соседству с кукурузными полями. До детского сада, который находился на территории города, было недалеко, но Татьяна Васильевна всегда переживала, отпуская кого-нибудь из детей в город – ближайшая дорога лежала через железнодорожные пути. А до автобуса идти далеко.

Всего пять лет назад свободную, ничем не занятую территорию между воинской частью и посёлком, застроили новенькими пятиэтажками, среди которых был построен большой детский комбинат.

Новые жители за несколько лет уже успели облагородить дворы беседками и свежевыкрашенными детскими песочницами. Многие уже обзавелись погребами, чьи крыши также оживили дворы новеньких "коробков".

Район был вначале не очень большой, но с каждым годом домов появлялось всё больше. И хоть они считались уже другим микрорайоном, все дети относились к одному новому комбинату. Поэтому для поселковых детей всё чаще мест в детском саду не было.

Лёня ходил в сад с начала его открытия – тогда группы были маленькие, и детей с посёлка брали без лишних вопросов. И хоть этот сад находился дальше, чем городской, Татьяна Васильевна отдала сына именно сюда, потому что няней в группе была её знакомая, а поварихой – кума. Одна из воспитательниц была тоже с посёлка, поэтому Лёню частенько приводил домой кто-нибудь из них.

Но женщина каждый раз, принимая с благодарностью сына из рук кумы или нянечки, обещала, что это в последний раз. И потом снова не успевала, а дочка не всегда бывала дома в такие моменты.

Сегодня Оля целый день крутилась возле матери и помогала, как обычно, когда прибежал взъерошенный и чумазый Коля, на бегу рассказывая, какой он голодный. И тут Татьяна Васильевна вскинулась:

– Ай-ай, Олька, опять опаздываем! Бросай! – она выхватила у дочери сапку и корзинку с сорняками, – Беги умойся скорее та бегом за Лёнькой – я сама с огурцами разберусь! Ох, ты ж! Ну что ты бушь делать, а! А ты чего встал?! – прикрикнула мать на сына, кривляющего сестру, – Бегом мыться и за стол! Где тебя опять черти носили?!

– Та ма, мы в футбол грали, – Коля направился в дом, а Оля уже выбегала на улицу, когда услышала в догонку, – Олька-бараболька! На голове квасолька!

Скривив смешную рожицу с поджатыми губами и выпучеными глазами, которая по всей видимости должна была обозначать злость, Ольга погрозила брату кулаком и бегом отправилась в ссылку за младшим. Татьяна Васильевна глянула на дочь – та снова побежала, даже не причесавшись. Хотела её вернуть, но только махнула рукой и пробурчала: "Ох, пацанка!"

Оля добежала до второго поворота и остановилась, чтобы перевести дух. Если бегом, то ей нужно ещё минут десять. Можно и пройтись немного… Напрямую дороги нет, но все ребятишки уже давно сделали лаз в стене, отделяющей частный сектор от огромной детсадовской территории. Сторож как мог, гонял сорванцов, но справиться с ними был не в силах. Сам не понимая, почему было не сделать калитку со стороны посёлка, он гонял лишь особо дерзких и шаловливых.

Знала про лаз и Ольга, поэтому до конца улицы она шла пешим ходом, напевая свою любимую песенку.

– Оль! О-ля! – знакомый голос послышался откуда-то сзади.

Оля повернулась. За ней бежала Валька Пилипенко, махая рукой. Подождав минуту, Оля прокричала:

– Давай быстрее! Мне бежать нужно!

Но ждать уже и не пришлось. Подруга догнала её и, немного отдышавшись, спросила:

– Ты куда?

– Как обычно – за Лёнькой.

– А я думала, ты ко мне, – потешно надув губы, обиженно произнесла Валя и тут же, наклонив голову набок, заискивающе протянула, – Оооль, зайдёшь?

Манера разговора и повадки у девушек были очень похожими, поскольку они с детства дружили и даже однажды поклялись никогда не расставаться, как это бывает у детей. Валя обогнала подружку, прыгая перед ней, как маленькая, и, хлопая чёрными пушистыми ресницами, растянула свою симпатичную мордашку в пресмешной пародии на улыбку.