— Кошмар! — закатила глаза королева, король проделал то же самое.

Принцесса была кудрявая, как петрушка, и свои волосы терпеть не могла. А поскольку характером она была несдержанная, то, когда жених заикнулся о том, какие у неё волосы… она не стала дослушивать, ухватила его за нос и так оттаскала, что нос у жениха стал похож на баклажан. Немудрено, что жених тут же ретировался.

— А тот… — умирающим голосом начал король, держась за желудок, который опять прихватило, — помните, плюгавенький такой, из мелкопоместных рыцарей?

— Ну, — махнул рукой первый министр, — этого-то принцесса сразу спровадила, ещё до того, как он успел предложить ей руку и сердце. Посоветовала ему сразу на лысо побриться, чтобы плешинами не сверкать, или парик прикупить, дабы не оскорблять царственного взора королевской дочери.

— Гм… хм… — издал невнятно король, а королева опять закатила глаза. — Кризис, как мы и говорили. Если так будет продолжаться, то сами понимаете. И что, мы спрашиваем, с этим делать?

— А может, дать за неё не полкоролевства, а сразу всё? — предложил министр финансов. — А как только найдётся желающий, так схватить его, связать и не отпускать, пока не женится? А для полной уверенности ещё и приворотным зельем опоить.

— Фи, — сказала королева, — ну, насчёт целого королевства ещё ничего идея, но всё остальное…

«Да потому что ни один в своём уме добровольно на принцессе не женится», — подумал министр финансов, но вслух этого, конечно же, не сказал.

— Нет, — сказал король, пытаясь изобразить величие, но вышел какой-то скулёж, — нужно такого кандидата отыскать, чтобы принцессу с собой забрал. А уж как народятся у них дети, так пусть внук Цветочным королевством правит. И желательно, чтобы в мужа уродившийся.

— Где ж такого найти, чтобы и с королевством… — начал первый министр и едва не докончил: «…и чтобы принцессу взять захотел».

В это время двери тронного зала распахнулись, и в них вбежали сразу три растрёпанные женщины, в которых министры с трудом признали фрейлин. Вид у них был такой, точно их хорошенько потрепала стая королевских гончих. Король подозрительно глянул на королевского псаря, но тот отчаянно помотал головой, а королева, грешным делом, подумала, что это принцесса оттаскала фрейлин за волосы.

— Ваше величество! — задыхаясь, пропыхтела старшая фрейлина. — Беда! Несчастье! Катастрофа!

— Что такое? — испугался король и схватился за сердце. — Война? Чума? Землетрясение?

— Хуже, — сказала старшая фрейлина. — Дракон похитил принцессу Флёргану.

Воцарилось молчание. Король медленно перевёл взгляд на королеву, а пото́м… вскочил с трона, подбросил корону вверх и заорал во весь голос:

— Ура! Отделались!

Они с королевой схватили друг друга за руки и стали танцевать вокруг трона, проявляя необыкновенную для его здоровья и для её телосложения прыткость. Министры сорвали с головы парики и начали ими размахивать, стараясь перекричать друг друга:

— Ура! Кризис преодолён! Ура!

Фрейлины вытаращились на столь вопиющее зрелище. Король прыгал так, что из-под развевающейся мантии то и дело выглядывали панталоны. С заплаткой на гульфике. Министры оказались сплошь лысые без париков. А королева раскраснелась, обливалась по́том, и от каждого её тучного па трон немного подпрыгивал. Умаявшись, все остановились. Король поднял корону, водрузил на голову и снова уселся на трон. Министры, кряхтя, начали поднимать парики. Королева шумно отдувалась.

— Дракон представился? — озабоченно спросил король.

— Да, он сказал… — начала было старшая фрейлина.

— Но вы не расслышали, — категорично прервал король.

— Да нет же, — растерялась старшая фрейлина, — я отлично расслышала, что…

— Вы. Не. Расслышали. — И король угрожающе свёл брови к переносице. — Может, потому что дракон слишком громко ревел? Или у вас тугоухость развилась. Вдруг. В тот самый момент. А по́том пропала. Бывает же такое, да, придворный лекарь?

Лекарь тут же уверил, что бывает, и со значением посмотрел на недоумевающую фрейлину.

— Но как же… — совсем растерялась старшая фрейлина и переглянулась с остальными.

Король довольно потёр руки и объявил:

— Королевский совет объявляю закрытым. Кризис преодолён.

— Но что же нам теперь делать? — воскликнула старшая фрейлина, ломая руки.

— Праздновать, — распорядился король и стукнул скипетром себе по коленке. Было больно, но он даже не поморщился. — Всем праздновать! Объявляю сегодняшний день государственным праздником. Нищим раздать денег, голодных накормить, в тавернах пить за здоровье дракона! Звонить во все колокола! Кричать ура! Никому не работать!

— Но, ваше величество, вы ведь собираетесь кинуть клич? — разволновалась старшая фрейлина. — По всем королевствам? «Тому, кто спасёт принцессу от дракона…» — и всё в том же духе?

— Да, да, конечно, — беспечно отозвался король, — мы прикажем разослать гонцов. Первый министр, составьте королевское обращение к верноподданным: полкоролевства, рука принцессы, — всё, как полагается.

— А может, руку принцессы не сто́ит упоминать? — осторожно предложил первый министр.

«И без того желающих не найдётся», — почти разом подумали все министры.

— Нет-нет, непременно рука принцессы, — забеспокоился король, и королева поддержала его.

Принцессу похитил дракон из Серой Башни. Последние тридцать лет он отсыпался в сокровищнице, хандря, а когда проснулся, то сказал сам себе: «А не похитить ли мне принцессу?» Сражение с рыцарями его хотя бы немного развлекло.

Он вытащил карту, где крестиками отмечал королевства, из которых уже похищал принцесс, и для этого использовал разного цвета чернила, чтобы не спутать, когда именно были похищены эти самые принцессы. Чёрными чернилами он пользовался двести лет назад, красными — сто, а зелёными — несколько сотен лет назад. В этот раз он использовал фиолетовые.

Дракон закрыл глаза и ткнул пером в карту наугад. В последнее время он выбирал места похищения именно так, полагаясь на случай. Перо воткнулось в Цветочное королевство, которое было таким маленьким, что Дракон его поначалу и не замечал на карте. «Там-то я ещё ни разу не был», — сказал Дракон сам себе.

Сказано — сделано, и уже на другой день Дракон похитил принцессу Цветочного королевства, даже не подозревая, кого он похитил и какие последствия это имело и для королевства, и для него самого́.

Дракон притащил принцессу в башню, осторожно поставил её на ноги. Флёргана одёрнула подол, отряхнула ладонями шлейф платья, немало пострадавший во время полёта, и первым же делом вкатила Дракону пощёчину. Дракон оторопел. Такого с ним ещё не бывало.

— Да как ты смеешь так меня хватать? — грозно сказала Флёргана, упирая руки в бока. — Ты знаешь, кто я такая?

Дракон потёр щёку, размышляя, не сто́ит ли рассердиться. Оплеух от женщин он ещё ни разу не получал за всю свою тысячелетнюю жизнь. «И что это такое я похитил?» — озадачился он, разглядывая девушку. Она была веснушчатая, крепко сколоченная, и её волосы грозно кудрявились петрушечными хвостиками.

— Вообще-то знаю, — сказал Дракон. — Вопрос в том, знаешь ли ты, кто я.

Принцесса окинула его не менее грозным взглядом. Он ей сразу не понравился. С первого взгляда было видно, что некогда он был красив, что пользовался успехом у дам, да и, должно быть, до сих пор пользуется, поскольку сквозь медленно увядающую красоту лучилось благородство и куртуазность, а женщины на такое особенно падки. И она бы такому не отказала, чего уж там! Но с первого же взгляда становилось также ясно и то, что ничего подобного от него ждать не сто́ит. Быть может, именно поэтому и не понравился.

— Дракон, — фыркнула Флёргана. — Кому бы ещё в голову пришло меня похитить?

Этой оговоркой Дракон несколько озадачился.

— Что ж, — сказал он, — раз уж ты знаешь, как у тебя духу хватило ударить дракона?

— И ещё получишь, если руки будешь распускать, — пригрозила Флёргана. — Чтобы какая-то рептилия мне под юбку лезла?!