Что касается меня, то я заваливал себя работой и со мной в пару встал на опасные рейды против контрабандистов и перекупщиков тёмных артефактов, ядов и реликвий, Джордж Уизли. Он не стремился жить, желая поскорее встретиться с возлюбленным Фредом, но милостью богов, судьба, а может, и сам близнец Джорджа охранял отчаявшегося парня.

— На тебе лица нет, друг мой, — как-то сказал я перед выходом в опасный рейд. — Кошмары, брат?

— Ещё какие… — уклончиво ответил Джордж, но бился с бандитами хорошо.

А вечером, после бумажной волокиты, я зашёл посмотреть на «Воющую Арку». В трех метрах от неё сидел Джордж и плакал. Я подлетел к нему и оттащил его к стене, нависая над ним.

— Придурок! — закричал я. — Фреди погиб как герой и ему дали медаль как Герою войны посмертно, а ты? Хочешь сдохнуть как трус, как дезертир? Жизнь надо достойно прожить, чтобы умерев, суметь с полным правом посмотреть в глаза тем, кого мы любим и кто ушел раньше нас. Чтобы они, увидев нас, не отвернулись, а улыбнулись, Джордж. Думаешь, если ты прыгнешь в эту чертову арку, то встретишься с любимым?! Нет!!! Этого не будет. Герои и дезертиры, у них разные уровни и там, где Фред, тебе пути нет, пока ты не перестанешь дурить. Женись, Джордж, роди сына и назови его в честь любимого. Вот это будет твоим подвигом. Понимаешь меня? По-итальянски сказать, по-французски, могу и по-немецки — все для тебя, брат, лишь бы дошло.

— Гарри, я не могу без него, Фред зовёт меня к себе, манит, шепчет во сне о любви, — заплакал Джордж.

Я обнял парня и прижал крепко к себе. Я знаю, все прекрасно понимаю, меня так же сводит с ума Драко по ночам. Каждую ночь снится, зовёт к себе, шепчет о вечной верности и любви. Я бегу к нему, но не могу догнать. Я кричу во сне имя Драко и Джинни, когда она дома, успокаивает меня. Мне ли не понять, Джордж, что значит тоска зелёная по любимому?

— Я понимаю тебя, родной мой, но надо жить, надо быть достойным того, кого мы любим, надо выучиться ждать, надо быть упрямым и не слушать адские песни Арки. Я, как Главный Аврор, запрещаю тебе, Джордж Уизли, подходить к этой проклятой Арке, запрещаю вредить себе на рейдах и где-то ещё! Принеси мне, как мой подчиненный, сейчас Непреложный обет, что ты все это исполнишь и женишься, родишь сына и назовёшь Фредом в честь возлюбленного!

И Джордж произнес клятву, а я заваливал себя работой, лишь бы не думать о Малфое.

*

Прошло три года.

Моя природа всё-же взяла свое и мы с Джинни зачали второго ребёнка. Моя жена к тому времени уже стала заслуженным тренером по квиддичу и вела репортажи по матчам, писала в спортивной колонке «Ежедневного пророка» о достижениях британской сборной «Холихедские гарпии».

Мне приходилось часто бывать на приемах, на светских мероприятиях, благотворительных концертах и тому подобное. Как-то на международном конгрессе магов, когда мы с Джинни беседовали с Министром Магии Франции, Франсуа Ла Дульё, он между прочем сказал:

— У меня вот уже четвёртый год работает в колдомедицинском центре «Святой Женевьевы» британский учёный, Драко Люциус Малфой. Весьма умный, воспитанный, начитанный и красивый молодой маг. Я звал его в Британию, но он ни в какую не хотел приехать. Чем же Альбион обидел этого Ангела? Я слышал, вы, месье Поттер, учились в ним в Хогвартсе, я читал в хрониках, что вы не ладили между собой?

— Это все в прошлом. В детстве всякое бывает, месье Ла Дульё, — ответил я.

Джинни отошла побеседовать с девочками из Шармбатона, а я повел Министра Магии Галлии на балкон поболтать «по душам». Пока он хвастался своими аврорами, рассказывая мне, как у них проходят парады и выступления, я проник в голову Франсуа Ла Дульё и увидел любимого Драко, каким он стал. Извесный на всю Францию хирург и колдомедик Малфой весьма ценился как специалист по операциям на сердце и в нейрохирургии. Женат на Астории Гринграсс, в браке счастлив, жена на шестом месяце беременности. Я вынырнул из головы Министра Ла Дульё и мы продожили беседу о аврорах. Кольцо в воспоминаниях Франсуа Дульё мой любимый не снял, а это значит, что брак с Асторией подобен моему у Малфоя.

Через пару месяцев Джордж Уизли женился на Шармбатонской молоденькой учительнице, Жаннет Мари Гарсон, чистокровной ведьмачке. Свадьбу сыграли в Англии, а потом молодожены уехали во Францию. Что ж, прекрасно. В письме Джордж написал мне лично, что благодарен за вразумление и будет в сыне любить брата. Эта Жаннет Гарсон чем-то была на Фреда похожа: задорная, весёлая, острая на язычок, смекалистая и большая любительница приключений. Преподавала она в Шармбатоне предсказания. Надо будет после родов Джинни съездить во Францию, может удастся мне хоть на миг увидеть Драко.

*POV. ДРАКО МАЛФОЙ*

Я учился на ускоренном и уже последнем курсе в колдомедицинском университете в Париже, а Астория на четвертом курсе на адвокатском отделении университета международного права. Сегодня я шёл с Асти по набережной реки Сены, по Сторому мосту, когда пробегавший мимо мальчишка, сунул мне «Свет магии» — ежедневный выпуск магической газеты Парижа. На первой полосе было напечатано колдофото Министра Магии Галлии, Франсуа Ла Дульё, его посещение Международного конгресса магов в Великобритании. Рядом с Министром стоял Главный Аврор, Герой магического Альбиона, Гарри, мать его, Поттер собственной персоной. На нем висела буквально Уизлетта, вернее, теперь миссис Поттер, увешанная бриллиантами и золотом как рождественская ёлка. Красивая, статная, спортивная и… с округлившемся животиком. Женщина, которая обманом увела у меня Гарри. Я это узнал несколько месяцев назад. Джордж женился на подруге Астории из Шармбатона, Жаннет Мари Гарсон. Когда они пришли к нам, девушки ушли поговорить о своём, о женском, а я подлил сыворотку правды в игристое Шардоне Джорджа и потихонечку все выспросил. Оказалось, что кроме туповатого, но честного Рональда, в операции: «Как охомутать Гарри Поттера» участвовали: Молли Уизли, её муженек, Артур, Джордж и сама сучка Джиневра. Посредством тёмной магии и затуманивающего разум зелья, что мне подлили в питье на выпускном бале, мне был показан спектакль, ложь, бред и полный кошмар. Я увидел то, что они хотели, а мой Гарри вообще был не причём. Но сделать было уже ничего нельзя. У Поттера скоро родится второй ребёнок, моя Асти тоже беременна на шестом месяце. Мы — женатые мужчины. Эх, знать бы это четыре года назад, я бы никогда не бросил моего жениха. Я каждый день прошу милосердие небес, чтобы нам был дарован ещё один шанс на любовь. Потом я применил заклятье выборочного, частичного забвения памяти, и отпустил Джорджа.

По ночам мне снится Гарри. Мы с Асти редко спим вместе и, как чистокровные маги, стараемся разделять секс и отдых. Я просыпаюсь по ночам от собственного голоса, от имени Гарри на устах. Я загоняю себя работой и очень часто просто забываюсь на операциях и на дежурствах в клинике «Святой Женевьевы».

Так пролетели ещё три месяца и у Тори начались роды. Во время родов меня рядом не было, я находился в Марселе, оперируя мэра магического города. У него были раковые метастазы по всему спинному мозгу. Нужно было нерв за нервном освобождать от пораженных участков. Операция шла уже шесть часов и у меня был, конечно же, отключен телефон. Сына спасли, что не скажешь об Астории. Моя Асти умерла. Родители жены ещё в первый год нашего замужества не смогли жить во Франции и вернулись в Британию, однако второго шанса уехать из Туманного Альбиона им не дали. Асти умерла одна. На похороны дочери Кингсли Шеклболт отпустил чету Гринграсс и Дафну, но на этом — все, сразу после похорон Асти они покинули Париж, но и в Англии не задержались, уехали жить в Италию из-за состояния здоровья мистера Гринграсс. Кингсли одобрил. Я назвал моего сына Скорпиусом Гиперионом и перешел на дневную работу, чтобы по утрам, вечерам и ночам находиться с сыном.

Прошло пять лет.

Скорпи уродился прекрасным мальчиком: платиновые локоны, серо — голубые глаза, изысканные манеры прирожденного аристократа, любознательность, природный ум, красивый голос, даже я не так красив был и изыскан в свои пять годиков, как мой принц. Днем с сыном находилась няня, её я нанял сразу после рождения Скорпиуса. Она же была и его кормилица. Жаклин было тридцать пять, она кормила и своего Мишеля, и моего сына. Женщина очень мне сочувствовала, особенно пять лет назад, когда я овдовел. Сейчас уже многое осталось позади, но тогда мне пришлось тяжко: работа, операции, научные труды, защита докторской диссертации, поездки на всякие медицинские конференции и ребёнок, который, как все дети, капризничал, болел и требовал внимания отца.