– Подожди ты, еще спасибо потом скажешь!

На секунду дунуло холодом, хлопнула дверь парной.

– Игорь, ты уже готов, что ли? – послышался голос Джона.

– Да, готов, – процедил Игорь и вздрогнул от очередного удара. – Меня можно кушать, я уже вполне сварился.

– Юморист, – хмыкнул Горох. – Вставай, мойся иди.

– Только не резко, – предупредил Джон.

– А ты давай ложись.

– С удовольствием. Пару подбавь только.

Игорь, наконец, поднялся с полка и сделал шаг, вроде бы, в сторону выхода. Тут же на кого-то налетел – судя по комплекции, скорее на Джона, чем на костлявого Гороха.

– Выход – там, – маршрутчик придержал его за плечи и развернул в сторону двери.

Из наполненного паром ада Игорь вывалился в теплый предбанник и рухнул на лавку.

К спине прилипли березовые листья, перед глазами плавали радужные круги, кожа пылала. Сходил, называется, в баню.

Рядом с лавкой стоял таз с холодной водой, а в нем плавал ковш. Игорь выудил его и осторожно полил спину. Оказалось приятно.

Хлопнула дверь парной.

– Да не так надо! – проворчал Горох и выплеснул на него разом полтаза.

– Блядь, – выдохнул Игорь, отфыркиваясь, – Я ж чуть не захлебнулся!

– Бестолочь, – беззлобно ругнулся Горох и убрался обратно в свою преисподнюю.

Пока Игорь мылся, из парной доносились стоны и целые небоскребы из матов. Видимо, Джон от этой садистской процедуры какое-то удовольствие все-таки получал.

Потом было дешевое невкусное пиво, которое Горох, одетый в драную простынь, бушлат и китайские шлепанцы, бегал доставать из своей «Истаны». В сковороде еще оставалась картошка, но ее было мало, и Джон взялся варить пельмени. Которые тоже, по всей вероятности, привез Горох. Игорь сидел, завалившись на стол, медленно ел, медленно пил и очень отчетливо понимал – все это происходит не с ним. С кем угодно, только не с ним. Потому что развлечения в духе «напиться и забыться» ему никогда не нравились, во время учебы он их избегал, а когда устроился на работу, и вовсе стал считать уделом быдла. Вот только назвать быдлом Джона или Гороха язык почему-то не поворачивался.

– А сам-то я теперь кто? – тихо, сам у себя спросил Игорь и с ответом не нашелся.

Зато его услышал Джон, как-то странно посмотрел и пододвинул алюминиевую кастрюлю с пельменями:

– Умные люди говорят – закусывать надо.

Часом, а может и двумя позже, они с Горохом приканчивали невесть откуда взявшуюся бутылку водки. На диване, обмотавшись с головой одеялом, дрых Джон. Вместо пельменей закусывали каким-то подозрительным салом, и вполне вероятно, даже о чем-то разговаривали. О чем – Игорь не вспомнил бы и под пытками. Голова была тяжелой и удивительно пустой. Ничего больше не имело значения. Так оно было, в общем-то, и к лучшему.

…Дверь хлопнула оглушительно громко. Игорь вздрогнул – желудок дернулся в судороге, а череп едва не раскололся пополам.

– Чудненько, – молвил неведомый женский голос, а потом Игоря зачем-то пнули в живот.

Игорь ойкнул и отодвинулся. Правда, простора для маневра оказалось немного – сверху на нем кто-то лежал. Он был достаточно увесистым и почему-то спал в шубе.

– Кто здесь? – с трудом выговорил Игорь.

– А ты сам-то кто? – удивилась женщина.

– Игорь я.

– Ну, будем знакомы. Гена где?

– Гена?

Никакого Гены Игорь не знал и знать не хотел. Он попытался спихнуть с себя человека в шубе, но тот оказался слишком тяжелым.

– Да тут я, – раздался сухой с похмелья голос Гороха.

– Ай, молодец, – рассмеялась женщина. – Ключи от машины где?

– У меня, – тихо сказал Горох.

– Так отдавай.

– Сейчас.

Игоря пихнули, на этот раз, в затылок. Откуда-то выкопался Горох и начал прорываться к свету, которого Игорь категорически не видел.

– Ох, бля… – вдруг выдохнул Гена. – Танька, ты чего, иди быстро на улицу! Я сейчас тебе ключи вынесу.

– Да ну нахуй, – возразила женщина. – Ключи давай и спи дальше.

Игорь, наконец, догадался стянуть с головы грязную бордовую рубаху, служившую ему то ли одеялом, то ли подушкой.

– Тихо вы оба, лежите спокойно, – приказала женщина.

Игорь попытался разглядеть ее, но на этот раз обзор закрывала вонючая палевая шуба. Он высвободил руку, отодвинул шубу с лица и увидел, что над диваном возвышалась девица, одетая в спортивный костюм и бейсболку, из-под которой выбивались золотистые прядки. Фиалковые глаза Таньки смотрели с явным отвращением, в котором, в то же время, читалось понимание.

– Не шевелиться, – добавила она.

И наклонилась к нему. Вместо аромата духов, от которого Игоря, возможно, вывернуло бы прямо на диван, его накрыло знакомым едким запахом. Также пахло от джонова бушлата, да и если уж на то пошло, от самого Джона и от его машины тоже.

– Гена, какой карман?

– Задний.

– Штанов?

– Ага.

Танька тихо матюгнулась и исчезла из поля зрения.

– А штаны, кстати говоря, где? – уточнила она спустя минуту бессмысленных поисков.

– Я бы знал, – простонал Горох. – Возле стола пошукай.

– Точно. Здесь. Пиздец вы тут похозяйничали, конечно.

– Времени-то сколько? – подал голос Игорь.

– Шестой час. Мне на линию, а машина черт знает, на что похожа! Весь салон усратый!

– Ну, прости, Танька, знаешь же, надо нам иногда, – запел Горох.

– Надо вам, – мрачно согласилась девушка. – Ладно, спи, что с тебя взять.

Дверь снова хлопнула, Горох, горестно вздохнув, уполз обратно в недра дивана, а Игорь решил, что неплохо бы встать и прогуляться за дом. Может быть, там его все-таки вывернет, и жизнь хоть немного улучшится. Вот только первая же попытка подняться увенчалась полнейшей неудачей.

Как только Игорь подобрал под себя ноги, раздалось негромкое, но очень красноречивое ворчание, а кусок палевой шубы мазнул по лицу.

– Ты чего? – возмутился Игорь. – Дай встать, мне в сортир надо.

– Ты ему еще раз скажи, по слогам, может, поймет, – хмыкнул Горох.

– А что нет-то?

– Да ты глаза разуй, – порекомендовал маршрутчик и захрюкал.

Так Игорь и сделал, по мере возможностей приподнявшись.

Да, мир определенно становился все хуже и хуже с каждым днем.

Все его прежние беды вдруг стали казаться ничтожными по сравнению с тем, что случилось ним теперь.

Его конкретно тошнило, и необходимость добраться хоть до куда-нибудь была крайне острой. Вот только сделать это не было ни единого шанса, потому что на нем, уютно устроившись, возлежал Кузьма.

…Минут пятнадцать спустя Горох все-таки решился и осторожно, бочком сполз с дивана. Кузьма даже не шевельнулся. Маршрутчик, сверкая семейниками замысловатой расцветки, воровато прокрался к собственным штанам, натянул их, схватил с вешалки джонов пуховик и умчался во двор. То же, по-хорошему, следовало проделать и самому Игорю, тем более что желудок и мочевой пузырь – оба грозили взорваться, и останавливало их, очевидно, только то, что они никак не могли договориться об очередности.

Игорь попробовал пробраться по дивану ближе к стене, чтобы затем скатиться ногами вперед, но что-то помешало. На ощупь препятствие быстро было опознано, но на попытку сдвинуть себя никак не отреагировало, зато глухо и с явным предупреждением зарычал Кузьма. Игорь тут же отдернул руку – все ясно. Джон еще спал, и тревожить его сон людоед не позволит.

Вдруг подуло сквозняком с улицы. Замаявшийся в духоте Игорь жадно потянулся к свежему воздуху.

– Игореха, я сейчас ему пожрать налажу, – сообщил из-за приоткрытой двери Горох. – Потерпи еще маленько. Надо только корм найти.

– Может, все-таки у Джона спросим? – предложил Игорь.

– Это вряд ли. Я ему вчера в пельмени снотворного насыпал. Каждый день работать вредно для здоровья.

– Радикально.

– А с ним иначе нельзя. Подожди, вот, кажется, лохань нашел.

Игорь напряженно вслушивался в звуки, которые производил хозяйничавший в сенях Горох, но обнадеживающими они явно не были. Что-то зашуршало, сдавленно матюгнулся маршрутчик, потом покатился какой-то железный предмет. От этого грохота у Игоря чуть голова не взорвалась. Он стиснул зубы, пытаясь подавить очередной рвотный позыв.