— Дориан, Гарольд, — сказал я, представив нас с Поттером.

— Вы не против, если я напишу о вас? — спросила Меган.

Мы с аврором переглянулись. А почему бы и нет? Пусть напишет, но она удивится…

— Хорошо, мисс Меган, — улыбнулся я, но вы удивитесь, что в школе мы с Гарольдом дрались каждый день не по разу, будучи в параллельных классах.

— И чем больше мы дрались с Дорианом, тем больше понимали, что по уши влюблены.

— Но судьба нас разлучила. Гарольд закончил академию полиции, а я мед университет. Однажды ему крепко досталось на задании и Гарри привезли в мою больницу. Я его спас, так мы снова встретились.

— Мы стали близки и с тех пор вместе, — улыбнулся брюнет и обнял меня.

— Прекрасный сюжет для романа! Спасибо. Я напишу о вас книгу и вышлю вам по почте, — сказала Меган. — Вот только, в каком городе вы живёте?

— В Лондоне, — ответил Гарри. — Вот, позвоните мне…

— А я живу в Филадельфии, — улыбнулась писательница.

— Меган, вы же не снимали нас на фото, на телефон или на видео? — спросил я.

— Нет, мальчики, я не извращенка, на счёт этого не переживайте, — подмигнула женщина, а я облегчённо выдохнул.

Аврор продиктовал свой номер телефона Меган, та дала свой Поттеру, и мы расстались друзьями.

— Интересно было бы почитать о нас, — усмехнулся брюнет, когда мы подходили к «Grand Hotel Pallas».

— Напишет все равно не то, что мы пережили с тобой, Гарри, — ответил я и подмигнул в вестибюле девушке на ресепшене, когда мы вошли в отель.

— Упаси Мерлин, об этом кому-нибудь прочитать. Это жестоко, ужасно и чудовищно больно. У магглов в сороковые годы прошлого, двадцатого столетия, но был такой же параноик и фанатик, помешанный на чистой крови немцев, как он их называл — арийцев. Магглы пережили подобное, Адольф Гитлер заваевывал страну за страной в Европе, но русских он взять не смог. Они погнали фашистов в Германию и одержали победу.

— Россия — это где школа магии Колдовстворец? — спросил я. — Виктор Крам рассказывал, что его друг учился в России.

— Да, верно, Драко, — улыбнулся аврор, — мне нравится литература русская и я даже читал Фёдора Достоевского, Александра Пушкина, Михаила Лермонтова на летних каникулах, когда жил у Дурслей. Они — великие художники слова.

— Моя мать читала их творения, я видел в мэноре их книги, но сам не читал, — ответил я.

В номере мы искупались под душем, оделись и спустились на завтрак в ресторанчик отеля. Сегодня было разнообразие разных каш. Я взял рисовую на молоке, а Поттер яичницу с беконом. Да, не может он жить без мяса. К рисовой каше я взял яйцо в смятку и тост с сыром, горячий шоколад. Гарри же — кофе со сливками, пару тостов с сыром и ветчиной, круассан с шоколадом.

— Малыш, к мясу надо брать овощи, они помогут переварить то количество белка, что ты собираешься слопать, — сказал я.

— Я и без твоей любимой травы все переварю, душа моя, — ответил брюнет.

— Давай, погуляем часа три где-нибудь, посмотрим достопримечательности Анконы? — предложил я.

— Пойдем, погуляем, но не долго, я снова хочу в море, — ответил Гарри, — и пошел ещё за одной порцией яичницы с беконом.

Анкона оказался красивым городском. Мы пофоткались у арки Траяна, побывали в римском амфитеатре, сейчас от него остались руины, заросшие мхом, бани-термы. Постройка началась при двух императорах: Октавиане Августе в конце первого века до нашей эры и продолжено Траяном в первом веке нашей эры. В Лазарет, который вмещал до двух тысяч больных, мы не попали, зато покатались на гондоле по заливу и на катамаране; поели вкуснейшего мороженого; порезвились у фонтана Каламо; посетили церковь святого Кириака с алтарем чудесной работы в честь Мадонны; прокатились на колесе обозрения, где Гарри утянул меня в поцелуй. Мой ненасытный аврор успел сделать мне минет, пока мы медленно катались на колесе обозрения, и я смущенный, как сваренный рак, вышел из кабинки, а брюнет только посмеивался надо мной.

Не прошли мы и мимо «Лоджии торговцев», построенной ещё в веке 13-14 — том, где аврор купил мне мужской браслет на руку, а я Гарри - колечко на мизинец, он давно такое хотел. Время уже приближалось к 16 часам и мы аппарировали в наш номер — не стали тратить время на такси и прочее. Поттер раздел меня, надел плавки, рубашку, в такое же облачился сам и утащил меня снова на пляж.

К скалам я брюнета не пустил даже близко, хоть он и просился: до сих пор перед глазами эти акулы плавают и клацают зубами. На прощание с Анконой, я всё-же смог ещё раз трахнуть моего аврора в море так, как он хотел. Нам повезло, мы отплыли к соседнему отелю, там народа на пляже было не так запружено, как у нас.

В 18 часов мы пришли в свой номер, приняли душ, собрали вещи и спокойно выписались. Я ещё в лифте наколдовал букет алых роз и преподнес их деве на ресепшене. Она пожелала нам хорошего пути.

Гарри спал у меня плече всю дорогу в такси до аэропорта, а я приобнимал его, целуя тёмные волосы, пахнущие морем, солнцем и ветром. Таксист молчал, в нашу сторону даже не смотрел, он относился явно к натуралам. Радовало, что оказался не ярым гомофобом. Однако палочку свою волшебную я держал на готове, мало ли что.

— Малыш, просыпайся, — начал я будить Поттера, когда мы подъезжали к первому терминалу, — мы в аэропорту. Он потянулся и открыл свои прекрасные глаза.

— Мы уже в Хитроу? — спросил он. — О, уже прилетели?

— Нет, родной, — рассмеялся я, — мы все ещё в Анконе, подъехали в аэропорт, уже началась регистрация на наш рейс. Пойдем.

Я расплатился с водителем и покатил чемоданчик по асфальту. Поттер снова потянулся, зевнул и поспешил за мной.

В половине двенадцатого ночи мы уже были дома, аппаривав сразу в аэропорту Лондона, когда пересекли антиаппарационный рубеж. Кикимер нас встретил довольный, приготовив чай, легкий ужин и уже в полночь мы легли спать.

Утром нам привезли из Хогвартса портреты директоров — Дамблдора и Снейпа. Гарри завернул портрет возмущенного Снейпа в холст и пораньше, без завтрака, смылся в свой Аврорат. Он только жадно у камина поцеловал меня несколько раз и скрылся в зелёном пламени. У меня остался ещё час до дежурства в Святого Мунго и я успел сварить зелье для мужской беременности. С ним все было хорошо, оно настаивалось, варилось, потом снова настаивалось. Уходя из домашней лаборатории, и наложил Чары Сохранности и свежести зелья, потом только отправился камином в больницу, где на понедельник у меня была назначены две операции и ночное дежурство. О нём-то я и забыл предупредить Поттера.

Я позвонил уже ближе к вечеру Гарри, и попросил его зайти ко мне после работы. Любимый явился в девять вечера и сразу прошёл ко мне в ординаторскую. Серьёзный, сосредоточеннный и красивый. Алая мантия идеально ему шла, глаза аврора сияли ярче.

— Милый, ты в порядке? — спросил я, отстраняя от себя перо с чернилами, мало ли, вдруг разольет на стол и документы, на истории болезней пациентов, которые я сейчас заполнял. — Гарри, что с тобой?

Брюнет подлетел ко мне и жадно впился в мои губы. Я обнял жениха и ласково провел руками по плечам, по спине, по груди.

— Гарри, иди ко мне, я помогу тебе снять напряжение, — сказал я после поцелуя. Аврора всего трясло и я закрыл дверь на замок, запечатал Заглушающими Чарами, посадил любимого в кресло и опустился на колени.

— Ммм, Драко, я в порядке и не за тем здесь, — ответил брюнет, когда понял, что я хочу сделать ему минет.

Я погладил по его коленям, по ногам руками и принялся растёгивать мундир.

— Потом все расскажешь, родной мой, — произнес я и взялся за пряжку ремня, — ты не хочешь, Гарри, но это тебе надо, у тебя выброс магии сейчас произойдёт, любимый. Позволь, мой хороший? — последнее прошептал я уже тихо, склоняясь над стоящим колом членом брюнета.

Часом позже, когда мы оба были удовлетворены, а Гарри довольно улыбался и свернулся калачиком на раскладном кресле, я спросил его, целуя брюнета за ушком, что произошло?