– Тоже мне, альфа-самец двадцать первого века, – пробормотал Игорь себе под нос.

Пока Джон возился с печью и утверждал на ней внушительных размеров котел, Игорь подобрался почти к самой ее дверце. Он уже обмотался одеялом с ног до головы, но кисти рук окоченели так, что суставы утратили подвижность.

– На ужин жареные пальцы? – хмыкнул Джон, вполглаза наблюдавший за его маневрами.

– Холод собачий, – пожаловался Игорь. – А перчатки я, видимо, проеб задолго до того, как познакомился с тобой.

– Сочувствую. Береги руки.

Маршрутчик бухнул котлом о железную плиту и неожиданно опустился на корточки рядом с Игорем, перехватил его руки и крепко сжал запястья.

– Какого…

– Посмотрю, – спокойно пояснил Джон в ответ на удивленный возглас.

– Ну что, жить буду, или пора Гороха звать?

Игорь вдруг разглядел по-настоящему руки Джона, перевел взгляд на собственные, точно сравнивая, но изуродованные суставы притягивали взгляд. Левая рука выглядела не в пример благополучней, хотя признаки болезни читались и на ней, но правая…

– Вот я и говорю, береги руки, – прокомментировал маршрутчик с хорошо заметным смущением. – А то, как я будешь. В офисе не поймут.

Он, наконец, разжал хватку и резко встал.

Какой бы ни была болезнь, превратившая его пальцы в жутковатые крючья, силу из них она пока не забрала – Игорь отрешенно наблюдал, как на его запястьях багровеют, наливаясь, обширные синяки.

– Давно это у тебя? – спросил он.

– Отвечать обязательно?

– Наверное, нет.

Джон хмыкнул и снова принялся за готовку.

– Тебе может, помочь чем-то надо? – спустя пару минут молчания не выдержал Игорь.

– А умеешь?

– Не сказать, чтоб очень. Но учиться никогда не поздно.

– Вот на Кузькиной каше и поучишься, – расплылся в довольной улыбке Джон. – Давай, иди в сенцы. Там куль стоит в углу за дверью, в нем кастрюля. Набирай ее полную геркулеса и тащи сюда.

– Слушаю и повинуюсь.

– Нет, мне определенно нравится твой новый имидж, – хохотнул вслед маршрутчик.

Копаясь в куле с геркулесом в поисках какой бы то ни было кастрюли, Игорь в подробностях представлял себе гостеприимного хозяина этой избы с котлом горячей каши на голове. Зрелище было упоительное, но слишком уж фантастическое. Скорее, с Джоном просто следовало поговорить спокойно… или просто не обращать внимания, в конце концов, когда-нибудь же ему надоест эта тема для шуточек, и он придумает новую?

Или нет?

Игорь, наконец, нащупал кастрюлю, утопшую в геркулесовых хлопьях, набрал ее полную и поволок в дом.

По дороге он понял, что думает о всякой ерунде, а вовсе не о своих насущных проблемах.

Жареная картошка с крупными кольцами лука, толстые странноватого оттенка сардельки, ядреная дешевая горчица, белый хлеб неровными ломтями, рыбная консерва, пахнущая ржавыми гвоздями, жгучие от уксуса огурчики из стеклянной банки… Запивали крепким чаем и ядовито-зеленым «Тархуном» из полуторалитровой пузатой бутылки.

Ужин показался Игорю восхитительным и каким-то уж чересчур обильным.

Пока ели, не разговаривали.

Наконец, когда еда все-таки закончилась, Джон изрек:

– Думаю, ты уже достаточно сыт, чтобы рассказать мне о своих проблемах. Подробно, если можно.

– Попробую, – согласился Игорь, давно ожидавший подобного вопроса.

– Если я правильно понял ситуацию, ты напакостил там, где ешь, – задал курс маршрутчик.

– Похоже на то. И не только там, где ем, но и там, где сплю.

– От души!

– Это уж точно, – Игорю почему-то нисколечко не было стыдно.

Все люди, о которых он собирался говорить, теперь словно существовали от него по другую сторону голубого экрана и были не более чем героями какого-нибудь вечернего сериала про «реальную жизнь».

– В «Логистику» я пришел работать около трех лет назад. Как раз доучился.

– Не служил?

– По здоровью отмазался. Дистрофия у меня.

– А с виду не скажешь, – Джон швыркнул чаем. – Ладно, дальше рассказывай.

– Испытательный срок отработал нормально, и меня оставили. С Надей начал встречаться. Она кадровичкой тогда работала, потом бросила – надоело. Да и отец ее работу не то, чтобы сильно одобрял. Да, тут следует важное уточнение – надин отец, Козлов Николай Иванович, – гендиректор «Логистики». Царь, бог и все такое.

– Тоскливо, небось, на дядю работать? Особенно с такой говорящей фамилией…

– Когда как. Я утешал себя тем, что на тестя работать будет гораздо приятнее.

– Хм… ладно, каждый по-своему живет, молчу.

– Вот и молчи, а то не буду рассказывать. Я, кажется, полицию нравов не вызывал…– Игорь встряхнул головой, отгоняя уморительное видение означенной полиции нравов, несущейся на «Истане» с мигалками бороться с повсеместным грехопадением офисного планктона, – Рано или поздно пошли у нас с Надей разговоры о свадьбе. Мне вроде и на руку все это, а с другой стороны – как представлю себе – так словно внутри что-то переворачивается. Короче говоря, попросил я ее с женитьбой подождать. Николай Иванович, по-моему, тоже с облегчением вздохнул. Купил нам квартиру, стали жить гражданским браком. Так сказать, приглядываться друг к другу. Только знаешь, что, Джон, лучше б я не приглядывался…

– Поганая баба оказалась?

– Лучше слова и не подберешь. Нет, ты не думай, она, конечно, красивая, ухоженная вся, следит за собой… только как бы сказать…

– Сука конченая?

– Ну, вопрос спорный. Просто поговорить с ней не о чем.

– Так и не разговаривал бы.

– А я и не разговаривал, – Игорь потянулся за чаем и обнаружил, что в кружке только раскисший пакетик, – Наверное, из-за этого все и случилось.

– А где-нибудь в другом месте любовницу не мог найти?

– Это довольно проблематично, если весь день сидишь в офисе, а вечера и выходные посвящены «любимой». Да и Леночка мне сразу понравилась. Она какая-то другая была, не как Надя, живая, настоящая…ну и трахалась задорно.

– Вот только не Надя ли твоя ее подослала?

– Допускаю и такой вариант. Теперь я уже большую часть того, что тебе сейчас рассказываю, считаю полной чушью. Но тогда я так думал.

– Видишь, как я удачно тебя сбил. Сразу мозги прочистились! – рассмеялся Джон. – Ладно, что дальше было?

– А дальше были утро, не предвещавшее беды, день, полный офисной рутины и вечер, когда моя жизнь полетела коту под хвост. После обеденного перерыва меня вызвал Николай Иванович и продемонстрировал запись с одной из внутренних камер наблюдения. Я вроде про все от айтишников знал… а про эту, оказывается, не знал.

– Запись, стал-быть, порнографического содержания?

– Да если бы… так, легкая эротика. Но и этого, разумеется, вполне хватило. Николай Иванович сунул мне под нос заявление об увольнении по собственному желанию и сказал «или ты это подписываешь, или я за твою жизнь не ручаюсь». Что мне оставалось, как ты думаешь?

– Такой страшный директор?

– Бандит матерый, разумеется. В общем, подписал я заявление, иду по коридору и думаю – сказал он уже Наде или нет? Тут и смс-ка приходит «В мою квартиру больше не приходи, тварь, замок уже поменяли». Я собрал вещи, вышел на улицу и отправился гулять. Мне даже весело было, представляешь? Пивка взял, одну банку, другую… наверное, в маршрутку к тебе я сел, когда решил мириться с Надей. А дальше, правда, не помню. Куда сумка с документами подевалась – загадка всех времен и народов.

– Благими намерениями сам знаешь, куда дорога выстлана, – резюмировал Джон. – Думается мне, из всего, что ты потерял, горевать стоит только о сумке.

– Это уж точно. Я только сейчас это и понял.

– Охотно верю. А еще ты понял, что вот она, реальная жизнь, суровое мужское счастье и все такое прочее?

– Не впадай в крайности. Я не собираюсь становиться маршрутчиком. У меня и прав-то нет.

– Как все запущено… – вздохнул Джон. – Мама с папой не купили?

– Мои мама с папой мне вообще мало что покупали, если хочешь знать. У них были своеобразные взгляды на воспитание детей. Пожалуй, им стоит спасибо сказать за это – хоть научился сам о себе заботиться.