Ещё можно было подарить какую-нибудь драгоценность. Эмбервинг был чудовищно богат, как любой дракон, и его сокровищница ломилась от золота. Но он никак не мог выбрать, а когда привёл Эрзу посмотреть на сокровища — он ей обещал — и предложил ей взять себе что-нибудь, что угодно, любую вещь, что приглянется ей, то принцесса отказалась. Золото ей не нравилось: она с удовольствием носила на шее подаренные ей в деревне янтарные бусы. Вещица была бросовая, такие камешки деревенские ребятишки горстями вылавливали в реке, но Эрзе они отчего-то нравились. Янтаря в сокровищнице Дракона не было.

Да уж, задала ему задачку эта любовь!

В конце концов Эмбервинг решил, что достаточно будет просто скрепить их признание запоздалым поцелуем. Быть может, принцесса ждала от него именно этого. Но когда он попытался её поцеловать и она поняла, что он собирается её поцеловать, то в её глазах появился такой страх, что Дракон невольно смутился и отступил. Он предпринимал эти попытки изредка, но они не увенчивались успехом.

Дракон не понимал, почему или чего она боится, но ему не хотелось, чтобы она боялась. По правде говоря, подобная реакция его несколько покоробила.

Он хмуро разглядывал своё отражение, колышущееся в зачерпнутом из колодца ведре воды. Что в его внешности могло так её ужасать? Она не боялась его драконом, так почему страшилась его поцелуя? Неужели драконий облик был менее страшен, чем человеческое обличье? Из воды на него смотрел хмурый, но умопомрачительно красивый юноша с золотыми глазами, и Дракон совершенно не понимал, чего тут бояться.

Он продолжал пробовать и пробовать с настоящим драконьим упорством, и, кажется, принцесса в один прекрасный день сдалась. Но она так зажмурилась, что лицо её пошло красными пятнами.

— Наверное, всё же не сто́ит, — предположил Дракон.

— Нет-нет, — пискнула она с таким отчаяньем, точно он предлагал ей спрыгнуть с башни, а не всего лишь поцелуй, — я готова.

Эмбервинг теперь уже и вовсе сомневался, что сто́ит, но всё-таки поцеловал её. Принцесса покраснела как рак и тут же сбежала и заперлась на чердаке. «Наверное, — предположил почти верно Дракон, — всё дело в том, что она совсем девчонка ещё».

Эрза не выходила из башни несколько часов, а когда вышла, то не могла смотреть на Дракона, не покраснев, но всё же поцеловать себя снова позволила. Эмбервинг, пожалуй, тоже смущался. Чуть-чуть.

А время шло, и Дракон с неудовольствием думал, что совсем скоро придётся возвращать принцессу родителям. Возможно, за ней пришлют рыцаря или какого-нибудь принца, которому принцессу прочат в жёны. Думать об этом было гадко, но такой вариант развития событий был неизбежен. Дракон это понимал. А Эрза нет.

— За мной ведь скоро приедет королевская рать? — спросила принцесса однажды, забираясь к Дракону на колени. Она часто сидела так, обвив его шею руками и слушая, как пульсирует сердце в его груди. Он не возражал.

— Через пару недель, — подтвердил Эмбервинг и в который раз поморщился.

— Но я не хочу возвращаться домой! — категорично сказала Эрза. — Я хочу остаться с тобой.

— Это невозможно, — скрепя сердце, сказал Дракон, стараясь, чтобы голос его звучал равнодушно.

— Почему?

— Потому что я дракон.

Девушка недовольно нахмурила брови:

— И что?

— Как бы тебе объяснить… — медленно проговорил он.

— Опять скажешь, что так положено? — буркнула она сердито.

— Не скажу, — возразил он грустно. — Положено или нет, но вернуться в Нордь тебе придётся.

— Ни за что! — отрезала Эрза. — Я останусь с тобой. Когда приедет отец, а я уверена, что королевскую рать он сам поведёт, то я ему всё объясню, и он разрешит мне остаться.

— Боюсь, что всё не так просто, — невольно улыбнулся Дракон. — Если бы…

— Да ему просто ничего не останется, как согласиться, — уверенно сказала Эрза, и её щёки залил румянец. — Когда он узнает, что я ношу под сердцем твоего ребёнка, то…

— Что?! — опешил Эмбервинг.

Он уставился на Эрзу, а она вполне серьёзно смотрела на него своими сапфировыми глазами.

— Обман ни к чему хорошему не приведёт, — возразил Эмбервинг. — Если ты солжёшь отцу, то всё только запутается.

— Но ведь у меня на самом деле будет от тебя ребёнок, — настойчиво повторила она. — На самом деле, Эмбервинг.

— Хм… — растерянно отозвался он. — Но этого никак не может быть.

— Почему?

— Потому что мы ничем… таким… — смутившись, объяснял Дракон, — не занимались.

— А поцелуй-то как же? — ахнула она. — Неужели ты не знаешь, что от поцелуя дети бывают?!

Дракон опять уставился на принцессу. А она, вся красная от смущения, начала рассказывать, что фрейлины всегда её предостерегали, чтобы она не вздумала с кем-нибудь целоваться, потому что… Эмбервинг засмеялся. Теперь-то он всё понял. Вот почему она так боялась поцелуев!

— Почему ты смеёшься? — обиделась принцесса, и на её глазах появились слёзы.

— Потому что, маленькая дурочка, — продолжая смеяться, ответил Эмбервинг, — твои фрейлины тебя обманули. От поцелуев детей не бывает, уж поверь мне.

— Что-о?! — воскликнула Эрза поражённо. — А как же они тогда получаются?! Значит, правда, что их находят в капусте? Эмбервинг, а если сейчас капусту посадить, как думаешь, успеем до прибытия королевской рати? Или лучше пойти поймать аиста? Тут есть поблизости где-нибудь гнёзда аистов?

Дракон уже так смеялся, что едва не стонал. Принцесса рассердилась и заколотила кулачками по его груди:

— Да прекрати смеяться! Что опять?

— И это тоже выдумки, Эрза.

— Как?! — совершенно опешила принцесса. — А как же тогда появляются дети? Как же нам тогда завести ребёнка? Ну, Эмбервинг! Хватит уже смеяться!

— Думаю, тебе прежде нужно немного подрасти, — просмеявшись, ответил Эмбервинг. — Пару годочков уж точно. Или все пять.

Она посмотрела на него сердитее прежнего:

— Ну ладно, но я всё равно скажу отцу, что не вернусь в за́мок. А ты должен попросить у него моей руки. Тогда всё пойдёт как надо, верно? У него не будет причин отказываться, если мы сделаем всё, как полагается. Ты не превращайся в дракона, ладно? Тогда и сражаться не нужно будет. Поговорим и всё ему объясним.

Эмбервинг иллюзий не питал, но настойчивым просьбам принцессы сдался.

— Хорошо, — согласился он, подпирая голову рукой и глядя, как она сияет от радости, — попробуем поговорить и всё объяснить. Но я ведь дракон, Эрза, и этого никак уже не изменить. Никакие слова не помогут.

— Ну и что? — надула губы принцесса. — Подумаешь, дракон и дракон… Что тут такого? Как будто дракон не может жениться на принцессе, а принцесса не может выйти замуж за дракона! Если никто до сих пор этого не делал, это ещё не значит, что нельзя! Правда, Эмбервинг? Я же права, Эмбервинг?

Ничего-то она не понимала…

У этой истории совершенно точно не могло быть счастливого финала, Дракон это прекрасно знал.

Он не верил, что король Норди даст согласие на то, чтобы Эрза осталась в Серой Башне, или хотя бы выслушает. Но дело было даже и не в короле Норди. Ведь он дракон. Не человек, хотя и может превращаться в такового, а дракон. Дракон, проживший уже тысячу лет. Дракон, которому суждено прожить ещё столько же и столько же раз по столько, — практически бессмертное существо, которое никогда не постареет и не умрёт. А она, хоть и королевской крови, всего лишь человеческая девушка, которой суждено увянуть через какие-то смехотворные двадцать или тридцать лет. Хватит ли у него крепости духа, чтобы прожить с ней эту короткую человеческую жизнь, чтобы видеть, как она стареет и в конце концов услышать её последний вздох? Что с ним самим станет после этого он и вовсе думать не хотел. Но он понимал так же, что ни за что не отдаст её никому другому, пусть хоть целый свет против него ополчится. Какая всё-таки это странная штука — любовь.

Поэтому он позволил Эрзе строить планы и кивал на её самые невероятные предложения и доводы, которыми она собиралась поразить собственного отца.