Талиесин продолжал сбегать в мир людей едва ли не каждый день. Цветов на эльфийских лугах поредело. Алистер делал вид, что ничего не замечает: эльфы были не только красивы, но и страшно упрямы, и если бы он запретил сыну уходить, а уж тем более заикнулся бы о том, что секрет его давно для короля эльфов не секрет, то Талиесин мог бы наделать глупостей. Лучше подождать, пока само пройдёт. И надеяться, что Талиесин не попадётся Дракону, если тот на самом деле ничего не подозревает. Ох, но как же сложно в это поверить…

В тот день Талиесин очень долго не возвращался. Алистер уже начал волноваться. Но вот портал открылся, и на луг вывалился Талиесин. Он выглядел не то испуганно, не то смущённо: на его лице полыхал румянец, но уши тревожно подрагивали, а это был нехороший признак. Вернулся Талиесин без букета, но с большим мешком, издающим странные звуки. Талиесин плюхнул мешок на траву и всей грудью выдохнул. Алистер даже с холодком подумал: «А не стащил ли он этого человека у Дракона?!»

— Талиесин, что это? — спросил Алистер у сына таким тоном, каким отцы спрашивают у сыновей, если те притащат домой с прогулки какую-нибудь паршивую собачонку или дохлого голубя.

— Это от Эмбе… от господина Дракона, — отчего-то споткнулся Талиесин, — тебе подарок.

— Мне? — удивился король эльфов и с любопытством воззрился на шевелящийся мешок.

Другие эльфы, не менее любопытные, тоже подтянулись к лугу. Эта штука из внешнего мира, должно быть, занятная, раз уж взгляд их вечно скучающего короля так оживился.

Талиесин развязал мешок и вытряхнул на траву его содержимое. Сначала вывалилась старинная потрёпанная книга, следом — тощий мальчишка со встрёпанными волосами. Он упал на четвереньки, продолжая стенать, и затравленно озирался, сверкая по сторонам необыкновенно яркими зелёными глазами оттенка изумрудов чистой воды.

— Что это такое? — с непроницаемым лицом спросил Алистер. Подарок Эмбервинга — это какой-то дохлый человеческий детёныш?

Прежде чем Талиесин успел ответить, мальчишка вскочил на ноги, злобно посмотрел на свои руки и вдруг… превратился в серого дракона. Алистер издал вздох удивления или даже восхищения: настоящий маленький дракон! Он всегда хотел себе дракона. Но тут дракон полыхнул огнём, разворачиваясь кругом и выжигая эльфийские луга. Эльфы с криками бросились врассыпную. Травы вспыхивали как лучинки, драконий огонь пожирал всё вокруг, оставляя лишь чёрную выжженную землю.

— Ай да подарочек! — сердито сказал Алистер, заслоняя лицо от жара рукавом, который тоже начал дымиться.

Королю, разумеется, не понравилось, что драконыш уничтожает его прекрасные луга. Он вытянул руку вперёд и произнёс несколько слов на эльфийском. Слова слетели с его губ золотыми лозами и крепко обвились вокруг морды и лап дракона. Драконыш грохнулся на землю, как подкошенный, и превратился в обратно в мальчишку. Он мычал, заливался слезами и с ненавистью мычал что-то, силясь открыть рот, но наложенные Алистером чары были сильны. Они высветились в углах рта мальчишки двумя золотыми завитками.

— И что это такое ты притащил, Талиесин? — поинтересовался Алистер, поднимая палец кверху. Драконыша подняло с травы и перевернуло вертикально.

Талиесин начал рассказывать, страшно смущаясь. Король эльфов понял, что его сын попался с поличным, а Дракон тут же воспользовался случаем и избавился от обузы-найдёныша.

— Ты ведь всегда хотел себе дракона, — робко напомнил Талиесин.

— Хотел, — кивнул Алистер и критически оглядел подвешенного в воздухе мальчишку, — но это уж вовсе заморыш. И с дурным характером.

— Но мы же его не станем возвращать? — ужаснулся Талиесин и прикрыл уши руками. Если он появится в Серой Башне с драконышем и скажет, что отец отказался принять подарок, то страшно даже подумать, что Эмбервинг с ним сделает!

— Не станем, — успокоил его Алистер. — Какой-никакой, а дракон. Рассказывай всё, что знаешь.

Они пошли к замку короля эльфов, мальчишка полетел следом, как воздушный шарик, только без верёвочки: его тащили следом за эльфами чары. Талиесин почти ничего не мог добавить к тому, что уже рассказал. Он повторил всё сначала, старательно избегая говорить о том, почему Эмбервингу вообще удалось навязать ему этого драконыша. По его словам выходило, будто он сам предложил позаботиться о мальчишке, вспомнив, что Алистеру всегда хотелось собственного дракона. Алистер улыбнулся в сторону, но уличать сына во вранье не стал. Хватит с Талиесина и того, что сделал с ним Дракон! Недаром же эльф так и норовил прикрыть уши во время разговора, будто боялся, что ему их оторвут в любую секунду.

— Что ж, — сказал король эльфов, указывая пальцем на собственный трон (мальчишка плюхнулся туда, и выросшие из земли лозы накрепко привязали его), — нужно будет поблагодарить Эмбервинга за столь ценный подарок. Посмотрим, что этот драконыш из себя представляет.

Он шевельнул пальцем, и чары, запирающие рот мальчишки, развеялись. Тронный зал наполнила отборная брань. Несколько эльфов, бывших тут же, хлопнулись в обморок. Талиесин густо покраснел. Алистер выгнул бровь и опять шевельнул пальцем. Мальчишка замычал: чары заткнули ему рот. Стоило снять чары — он опять принимался ругаться. Попробовав раз десять, Алистер устал и, прежде чем в очередной раз снять чары, предупредил:

— Услышу ещё одно бранное слово, отрежу тебе язык.

Угроза подействовала. Мальчишка злобно сверкнул на эльфа глазами, но умолк. Король довольно кивнул и спросил:

— Имя у тебя есть? И лучше тебе отвечать на мои вопросы.

— Хёггель, — буркнул мальчишка и отвернулся.

Имя Алистеру не понравилось. Оно звучало слишком хищно, а впрочем, даже подходило драконышу с таким скверным характером.

— Хёггель? — повторил Алистер. — Ну, Хёггель, теперь я твой хозяин, так что тебе придётся меня слушаться. Уверен, мы поладим.

Ох, и намучался же Алистер с этим драконышем!

Хёггель ничего не понимал и ничему не хотел учиться. Чуть что — выходил из себя и превращался в дракона. Рот у него всё ещё был запечатан, так что огнём он дышать не мог, но сил у него, чтобы крушить и ломать, хватало. В конце концов Алистер наложил ещё одно заклятье, запрещающее мальчишке превращаться в дракона. Как Хёггель вопил! Нескоро и очень нескоро удалось с ним сладить и «приручить».

Прежде всего, обнаружилось, что драконыш с трудом умеет есть и что ему не по вкусу эльфийская еда.

— А чего бы тебе хотелось? — терпеливо спросил Алистер, приказав эльфам прибрать разбросанную драконышем по полу еду.

— Мяса! — взвизгнул Хёггель, и его глаза загорелись. — Овцу! Человек тоже подойдёт.

Один из уборщиков тут же хлопнулся в обморок, второй утащил его из трапезной за ноги. Талиесин побледнел лицом. Алистер только выгнул бровь, подумал немного и приказал:

— Откройте портал, найдите и принесите мне баранью тушу.

Эльфы ужаснулись, но спорить не осмелились. Вскоре на столе в королевской кухне уже лежала туша освежеванного, но неразделанного барана. Хёггеля, который сделал попытку вцепиться в барана зубами, Алистеру пришлось привязать к стулу.

— Неужели он бы… — сдавленно начал Талиесин.

Повара с бледными лицами уставились на тушу. Эльфы мяса не ели, и вид этого трупа на кухонном столе приводил их в ужас.

— И что теперь с этим делать? — спросил главный повар.

— Разделывать, — спокойно ответил король.

Главный повар тут же лишился чувств. Два поварёнка пока держались. Алистер вздохнул, закатал рукава и взял нож. Талиесин побледнел ещё сильнее. Отец разделывал баранью тушу умело, как будто постоянно этим занимался. Поварята один за другим хлопнулись на пол в обмороке, едва кровь потекла по столу. Короля вид крови нисколько не волновал. Он отреза́л кусок за куском и кидал мясо в большой котёл, висевший в очаге. То, что осталось от туши, по мановению его пальца вспыхнуло и сгорело, даже не оставив пепла. Алистер со знанием дела насыпал в котёл крупы, специй, нарвал своими красивыми пальцами разных трав и залил всё это водой.