Я поднял на руки Малфоя и попросил его переместить нас в спальню. Он так стеснялся, когда я его поднял на руки.

— Ты же носил меня на руках в Мунго, ухаживал, лелеял всячески. Почему я не могу поухаживать за тобой? — возразил я, когда мы оказались в серебристо-зеленой комнате, но не едкого зелёного цвета, а тёмного и бархатного. — У тебя все в зелёных тонах, — улыбнулся я. — Слизеринец!

— Поттер! Я люблю зелёный цвет не только за то, что он — цвет Слизерина, а ещё из-за твоих зелёных глаз. Когда я думал, что никогда не получу твою любовь и твоё сердце, я купил этот дом в два этажа. Спальню я решил сделать именно под цвет твоих глаз. Когда я ложился в холостяцкую постель, представлял как тону в твоих глазах, я мечтал о тебе. Малая гостиная у меня в голубых тонах, а зал внизу — в золотых, там ещё рояль стоит; кухня — в сереневых тонах, а детская…

— Мерлин! У тебя есть детская, Драко? — воскликнул я и поставил блондина на пушистый изумрудный ковёр, снимая с нас одежду.

— Конечно, Поттер, в детской когда-нибудь поселится ребёнок.

Я замер. Ребёнок не может появиться у мужчины без женщины — это логично. Но это значит…

— Ты женишься, Малфой? — выдохнул я. — Когда? Кто она?

Драко рассмеялся и тут же закашлялся — болезнь все ещё сказывалась.

— Ты такой ревнивый, Гарри. Нет, милый, я не женюсь на женщине, потому что я — поттерозависимый гей. Нет, не подумай только, что у меня на любых мужиков или леди член встаёт. Только на тебя одного, Гарри. Если мы когда-нибудь поженимся, я предлагаю найти суррогатную мать для нашего ребёнка. Я бы хотел, чтобы ты стал тем, кто родит нам малыша, но пока я не нашёл такой способ, чтобы мужчины рожали.

Я, наконец, раздел нас и шагнул в объятия моего возлюбленного. Его руки обняли меня очень нежно, словно я был не сильным и закаленным аврором, бывалым воякой и грозой Пожирателей Смерти, а хрустальной статуэткой.

— Драко, я тебе не хрупкая кукла, люби меня так, как ты это хорошо умеешь. Я хочу тебя именно так сейчас. Чуть позже можешь и нежничать, но сейчас я хочу тебя сильно и неистово.

Как же хорошо, что в доме Малфоя не нужно сдерживаться, можно кричать столько, сколько угодно, не опасаясь, что нас потревожат или застукают, можно визжать до хрипоты и выстанывать имя любимого при оргазме. А Драко только подначивает громче кричать, не сдерживаться, и я ору, визжу и задыхаюсь от переполняющих меня чувств и эмоций, когда мой колдомедик вытрахивает из меня последние мозги и душу, тогда мир разлетается на миллиарды звёзд, и я бурно кончаю, проваливаясь межзвездное пространство. Дух из меня Малфой вышиб основательно. Я катастрофически медленно прихожу в себя, чувствуя, как меня обнимают родные руки, целуют любимые губы, и зовут по имени дорогие уста.

— Драко… — шепчу я сорванным голосом, снова приглашая любимого лечь между моих ног. — Я люблю тебя, мой родной.

Я почему-то плачу и чувствую, как губы блондина собирают мои слезы. Он снова ложится на меня и плавно входит. Чувствовать и ощущать, как в тебе наливается заново член любимого; как твои мышцы обхватывают его орган; как твой возлюбленный стонет от того, что ты его сжимаешь внутри себя, — это счастье и ощущение власти.

— Да, я хочу ещё, Драко, — шепчу я и блондин снова начинает пляску любви, извечный танец двух влюблённых.

После нескольких то бурных, то нежных оргазмов я почти проваливаюсь в сон, слышу, как Драко наказывает эльфу разбудить нас в 19.30. Я весь блаженно опустошен, вымотан, выжат до предела, как лимон, но безмерно счастлив. Я мечтал об этом и это произошло. Малфой обнимает меня, а я его за шею и засыпаю.

Казалось бы, только я уснул, но меня уже будит Драко поцелуями, объятиями и ласками, но сколько не пытайся сопротивляться, вставать всё-же надо. Блондин несёт меня в душ на своем плече. После него я смотрю на свое отражение: шея и грудь в засосах, глаза блестят яркими звёздами, взгляд все ещё пропитан страстью и сексом. Драко подходит сзади, накидывая на меня полотенце. Я вздрагиваю, когда вижу расцарапанную вдоль и поперек спину моего колдомедика. Это, что, я его так изуродовал?

— Драко, это я тебя так, да? — шепчу я, так как голоса все ещё нет. — Давай, я залечу?

Малфой обнимает меня, прижимает к себе и жадно целует.

— Нет, любимый, это мой трофей, пусть само заживет, мне приятны эти раны. Значит, что мы хорошо постарались, и ты не сдерживался. А сейчас нам чего-нибудь надо поесть. Эльфийка Мими приготовила нам ужин, пойдем.

Он надевает на меня свой второй халат и мы спускаемся вниз, где уже стол накрыт и ароматно пахнет мясом, свежей выпечкой и горячим какао. Сидеть мне не комфортно, задница побаливает и Малфой протягивает мне склянку с зельем. Пока я пью его, Драко смазывает мою попу мазью и боль уходит почти вся. Блондин моет руки и мы садимся за стол.

— Так ты хотел прийти в три часа ночи, Гарри? — спрашивает колдомедик и я киваю, жуя пирог с печенью.

— Я сдаю вахту в 3.00, плюс-минус десять минут. Я сразу аппарирую к тебе, Драко. Ты откроешь мне камин?

— Да, я настрою камин на тебя прямо в спальне. Я буду ждать, приходи, — ответил блондин.

Мы долго прощаемся с Драко, не в силах оторваться друг от друга. Наконец, я беру летучий порох и называю адрес: «Министерство Магии, Аврорат».

Через пару секунд я уже оказываюсь в своём кабинете. Я снимаю мантию Главного Аврора, чёрно-бордовую с вышивкой эмблемы «М», «Мракоборец» и вешаю на вешалку в углу. На левой груди аврорского мундира такая-же. Я приподнимаю высокий бордовый воротник, расшитый золотом и рунами, чтобы прикрыть укусы и засосы на шее. Я включаю телефон и он буквально разрывается приходящими сообщениями. Вижу пять непринятых номеров: три от супруги и два от Рона. Я набираю номер друга, выходя из кабинета. Надо отметиться на посту, что я уже в Аврорате.

— Добрый вечер, авроры! — поздоровался я с Симусом и Лонгботтомом. — Как прошло дежурство? — Я обрадовался, что мой голос от зелья, что дал мне Драко, снова прорезался.

— Все хорошо, Гарри, как отметил праздник? — спросили парни в унисон и переглянулись. Я поднял большой палец вверх.

— Что у нас с компьютером, отвечающий за северную часть Альбиона? Не чёткие изображения и сигналы? Что произошло, парни? Вспышки магии были замечены?

— Напряжение сегодня слабое, вот и не чёткий обзор, — ответил Симус. — Нет, вспышек и всплеска магии не было зафиксировано нашими радарами.

Парни ушли, а я сел за стол, где стояли четыре больших компа, настроенных на обзор всех четырех сторон света: севера, юга, запада и востока. Вся Англия, Шотландия, Ирландия — как на ладони.

Через час в Аврорат пришла Джинни. Она выглядела уставшей. Я обнял супругу.

— Гарри, я не могла с тобой связаться, милый, — произнесла она. — Где ты был?

— Что ты хотела? — спросил я.

— Подарок тебе отдать, — улыбнулась Джинни. Она протянула коробочку и обняла меня. — С днем святого Валентина, дорогой!

— Спасибо и тебя с праздником! — ответил я и ответно обнял жену. — Послушай, ты точно уверена, что ни с кем не спала, кроме меня?

— Конечно, Гарри! А ты сомневаешься, что ребёнок твой? — удивилась молодая женщина.

— Ну, ты постоянно пьешь зелье против зачатия, и мы не были с тобой близки с ноября месяца. Драко сказал, что надо сдать кровь на анализ, он сможет помочь…

— Гарри, прекрати! — нахмурилась Джинни. — Ты за кого меня принимаешь вообще? Думаешь, я могла лечь с кем-то помимо тебя?

— Вот это и надо выяснить, а для этого, — произнес я и наколдовал медицинский жгут, шприц одноразовый и пробирку, — нужна твоя кровь, Джинни. Без экспертизы я не приму твоего ребёнка. Сейчас я пока возьму у тебя кровь сам, а когда ты вернёшься из Шотландии, Драко все анализы у тебя сам возьмёт.

— Я не доверяю хорьку! — возмутилась женщина и хотела было выйти, но я взмахом руки закрыл двери и окна, поставил антиаппарационный барьер.

— А я с недавних пор не доверяю тебе, Джинни! — ответил я. — Ты пять лет, что мы в браке, отлыниваешь от зачатия, хлещешь зелья, убивающее мою живую сперму, а потом заявляешься с новостью, что беременна? Я — не идиот, милая. Садись сама по своей воле на стул и я возьму у тебя кровь, или сделаешь это под «Империо». Драко просил…